Кразка сделал шаг вперед и молниеносным движением извлек свой меч, сотворенный из абиссума. Серый металл, казалось, запульсировал, словно ему не терпелось испробовать плоти бессмертного.

— С чем у меня есть проблемы, так это с лицемерами. Ты слишком труслив для того, чтобы рискнуть пойти войной на равных тебе в Низинах, вот в чем правда. Да, возможно, ты — волк по сравнению с людьми, которые не вкусили щедрого дара богов. Но слабейшие волки — они все же подчиненные в стае.

Шаман сжал огромные кулаки, и в его голосе прогремела чудовищная ярость:

— Хватит болтовни, червь! Я принимаю твой вызов. Самайя, покажись!

Воздух возле лорда–мага зашевелился. Одна за другой из него возникали чародейки, которые скрывались за Шаманом под заклятьем невидимости. Илландрис тихо ахнула и, бросив взгляд на Шранри, увидела, что та дернулась от изумления.

Предводительница круга Западного предела Самайя была грациозна, в отличие от пухлой Шранри.

— Я жду твоего приказа, — сказала она сдержанно, хотя в ее взгляде отразилось волнение, вызванное таким поворотом событий, — словно был неожиданно изменен тщательно разработанный план.

— Никому не позволяй вмешиваться в этот поединок, — пророкотал голос Шамана. — Мы сразимся в соответствии с Кодексом. Пусть победитель получит то, что пожелает. Проигравшего ждет только смерть.

Две группы чародеек образовали кольцо вокруг лорда–мага и короля. Женщины из кругов Шранри и Самайи стояли друг напротив друга. Собратья ожидали в сотне ярдов позади, войско Западного предела — на полмили дальше. Оглянувшись, Илландрис увидела, что защитники города собрались возле стен. Ни на лицах городских ветеранов, ни у воинов подкрепления из Озерного предела не было заметно жажды сражения.

Илландрис чувствовала, как тяжело бьется в груди сердце. Ее сестры, казалось, были так же взволнованы. Лицо Раны приобрело нездоровую бледность, Эстер обкусала ногти до самого мяса, и даже физиономия Шранри заблестела от свежего пота.

А вот Шестеро, похоже, гораздо спокойнее. Они стояли сразу за кругом женщин, с оружием в ножнах, руки — на поясах. На лице сэра Мередита читалось пренебрежение, его глаза с тяжелыми веками были наполнены презрением, словно противостояние, которое вот–вот начнется, оскорбляло его чувство собственного достоинства.

И тут Илландрис перестала обращать внимание на железного человека. Захрипев, Шаман бросился на Кразку, намереваясь сокрушить самозванца могучими кулаками.

Король–Мясник увернулся в последнее мгновение, и громадный лорд–маг поймал лишь воздух.

— Ха. — Шаман сосредоточился и, неожиданно взвившись в небо, тут же камнем рухнул вниз и врезался в землю в том месте, где Кразка стоял всего лишь секунду назад. Перекатившись, король вскочил на ноги с изяществом кошки и ответил ослепительной комбинацией ударов, которая наверняка ошеломила бы даже самых искусных фехтовальщиков.

Шаман поймал его клинок между ладоней.

Шрамы на его груди тут же стали расходиться. Его мышцы заметно ослабли, а нестареющее лицо покрылось морщинами.

Захрипев, Шаман вырвал клинок из рук Кразки и отшвырнул его в сторону.

— Абиссум, — прорычал лорд–маг. — Демоническая сталь. Думаешь, я глупец? — Кровоточащие шрамы на его теле задымились и вновь стали срастаться. Его лицо изменилось и восстановило свою моложавость, а торс опять обрел прежний вид.

Кразка попятился.

— Давай! — рявкнул он.

Илландрис ощутила внезапный толчок, когда предводительница королевского круга обратилась к магии своих сестер, требуя, чтобы они уступили ее. Чародейки сделали, как было приказано, и влили свою объединенную силу в коренастую низенькую женщину, воздевшую руки к небесам.

Илландрис вызвала свою силу и ощутила знакомое покалывающее возбуждение, когда магия потекла по жилам. Она открылась Шранри и отдала столько магии, сколько посмела. Однако кое–что она придержала, отказавшись уступить крошечную ниточку.

Пронзительно крича, в экстазе от бушующего в ней магического вихря, Шранри сотворила наконец великое заклинание, что и планировали она с королем. Она направила палец на лорда–мага. Шамана встряхнуло, и затем он внезапно застыл на месте, утратив способность двигаться под воздействием чудовищной энергии, изливающейся из предводительницы Королевского круга.

К тому времени, как чародейки из Западного предела осознали: что–то неладно, Шестеро уже оказались среди них. Мечи и топоры вонзились в их плоть, и кровь взметнулась красными фонтанами брызг. Чародейки пытались применить собственную магию, чтобы защититься, но сотворенные ими заклинания замирали, поглощенные кольцами из абиссума, которые были у королевских гвардейцев на пальцах, под перчатками.

Самые быстрые из Собратьев преодолели уже половину расстояния до этого побоища, когда на их пути неожиданно возникла дюжина мерцающих демонов. Монстры прятались в туннелях, что Кразка велел прорыть к северу от города. Десять футов земли, отделявших место их засады от поверхности, не были преградой для этих существ, которые подчиняли себе законы мироздания так же легко, как гончар — глину.

Подобрав свой меч, Кразка подошел к обездвиженному лорду–магу.

— Мне понадобилось двадцать лет, чтобы подойти к этому моменту, — задумчиво проговорил одноглазый король. Нeплохо для потомка шлюхи, которого бросили умирать в выгребной яме. Ты ведь понятия не имеешь, чего стоит выбраться из такой ямы и дотянуться до звезд. Быть может, когда–то ты знал это. Но забыл.

Воздев свой клинок из демонической стали, Кразка изготовился для смертельного удара.

— Видишь ли, нет никаких правил. Никакого Кодекса. Есть только сила желаний человека и то, что он готов сделать, дабы они осуществились. Я — я хочу весь мир… и я готов сделать все что угодно и убить кого угодно — мужчину, женщину или ребенка, — чтобы его получить.

…убить, кого угодно — мужчину, женщину или ребенка, — чтобы его получить.

Илландрис нашла наконец в себе мужество.

Она ухватилась за тоненькую ниточку магии, которую утаила от Шранри. Лицо предводительницы круга застыло в напряжении полной сосредоточенности, вены на лбу пульсировали, пот градом катился по щекам. Даже объединив магию всего круга, Шранри должна была полностью сосредоточиться, чтобы удерживать Шамана иод своим заклятием. О том, что кто- нибудь осмелится на предательство, она и не думала. Шранри была слишком высокомерна, чтобы допустить такую возможность.

Магию круга использовали только чародейки Высоких Клыков. Предводительница круга могла привлекать магию своих сестер, но это требовало также доверия, ибо там, где участница круга могла давать, она могла также и брать. На практике это было неслыханно. Чародейка, которая посмела бы похитить силу круга у его предводительницы, была бы казнена на месте.

Илландрис, однако, уже примирилась со смертью.

Она распахнулась, как цветок под солнцем, и, захватив магию, стала вытягивать ее из Шранри. Глаза предводительницы округлились, она вышла из состояния полной сосредоточенности, секундой позже испустив негодующий вопль.

Меч Кразки обрушился вниз…

…и не попал в цель, поскольку Шаман внезапно ощутил свободу от невидимых цепей. Он нанес лжекоролю молниеносный, неуловимый для взгляда удар, и, хотя Кразке удалось несколько уклониться, избежав отчасти всей сокрушительной силы удара, кулак лорда–мага скользнул по лицу самозванца и подбросил его вверх.

Хрипло выдохнув, Илландрис позволила украденной магии рассеяться без вреда. Все кончено. Она не обращала внимания ни на беспорядочные крики сестер, ни на визгливые проклятья Шранри. Довольно скоро она осознает, что произошло, но тогда будет слишком поздно.

Девушка смотрела, как Шаман идет, чтобы покончить с поверженным королем. Кразка валялся на земле, его лицо превратилось в кровавое месиво. Казалось, он что–то ищет в своей мантии, но ему уже ничто не поможет против этого безжалостного бессмертного, ничто не сможет причинить вреда этому полубогу…