Он отправился к Золкину, человеку, который когда-то был его зеркальным отражением и сосредоточием совести на корабле. Это был человек, способный исцелять экипаж, физически и морально, леча души как и все остальное. Доктор имел намерения покинуть корабль и открыть частную практику во Владивостоке, но когда долг позвал и корабль снова вышел в море, он знал, что его место на борту «Кирова». Теперь Карпов оказался в его лазарете с множеством вопросов, хотя у Золкина было немало собственных.

— Как это могло случиться снова? Мы же убрали эту волшебную палочку с корабля!

— Это так. Но взрыв вулкана к северу от нас, похоже, смог забросить нас в середину прошлого столетия.

— Какой сейчас год? Вы это установили?

— Я спустился в каюту Федорова и взял ту книгу, на которую он постоянно ссылался — «Хронологию войны на море». Мы установили, что последние несколько дней американский флот атакует территорию Японии и я соотнес полученные сведения с книгой. Я считаю, что сегодня 15 августа 1945 года. По крайней мере, так я считаю.

— Это хорошо — война почти закончилась. Япония вскоре официально капитулирует в Токийском заливе, верно?

— 27 августа в бухте Сагами, если книга Федорова точна.

— Я полагаю, это все могло измениться из-за нашего появления.

— Не вполне. Как-то раз Федоров пытался объяснить мне это. Он сказал, что это изменения, которые мы производим в истории, похожи на трещины в зеркале. Зеркало идеально и отражает все события до мельчайших подробностей, но там, где есть трещины, изображение искажается. Я понятия не имею, как сильно треснуло зеркало сейчас, доктор. Каждый раз, когда мы что-то делаем, трещины расходятся все шире, но та часть, в которую мы смотрим сейчас, пока кажется нетронутой. Я слышал упоминания многих кораблей, имевшихся в составе американского флота.

— Ну, раз с войной будет покончено, я надеюсь, что все они пойдут по домам и, возможно, оставят нас в покое.

— Возможно… — Взгляд Карпова устремился куда-то вдаль. В нем читалось одиночество, отчасти отчаяние, но одновременно с ними появилось и темное пламя, которое всегда заставляло его разум приходить в движение. Золкин сразу же заметил это.

— Что у вас на уме, капитан?

— Я постараюсь выразиться так просто, как только смогу, доктор. Я не думаю, что мы можем рассчитывать на то, что в ближайшее время вулкан на Итурупе снова взорвется. Насколько мне известно, Вольский сочтет, что мы были уничтожены Демоном. Но этот демон снова отправил нас в чистилище, возможно, чтобы искупить наши грехи.

— Думаю, что я согласен.

— Все дело в том, что на этот раз мы не сможем вернуться. У нас нет волшебной палочки. Добрынин забрал Стержень № 25 на Каспий, чтобы вытащить Федорова из 1942 года. Мы застряли здесь.

— Не обязательно, — Золкин закончил протирать кислородные маски спиртом и вытер руки полотенцем. — Допустим, они найдут Федорова, вернуться с Орловым и остальными, и тогда они смогут использовать стержень, чтобы вернуться за нами.

— Если только Федоров и все остальные не окажутся взорванными к чертям в 2021 году, — быстро парировал Карпов. — Мы вывели флот в море отнюдь не на пикник.

— Насколько я могу судить, мы достаточно серьезно атаковали американцев. Да, я слышал пуски ракет и видел, как стреляет «Варяг». Кто знает, сколько было убито в этом маленьком споре.

— Никто, — сухо сказал Карпов, заметив в голосе доктора призрачный намек на осуждение. — Дело в том, что мы мало что знаем. Мы можем много говорить, но нет никакого способа узнать, что случилось с Орловым и Федоровым, и нет никакого способа узнать, что случилось с Вольским в 2021. Да, я думаю, что дал американцам прикурить в этот столкновении. Либо они либо мы должны были отправиться на дно, и в этом выборе нет место для морали. Я готов поспорить, что американцы захотят рассчитаться за свои потери. Позиции Вольского в Фокино несколько неустойчивы. Я бы не удивился, если бы американцы подняли в воздух свои В-2, полностью загруженные ракетами, чтобы уничтожить его. Я бы так и сделал.

— И что же вы намерены делать?

Карпов на мгновение задумался.

— Я полагаю, мы должны по крайней мере попытаться сообщить Вольскому о том, что случилось.

— И каким же образом?

— Так же, как это собирался сделать Федоров. Он должен был написать нам письмо и оставить его в старом складском помещении в пункте обеспечения флота. Я могу направить группу во Владивосток, чтобы сделать то же самое.

Золкин почти ничего не знал об этом деле.

— И туда никто не сунется за почти восемьдесят лет?

— Федоров утверждал именно это. Люди Вольского должны будут проверять его каждую ночь. Если я смогу заложить туда письмо…

— Поразительно, — Золкин покачал головой. — А Федоров хитер!

— Замечательный офицер, — сказал Карпов. — Но даже если Вольский узнает, что мы живы, я не знаю, что можно будет сделать. Там идет война, а мы были ядром флота. Теперь мы пропали. Мне удалось нанести урон одной из американских оперативных групп, но у них есть еще две в непосредственной близости и еще две из состава Третьего флота у американского побережья. Все, что осталось у Вольского — это «Варяг», пара «Удалых», «Адмирал Кузнецов» и несколько подводных лодок. Они не продержаться еще неделю[114].

— Мне тяжело признавать это, но возвращение нашего корабля и двух других тоже не слишком все изменит. «Киров» отличный корабль, но, боюсь, ВМФ США — нечто больше.

— Вы, скорее всего, правы. Это была бессмысленная демонстрация силы, но приказ из Москвы…

— Я знаю все достаточно хорошо, — Золкин погрозил ему пальцем. — Вы, Карпов, по идее, должны были научиться использовать голову уже давно. То, чего хочет Москва, редко служит делу всеобщего блага — по крайней мере, я в этом убедился в последние десятилетия, не говоря уже о том, что эта война закончилась для нас здесь.

— Мы надеялись предотвратить это, — сказал Карпов с явным недовольством в голосе. — Хотя не знаю, почему Федоров так вцепился в Орлова. Хорошо. Он или преуспел, или нет. Дело в том, что мы никогда этого не узнаем.

— И что тогда? — Протянул руку Золкин. — Что вы намерены делать, капитан, искать свой остров, подобно Вольскому? Вы сказали, что это август? Что же, я слышал, что на Сахалине в это время года не так уж и плохо.

Карпов слабо улыбнулся.

— Есть и другая идея, доктор. — По его тону стало понятно, что он, наконец, переходит к теме, ради которой пришел сюда.

— Другая идея?

— Подумайте вот о чем. Всего через несколько дней почти весь американский флот будет стоять на якорях в бухте Сагами, как и британский Тихоокеанский флот. Этот вулкан перемешал все. Наши корабли оказались здесь совершенно случайно, хотя это и произошло из-за решений, которые приняли я и адмирал Вольский. Мы сделали это снова.

— Сделали что?

— Мы уже перетасовали карты в колоде. Присутствие «Кирова» вызовет еще одно серьезное изменение истории. Поскольку мы уже изменили ход событий, я предлагаю довести дело до конца.

— Довести дело до конца?

— Подумайте, доктор. Вы же знаете, что происходит. США и Великобритания устанавливают свои порядки в мире. Холодная война уже началась. Макартур выпрыгивает из штанов, крича, что СССР может занять северную Японию. Они будут изводить нас пятьдесят лет, пока Союз не развалиться, и все равно нам в 2021 году придется вести с американцами бой за свои жизни. Это случиться, так или иначе… Если я не остановлю это.

— Если вы не остановите это? Прошу прощения, капитан, но вы снова начинаете напоминать мне прежнего себя. Что вы предлагаете?

— Там весь их флот. Все высокопоставленные лица собираются встретиться на линкоре «Миссури» для церемонии капитуляции Японии.

— Так вот, что у вас на уме? Вы собираетесь направиться к бухте Сагами с нашими тремя кораблями? А что потом?

— Я еще не решил.

Золкин долго смотрел на него.