К моему изумлению, Марк сел рядом со мной и похлопал меня по колену.

– С девчонками сложно разговаривать. Я знаю.

Улыбнувшись, я кивнул:

– Ты мудр для своего возраста.

– А что ты делал, когда тебе было сложно говорить с мамой? – спросил он.  – Вдруг это поможет.

То, что тринадцатилетний мальчишка советовал мне, как обращаться с девушками, говорило о многом. У нас с Кэти, конечно же, случались разногласия за прошедшие годы. Всякий раз, когда она злилась или огорчалась, я решал проблему поцелуем. И весьма сомневался, что в ситуации с Шей это поможет. Она наверняка ударит меня, если я попытаюсь так поступить.

Сон в ту ночь никак не хотел приходить. Я не ожидал увидеть Шей в церкви на следующее утро и не ошибся.

Зная, что у меня тяжело на душе, Сара стояла рядом со мной после службы, пока церковь не опустела. И, как обычно, одной из последних уходила Линда Кинкейд. Она приблизилась ко мне с тревогой во взгляде.

– Дрю, ты сегодня утром сам не свой. Что-нибудь случилось?

Я не успел ответить, Сара меня опередила:

– Он поссорился с Шей.

Линда пристально посмотрела на меня.

– Не знала, что у вас все так серьезно.

– Это была не столько ссора, сколько недоразумение.

Я нечаянно причинил Шей боль, и это беспокоило меня до такой степени, что даже прихожане это заметили.

Линда сочувственно похлопала меня по плечу.

– Это, наверное, к лучшему.

Ее замечание меня поразило.

– Почему это? – спросил я, готовый защищать Шей, и прикусил язык, чтобы этого не делать.

Линда понятия не имела, какой сложный путь прошла Шей, какую внутреннюю силу показала за последний год. Она была уже не той женщиной, с которой я познакомился много месяцев назад, когда она зашла в церковь в поисках тепла, дерзкая и ненавидящая весь мир за его несправедливость. Теперь она стала сильнее, она нашла свою дорогу, и я восхищался ею больше, чем кем-либо из всех, кого встречал после Кэти. Осознание того, что я по глупости потерял ее – из-за простого недоразумения, неумения объясниться,  – причиняло мне боль. Я чувствовал себя совершенно выбитым из колеи и не знал, как это исправить.

– Почему? – повторила Линда.  – Дрю, ну серьезно. Я знаю, что тебе нравится Шей, она и мне нравится, но ты не можешь отрицать ее прошлое.

– И мне нравится Шей,  – вклинилась Сара.  – Она заплетала мне косы.

И я тут же понял, что Линда не в восторге от того, что я подпустил Шей так близко к своим детям. Ей не нужно было даже ничего говорить, я читал это в ее глазах.

– Линда, я иначе смотрю на людей,  – сказал я, изо всех сил стараясь сдержать эмоции.  – Шей через многое прошла, и мы, как христиане, первыми должны поддержать и одобрить ее.

Линда, как я и предполагал, некоторое время размышляла над услышанным.

– Ты прав, Дрю. Прости.

Сара потянула меня за рукав.

– Папа, вот что тебе нужно сделать с Шей. Тебе нужно извиниться. Сказать ей, что ты сожалеешь и больше никогда не пойдешь на свидание с миссис Роуден.

Я обнял дочь за плечи и страстно пожелал, чтобы Шей согласилась выслушать мое извинение.

Линда ушла, и я запер церковь. Когда мы зашагали к дому, у Сары появилась новая идея:

– А мы можем пригласить Шей в китайский ресторан? Ей нравится курица с арахисом, только попроси для нее вилку и даже не вспоминай про палочки.

– Может быть, получится.

Возле самой двери Сара взглянула на меня и нахмурилась.

– Если Шей злится на тебя, это значит, что она злится и на меня?

– Нет, тыковка.

– А она будет заплетать мне волосы?

– Я не знаю.  – Мне не хватило сил сказать дочери, что я очень в этом сомневаюсь.

Мной завладела печаль, и я не хотел принять тот факт, что Шей больше не будет в нашей жизни. Проблема заключалась в том, что я не знал, как перед ней извиниться.

Воскресную службу я посетила вместе с Лилли Палмер в ее церкви. Возможно, она заподозрила, что со мной что-то не так, но не стала спрашивать, а сама я подробностей не выдала. Если она ждала от меня первого шага к откровенности, то ждать ей пришлось бы долго. С тех пор как я себя помнила, мужчины использовали меня и причиняли мне боль. Я прошла слишком долгий путь, чтобы и впредь с этим мириться. Поэтому дальше так продолжаться не будет. И если я решусь с кем-то обсудить случившееся, это, разумеется, будет Лилли, но пока я была не готова к разговору с ней.

О чем я только думала? Да ни за что на свете такой человек, как Дрю, не стал бы интересоваться такой, как я. Пришла пора вырасти из детских пеленок и принять тот факт, что я живу не в сказке. Я развлекала себя сладкими романтическими мечтами, а дело было всего лишь в том, что его дочке нравилось, как я заплетаю ей косы.

Я была уверена, что коренным образом изменилась, но в действительности не добилась никакого прогресса, и это меня потрясло. Ну что ж, хватит. Теперь-то меня не обманешь. Я больше никогда не позволю мужчине плохо со мной обращаться. Большую часть жизни я шла по этой дорожке, но отныне все будет иначе. Я стала умнее. Сильнее. Главное – помнить уроки, усвоенные в «Центре надежды», и руководствоваться ими.

Удивительно, как быстро я вернулась к прежнему поведению, едва решив, что он мной заинтересовался! Несмотря на все послания, тайные улыбки и нежные взгляды, Дрю никогда не испытает ко мне романтического интереса. Я это поняла, в полной мере осознала. Но нужно было понять куда раньше.

Когда Сара обмолвилась, что ее отец отправился на свидание с другой женщиной, что они обедают в ресторане, я едва не вышла из себя. И лучшим доказательством того, как я повзрослела в эмоциональном плане за прошедший год, стало то, что я сумела удержать себя в руках до тех пор, пока Дрю не вернулся домой.

Его не было почти три часа. Видимо, они хорошо проводили время. Ну и ладно. Насколько я знала, он был вдовцом уже четыре года. Ему пора вернуться в мир и снова с кем-то спать. Я желала ему всего хорошего.

Пятничный вечер была занят очередным выездом «Поиска и помощи» сиэтлских евангелистов. Лилли попросила меня сопровождать ее, и я согласилась, хоть это и означало, что мне придется уйти в половине пятого, чтобы успеть в кафе к началу утренней смены.

Из кафе я вышла, чтобы отправиться домой и подготовиться к долгой ночи на улице: мне предстояло разыскивать бездомных и угощать их едой и горячими напитками. Я заметила, что возле самого кафе прохаживается Ричард.

Что-то явно было не так.

– Какие-то неприятности? – спросила я, думая, что может понадобиться помощь Чаку. Его друг никак не мог отказаться от бутылки.

Ричард печально посмотрел на меня.

– Не самые хорошие новости, ага. Кажется, я кое-что узнал о твоем брате.

Мое сердце быстрее забилось в груди.

– Не хочу этого слышать,  – сказала я, но не сумела справиться с собой: – Он жив?

– По слухам, он подсел на тяжелую наркоту, продает и колется.

Именно этого я и ожидала. Лучше держаться от него подальше, пока он не утащил меня к себе на дно. Я усвоила урок, данный мне братом, и больше не желала подобных проблем в своей жизни.

Не успела я что-нибудь добавить, как Ричард продолжил:

– Тот, с кем я говорил, сказал, что его уже три месяца не видели. Дуэйн думает, что твой брат подался южнее, в Калифорнию. Там зимой гораздо теплее.

Возможно, это и к лучшему.

– Спасибо, что дал мне знать, Ричард. Но думаю, нам с братом не стоит встречаться.  – И вместо того чтобы погрузиться в раздумья о происходящем с Кейденом, я резко сменила тему: – Сегодня еще увидимся?

– Ага. Мы с Чаком будем на улице.

– Я вас найду.

Ричард опустил взгляд на тротуар.

– Ты и так догадывалась, что твой брат наркоманит, да?

Я кивнула.

– Он употреблял еще до того, как я попала в тюрьму. И мне не следует с ним связываться. Он уже однажды испортил мне жизнь, и я не позволю ему снова меня использовать.