Томас Бирн тяжело вздохнул, понимая, что вляпался по самые уши. Когда он стремился получить сюжетное задание, он и представить себе не мог подобного. Сибирь? Как он туда попадет? Как он найдет гонщиков во всей тамошней пустоте? Разве там не было войны? Разве русские и японцы не продолжали накручивать обстановку в регионе?[32]. Разве в Москве и Санкт-Петербурге не назревала революция? Ситуация совершенно застала его врасплох. Только что он думал о чае «Эрл Грей» с пирожными, а затем Старый Бингсли передал ему зайти в кабинет к Хармсуорту.
— Сэр, — осторожно начал он, разумом все еще блуждая среди множества опасностей предстоящего пути. — Я не уверен, что российские власти вообще позволят…
— Это оставьте мне, Бирн. Я все устрою. Завтра утром в приемной вас будут ждать документы — паспорт и виза. Все будет организовано. Вам выделят сто фунтов в конверте и еще пятьдесят золотом, если возникнет такая необходимость. Это намного больше вашей обычной зарплаты, но я напоминаю вам не шиковать. Однако распоряжайтесь этими средствами по своему усмотрению. Считайте это компенсацией за опасные условия. — Хармсуорт прищурился, глядя на ноги Бирна. — Я бы добавил, молодой человек, что вам потребуются хорошие ботинки. Там наверняка будет много грязи. Дороги отвратительный, по крайней мере, так я слышал. Так что… Отправитесь паромом в Дюнкерк, а далее поездом в Санкт-Петербург. Останавливайтесь, где сочтете нужным, но следите за деньгами. — Он поднял палец, подчеркивая последнюю фразу.
— В Санкт-Петербурге вы сможете сесть на поезд по новой Сибирской железной дороге. Она приведет вас к конечной точке пути — Томск. Расположитесь там в приличной гостинице и хорошо осмотритесь. Если сможете продвинуться восточнее до того, как туда прибудут гонщики, то будет еще лучше. Я хочу, чтобы вы сохраняли остроту глаза и остроту пера, хорошо? Познакомьтесь с этим местом. Найдите хорошего проводника или носильщиков, если они будут вам нужны. Я рассчитываю на регулярные сообщение по проводам. Это не отпуск, Бирн. Все это время вы будете работать на «Лондонскую «Таймс». Не забывайте об этом. Я на вас рассчитываю.
Бирн покрутил в руках шляпу с потерянным и несчастным взглядом.
— Благодарю вас, сэр. — Что еще ему оставалось сказать? Хармсуорт был своего рода легендой в газетном деле и одним из наиболее влиятельных людей их времени.
Но чем больше Бирн думал об этой внезапной командировке, тем больше ему казалось, что перед ним открывались новые возможности для его начинающейся карьеры. Он мог выйти из редакции и все изменить. Больше не нужно будет возиться с курьерами, хотя он будет скучать по некоторым из них. Больше не нужно будет слушать вспыльчивую старую Маргарет на столе выдачи, раздающую адреса заказчиков. Больше не будет советов читателям в ежедневной колонке от Тети Агонии[33]. Чем больше он думал обо всем этом, тем больше начинал ощущать в происходящем что-то захватывающее! Он моргнул, прогоняя страх, и протянул руку, принимая это задание. Однако вместо рукопожатия Хармуорнт сунул руку в карман, с улыбкой достал толстую скрученную сигару.
— Возьмите, — подмигнул он. — Наслаждайтесь этой поездкой и возьмите эту сигару. Это настоящая «Марселла». Положите себе в карман и держите там. Раскурите, когда впервые окажетесь в Сибири. Это обеспечит вам немного молодецкого задора. — Он посмотрел на часы. — Ну вот и все, Бирн. Идите домой и возьмите себя в руки. Но будьте здесь в шесть часов утра. Я обеспечу машину, которая доставит вас к парому. Передавайте телеграммы каждый понедельник и сообщайте о своем прогрессе. Идите. — Он помахал в сторону двери, немедленно переключая внимание на стопку бумаг на толстой столешнице из красного дерева.
— Хорошо, сэр, — пробормотал Бирн. — Можете на меня положиться. — Он медленно отступил к двери из матового стекла и выскользнул обратно в холл, проведя рукой по густым светлым волосами и поправляя складки твидовой куртки. Сибирь! Что ему теперь делать? Ему предстояло много дел до утра. Придется договориться о квартплате с миссис Джеймсон и проверить, не согласиться ли она придержать квартиру на несколько месяцев или даже дольше. Эти лишние пятьдесят фунтов золотом позволят легко убедить ее. Он был уверен, что волноваться было не о чем. Она будет видеть его почту и уведомлять всех, кто, возможно, будет его искать о том, где он.
Кроме того, следовало подумать и о предстоящем пути. Что ему будет нужно? Замечание Хармсуорта о паре хороших ботинок было весьма кстати. Он решил немедленно пойти в «Одежду и обувь Понси». Ему будет нужна более теплая куртка, его собственная уже изрядно износилась. Перчатки, шарф, свитер, шерстяные брюки и носки, теплое длинное нижнее белье, приличная шляпа или даже две… Список бежал у него перед глазами. Ему также предстояло собрать хороший дорожный набор: расческу, набор для бритья, пену, лезвия, кусачки для ногтей, одеколон, зубной порошок «Калокс», несколько хороших кусков мыла и дополнительные очки. Следовало ли приобрести «Пирамиду Кларка», подходящую для кипячения воды для чая и разогрева еды и даже для использования в качестве ночной лампы? Возможно, настоящий самовар в России окажется не менее хорош и при этом обойдется намного дешевле.
Он также вспомнил рекламу, которую видел в газете на днях — сумки из крокодиловой кожи «Маппин энд Уэбб», «отвечающие всем требованиям джентльмена». Однако такая стоила целых сорок пять фунтов, что было слишком дорого для него, даже учитывая сто пятьдесят фунтов, которые он должен был получить утром. Ему придется использовать свою старую дорожную сумку, но волнение от предстоящего неизбежного путешествия не давало об этом думать.
Он вспомнил, как спешно шел по длинному коридору, фактически сползал по лестнице, и страх уходил, уступая место жажде приключений и открытий. Но пройдя мимо регистрационной стойки, он заметил заголовок, от которого ему снова слегка стало не по себе. «Роковое путешествие Милиуса Эриксена», прочитал он. Статья была написана другим штатным автором и рассказывала о датском писателе и полярном исследователе, отправившимся исследовать берега и фьорды Гренландии — «земли, более пустынной, чем руины». Он оказался введен в заблуждение старой картой, пропал и погиб от голода прежде, чем заметил ошибку и смог благополучно вернуться.
Куда я еду? Этот вопрос снова всплыл в его голове. Сибирь? Он мог пропасть в этой пустоши, и никто больше никогда не увидит и не услышит его. Штатный автор напишет новую полную дифирамбов статью «Роковое путешествие Томаса Бирна», и это будет конец — конец всех его амбиций, мечтаний об успехе, надежд на любовь, семью и детей в каком-то очень далеком светлом будущем, которое он едва мог себе представить.
Да, подумал он. Я могу быть съеден заживо и оказаться в живот огромного сибирского волка. Я могу застрять в грязном болоте и оказаться съеден заживо комарами. На дороге меня может подстеречь группа кровожадных бессердечных казаков. Этого было достаточно, чтобы заставить напрячься даже самых выносливых и мужественных людей, которых он мог себе представить. Да, все это могло случиться, и даже что-то еще худшее. Он не мог знать, что с ним действительно случится что-то намного более дикое, чем он мог себе вообразить.
Но не сегодня… Сегодня он сидел в столовой небольшой гостинцы в маленьком городке к востоку от Красноярска, настолько далеко на востоке, насколько он смог забраться, как и поручил ему Хармсворт. Он уже взял интервью у американской команды на их скоростном автомобиле «Томас Флайер». Они опередили немцев и направились в Томск два дня назад. Немцы шли вторыми, отставая на 387 километров. Они вкатились в Иланский поздним вечером предыдущего дня и, несомненно, все еще спали в своих комнатах наверху. Утро было тихим, дни были невероятно длинными — в этих широтах солнце всходило в три часа утра, как и в любом месте выше 60-й параллели, как и в Анкоридже на Аляске или в Скапа-Флоу, дома, на севере Шотландии.
