В качестве последней отчаянной тяги к мученической смерти, японцы все еще пытались остановить американское наступление с помощью странных новых пилотируемых реактивных самолетов, таранивших американские корабли. Несмотря на ожидаемую капитуляцию, в этот самый момент последние японские камикадзе вылетели с аэродрома под Токио. Среди них был командующий разгромленным 5-м воздушным флотом вице-адмирал Матоме Укаги. Он слышать не хотел разговоров о капитуляции, даже от адмирала Ямамото, у которого когда-то был начальником штаба.

В другой версии истории Укаги летел в отдельном самолете, сопровождающем самолет адмирала Ямамото, когда тот попал в засаду и был сбит 18 апреля 1943 года над Бугенвилем на Соломоновых островах. Ямамото погиб, а Укаги выжил, но на этот раз все было не так. «Киров» изменил историю таким образом, что их судьбы оказались переплетены. Ямамото пережил войну, а Укаги собирал последние остатки японской авиации для массированной атаки сотнями смертников для обороны острова Кюсю. Он назвал ее «Операция Кецу-Го», «Решающий момент», но когда Ямамото узнал о ней, то запретил ее проведение, назвал операцию бессмысленной тратой еще большего числа жизней. После того, как почтенный адмирал выступил за капитуляцию, Укаги был настолько обескуражен, что присоединился к последнему вылету камикадзе с японской земли. Говорили, что он погиб, держа в руках церемониальный короткий меч, врученный ему адмиралом Ямамото.

Случившееся ясно показало отчаянный конфликт нации, столкнувшейся с перспективой окончательного унижения и поражения. Кто-то подчинился приказу императора о прекращении войны, другие не сделали этого, предпочтя смерть бесчестью в соответствии с японским кодексом бусидо.

Чтобы убедить японцев, американцы тайно перебросили на Тиниан две ядерные бомбы и были готовы применить их, несмотря на то, что сами пережили после применения этого оружия в Северной Атлантике — очень небольшая часть американской общественности узнала об этом. Заявление о капитуляции предотвратило этот ужас.

— Хорошо, если это проклятое святое величество только что объявило о капитуляции Японии, — сказал Гейтс, — то почему они продолжают сопротивляться. Ради чего, лейтенант-коммандер?

— Кто-то мог не получить приказа, вот почему. Прямо сейчас над Токио идет воздушный бой, потому что некоторые из наших ребят не получили приказа прекратить огонь прежде, чем втянулись в бой.

— А разве мы не собираемся что-то делать, сэр? Я хочу сказать, что мы же не можем позволить японцам вот просто так палить по нашим кораблям?

— Сделать-то сделают, Гейтс, да только это не вашего ума дело. Просто идите на свой пост и разбирайте сообщения. Я хочу, чтобы рапорт был готов через два часа. Понятно?

Люди с гораздо большими звездами на погонах рассматривали эту же ситуацию в это же утро, и им не нравилось то, что они узнали. Они получили те же сообщения от ОГ.92 «Малыша» Брауна и слышали те передачи. Звучало все не слишком хорошо. Помимо всего прочего, они услышали также запрос, адресованный кораблю под названием «Киров». Он раздавался снова и снова, снова и снова.

Инцидент с оперативной группой адмирала Брауна внезапно заставил разведку военно-морского флота США устремить свой бдительный взор на пустынные острова Курильской гряды. На помощь ОГ.92 были немедленно отправлены спасательные отряды, а во Владивосток, где базировался советский Тихоокеанский флот, был тайно направлен запрос, в ответ на который поступила информация, что у них имеется несколько сторожевых кораблей у северных Курил, один из которых назывался «Киров».

Это было грандиозное совпадение, возымевшее последствия, которых никто не мог предвидеть в тот момент. США проинформировали командующего советским Тихоокеанским флотом об инциденте с ОГ.92 и сообщили, что американские подразделения намерены провести расследование. Из Владивостока ответили, что ничего не знают о случившемся. Хэлси не собирался себя обманывать. Если русские намеревали пойти в нахалку, он намеревался показать им, против чего они выступают. Он связался с Нимицем, находившемся в штабе флота на Гуаме.

— Это не может быть японский корабль, — сказал он. — Мы определил все их основные корабли.

— Что же, он смог разбить «Малышу» Брауну нос, — ответил Нимиц. — Что мы пропустили, Бык? О чем говориться в рапорте?

— Три корабля, адмирал. Один тяжелый крейсер или даже больше. Браун предполагает, что это русские.

— Русские? — В голосе Нимица звучало удивление. — Макартур на стену лезет по поводу намерений русских. Он полагает, что они намерены занять Хоккайдо.

— Для этого у них нет военно-морских сил, — быстро ответил Хэлси. — Сообщается, что они едва смогли поддержать высадку на Северных Курилах. Если они попытаются высадиться на Хоккайдо, японцы будут сражаться.

— Да, и тогда все соглашение о прекращении огня и капитуляции вылетит в трубу. Вот почему мы должны нагнать страх божий на русских. Кто у нас там, чтобы сделать это, Бык?

— Есть такой, — ответил Хэлси. — Мой старый летный инструктор.

Оперативная группа 38.3 действовала в районе Токио и 15 августа 1945 находилась примерно в 150 милях к востоку от побережья Хонсю. Это была группа быстрого реагирования, возглавляемая выдающимся боевым офицером, контр-адмиралом Клифтоном Спрагом. Прозвище «Зигги» он получил в военно-морской академии за свою резкую походку. Спраг прошел весь путь от моряка на танкерах и грузовых судах, был пионером морской авиации и личным инструктором адмирала «Быка» Хэлси. До войны он служил на «Лексингтоне» и «Йорктауне», и, в конце концов, стал командиром нового авианосца CV-18 «Уосп»[126]. В качестве его командира он принимал участие в сражениях у Сайпана и в Филиппинском море, получив контр-адмирала в 48 лет. В октябре прошлого года его оперативная группа эскортных авианосцев, позывной «Таффи-3» отразила нападение основных сил японского флота в битве у острова Самар.

В одном из крупнейших в истории морских сражений, отважные эсминцы и «Джипоносцы» Спрага столкнулись с мощным японским соединением вице-адмирала Такео Куриты, имевшего шесть тяжелых крейсеров и четыре линкора, в том числе грозный «Ямато». Этот корабль не участвовал в морских сражениях с тех пор, как был поврежден таинственным кораблем у южной оконечности Папуа-Новой Гвинеи три года назад, но вышел в бой в последний раз прежде, чем присоединиться к своему брату «Мусаси» на дне моря.

Великие, как Тихий океан, линии судьбы пересекались и переплетались друг с другом, и каждый раз атомный ракетный крейсер «Киров» оказывался в центре событий. Вскоре двум людям предстояло встретиться в море, единственным людям, участвовавших в сражениях с линкором «Ямато», всего двух, в которых этот линкор принимал участие за всю войну.

Отвага, проявленная Спрагом в битве у острова Самар, принесла ему военно-морской крест и закрепила статус одного из боевых адмиралов американского флота. Он участвовал в операциях по захвату Иводзимы и Окинавы, а затем принял командование 2-й авианосной дивизией, держа флаг на CV-14 «Тикондерога». Он, а также авианосцы «Уосп», «Монтерей» и «Батаан» составляли ядро оперативной группы 38.3, которая только что прекратила налеты на Хоккайдо в связи с прекращением войны. В связи с неоконченными делами на севере и действиями русских, Хэлси приказал Спрагу «пойти и осмотреться».

Боевой адмирал охотно подчинился. Он имел в своем распоряжении авианосное соединение в сопровождении линкоров «Южная Дакота» и «Северная Каролина», четырех крейсеров и шестнадцати эсминцев, а также пары кораблей радиолокационного дозора «Беннер» и «Сазерленд». Казалось, это были избыточные силы. Командующий 3-м флотом адмирал Хэлси знал, что Япония была избита и сдавалась. Однако, беспокоясь о советских намерениях относительно северной Японии, он отправил эти силы на север в полном составе.

— Я отправил «Зигги» Спрага, — сказал Хэлси. — Он сделает это дело, и еще что-нибудь.