– Один человек, которому я когда-то помог, подумал, что мне могут понадобиться эти пистолеты.

Эти пистолеты никогда нигде не продавались. Они не были зарегистрированы. Они возникли из воздуха.

– Я думал, что ты помогаешь невиновным людям, – сказал я.

– А он и был невиновен – просто у него было множество самых разнообразных друзей. – Том встал. – Я собираюсь сделать кофе и взять его с собой в термосе. Если проголодаешься – еда в холодильнике. Мы выйдем отсюда в восемь тридцать, так что у тебя есть еще три часа. Хочешь вздремнуть? Потом ты, возможно, скажешь мне за это спасибо.

– А что будешь делать ты?

– Посижу тут. Я работаю еще над несколькими проектами.

– Ты послал кого-то следить за кинотеатром, так? Поэтому мы туда и не торопимся?

Том улыбнулся.

– Ну, я действительно поставил там двух мальчиков. Они позвонят нам, если что-нибудь увидят. Но я не думаю, что он появится раньше полуночи. Однако подстраховаться никогда нелишне.

Я забрал револьвер с собою наверх и прилег. Тремя этажами ниже со скрипом поднялась дверь гаража. Через какое-то время изнутри послышался скрежет железа о железо. Я прицелился из револьвера по очереди в окно, в аллигатора, в кончик носа Делиуса. Фи Бандольер заставлял меня испытывать такое горе и страх, что убить его было бы все равно, что застрелить какое-то мифическое существо. Я опустил руку и заснул, продолжая сжимать револьвер.

В восемь пятнадцать мы снова сели в «ягуар» и поехали к югу, в сторону Ливермор-авеню. Желудок мой был полон, в голове полная ясность, на поясе висел в кобуре пистолет тридцать восьмого калибра, и я чувствовал себя так, будто играю в полицейского. Между нами стоял широкий красный термос, полный кофе. Том, казалось, был озабочен лишь поведением своей драгоценной машины. Он надел сегодня черные слаксы, черную футболку, черный спортивный пиджак и напоминал немного Аллена Стоуна, только без бороды и без паранойи. Я был в похожей одежде – черных джинсах, одной из черных футболок Тома и черной куртке на молнии и напоминал в этом наряде грабителя средних лет. Примерно через десять минут мы проехали мимо отеля «Сент Элвин», а через пять кварталов «ягуар» медленно проехал мимо фасада того, что было когда-то кинотеатром «Белдам ориентал». В дальнем конце улицы чернокожий подросток в черном свитере и черной бейсболке козырьком назад полз на карачках вдоль стены супермаркета. Когда Том посмотрел на него в окно машины, подросток тряхнул головой и поднялся на ноги. Качнувшись в сторону «ягуара», он пошел в направлении Ливермор, шатаясь из стороны в сторону и наклонив голову, словно прислушивался к какой-то звучавшей для него одного музыке.

– Ну вот, через парадный ход пока никто не входил, – сказал Том.

– Кто это? – спросил я, указывая на качающегося паренька.

– Это Клейтон. А когда мы свернем в аллею, ты увидишь Виггинса. Он тоже очень надежный парень.

– А как ты с ними познакомился?

– Они пришли ко мне однажды, прочитав статью в «Леджер». Думаю, им было тогда лет по четырнадцать, и они приехали на автобусе. – Том улыбнулся и свернул направо. Слева перед нами было белое здание со светящимся знаком "Гаражи «Монарх». – Ребята хотели знать, правду ли написали в газете, и если да, то они хотели бы на меня работать. – Том свернул в гараж и подъехал к знаку «стоп». – Я попробовал их на нескольких мелких поручениях, и они всегда точно исполняли все, что я просил. Если я говорил, что надо стоять на углу Иллинойс-авеню и Третьей улицы и считать, сколько раз проехала мимо них одна белая машина, они стояли там весь день и считали белые машины.

Мы вышли из «ягуара», и дежурный в форме пошел к нам по пологому съезду вниз. Когда он увидел «ягуар», лицо его аж засветилось от подобострастия.

– С двух до шести утра, – коротко назвал Том время предполагаемой стоянки.

Дежурный сказал, что все в порядке, он будет здесь всю ночь, и взял у Тома ключи, не в силах отвести взгляд от роскошной машины. Затем он сходил в свою будку и вернулся с квитанцией. Мы с Томом перешли через улицу, он повел меня к аллее в конце квартала. На аллее в десять футов шириной царила ночь. Парень, стоящий у мусорного бака, встрепенулся при нашем приближении.

– Виггинс? – тихо сказал Том.

–Никого, – так же тихо ответил Виггинс. – Но проверьте цепь.

Шутливо отсалютовав Тому, он удалился.

В тридцати футах от нас, напротив высокого деревянного забора стояла длинная коробка «Белдам ориентал». На цементном полу рядом с дверью виднелись пятна разбрызганной черной краски, которой ее когда-то красили. Я подошел к Тому, проверявшему цепь. Тяжелая цепь висела в левой скобе, а замок – в правой. Том посмотрел на меня, нахмурившись.

– Он там? – прошептал я.

– Надо было послать сюда Клейтона и Виггинса сразу после того, как ты им звонил. Но я думал, что он подождет до конца своего дежурства.

– Зачем он поторопился?

– Чтобы взять бумаги, конечно. – На лице моем отразилось отчаяние, и Том поспешил меня успокоить. – Это только догадка. В любом случае он обязательно вернется.

Он потянул за правую скобу, двери приоткрылись на дюйм и остановились. – Там же еще один замок – я забыл. – Пока Том не сказал, я не замечал маленького круглого замка чуть пониже скобы.

Том достал из кармана пиджака кусок темной материи и развернул его. На темной ленте в ячейках были разложены ключи и отмычки самой разной формы.

– Знаменитый набор Леймона, – пояснил Том.

Он склонился над замком, затем достал из одного кармашка серебристый ключ и вставил его в замок, удовлетворенно кивнул, повернул ключ, затем вынул и положил обратно в ячейку. Свернув полоску материи, Том засунул ее на этот раз во внешний карман. Я увидел мельком рукоятку «Глока», висящего у бедра Тома в мягкой кожаной кобуре.

– Испробуем фонари, – сказал Том, и мы оба достали из карманов узенькие, не толще шариковой ручки фонарики, о которых вспомнил Том перед самым нашим отъездом. Я отвернулся и нажал на кнопку. На стене напротив появилось пятно света диаметром около шести дюймов. Я поводил фонариком, и свет запрыгал по стенам зданий на другой стороне аллеи.

– Хороши, правда, – сказал Том. – Очень хорошо светят для своих размеров.

– Но зачем ему возвращаться, если он уже уничтожил записи?

– Дик Мюллер. Он наверняка решит, что Мюллер захочет перехитрить его, придя пораньше, так что сам он тоже прибудет раньше намеченного времени.

– Но куда он денет бумаги?

– Вот об этом я и думаю, – взявшись за скобу, Том открыл правую половинку двери. – Пойдем?

Я заглянул через плечо Тома внутрь. Через десять минут зажгут уличные фонари.

– О'кей, – сказал я, и шагнул мимо него в черный мрак кинотеатра.

Как только Том закрыл за нами дверь, я включил фонарик и увидел прямо перед собой черную дверь, открывавшуюся в основное помещение кинотеатра. Слева от меня цементные ступеньки вели вниз, в подвал.

– Сюда, – сказал Том.

Он запер дверь, через которую мы вошли, снова достал набор Леймона, выбрал оттуда нужный ключ и положил набор обратно в карман.

– Знаешь, ведь записи могут быть по-прежнему здесь. Фи мог прийти сюда с Армори-плейс только для того, чтобы открыть цепь, чтобы в темноте сюда легче было проникнуть.

Он включил фонарик, посветил им на замок, затем сразу погасил. Я тоже выключил свой, и Том открыл дверь.

Когда дверь закрылась у нас за спиной, Том положил руку мне на спину и слегка подтолкнул в бесформенную темноту. Я вспомнил длинную полоску голого пола перед первым рядом кинозала и задним ходом. Я знал, что могу споткнуться только о ряд кресел, но шел, как слепой, держа перед собой руки.

– Что? – прошептал я безо всякой причины. Том снова подтолкнул меня вперед, я сделал еще два неуверенных шага и остановился.

– Обернись, – прошептал Том. Я услышал звук его шагов и повернулся скорее от покорности, чем от страха, что он исчезнет. И услышал, как повернулась ручка входной двери. Если он уйдет – я тоже. Дверь приоткрылась на дюйм-два, и я понял, что сделал Том – из-за приоткрывшейся двери упал зыбкий луч серого света, осветив черный пол, покрытый пылью. Теперь мы сможем увидеть любого, кто войдет в кинотеатр.