Казалось, что вот они – в небе, и в ту же секунду мои руки оказались плотно прижаты к бокам, а ноги связаны. Их вонючие кожистые плащи покрыли даже мою голову, я не могла дышать. Мне показалось, что я умираю. Самое жуткое в удушье то, что ты не знаешь, очнешься после него или нет.

В последний, ускользающий миг осознанности я подумала, что Чистильщик решил «починить» меня радикальным способом – посредством смерти; и надо признать, бывали моменты в жизни, когда я вполне разделяла эту идею.

Но не теперь. Сейчас я нужна Джейде. О, она не знает об этом и, наверное, не согласится, но я необходима ей. Чистильщику лучше бы попытаться убить меня позже. Сейчас неподходящее время. Я не собиралась оставаться здесь для «починки».

Я вскочила.

Ну, точнее, мой мозг отдал телу приказ вскочить.

Ничего не произошло.

Кандалы загремели. Тихо. Запястья и лодыжки обожгло резкой болью. Я застонала. Я чуть не сломала себе шею, пытаясь встать. Я сильна. Но путы оказались сильнее.

Я попыталась пошевелить головой. Не сработало. Лоб охватывала широкая полоса, надежно удерживая на поверхности, на которой я была распластана.

Я с ужасом осознала, что меня прикрепили к некой холодной металлической каталке. На миг я испугалась, что мне вкололи парализующий наркотик, но потом обнаружила, что если как следует напрячься, можно передвинуть голову на пару дюймов. Все остальное пристегнуто настолько крепко, что руками-ногами я вообще не могла шевельнуть.

Вдалеке внезапно раздался шорох – звук, сопровождавший моих сталкеров, – и их сухое чириканье. Я воняла до небес, покрытая их отвратной желтой пылью.

Я застыла и снова закрыла глаза.

В фильмах ужасов, когда героя привязывают к такой штуке, да еще в таком месте, злодей всегда ждет, когда тот придет в себя, а потом уже приступает к издевательствам.

Я могла притворяться мертвой очень долго.

Шелестящие призраки приближались, и я различила жужжание и клацанье, а также скрежет плохо смазанных шестеренок. Я держала глаза закрытыми и сосредоточилась на том, чтобы дыхание было глубоким и естественным.

Я узнала эти звуки.

Эта штука громогласно приближалась, и меня охватили те же паника и ужас, тот же парализующий страх, которые я испытала, когда ходячая куча мусора прошлась по аллее за КСБ. Теперь я не смогла бы пошевелиться в любом случае, даже если бы не была привязана.

Если бы я могла двигаться, я бы стукнула себя по лбу. И бежала бы что есть мочи. Мусорная куча, которую я недавно видела, оказалась тем самым таинственным Чистильщиком!

Он был рядом со мной, внутри нашего защитного торнадо, он искал меня два дня назад, а я понятия не имела, что это именно та штука, чьи миньоны за мной следят.

В свою защиту могу сказать, что выглядели они совсем непохоже. И кто бы мог подумать, что нечто древнее и всемогущее, чинившее других созданий, само окажется грудой отбросов?

Хотя, мрачно подумала я, в этом есть некий смысл. Возможно, оно чинило и себя, хватая первое, что подвернется под руку. Я вспомнила металлические детали, вплавленные в позвоночник Невидимой принцессы, металл, поблескивающий на лицах моих дохлых сталкеров, и картинка сложилась. Своего рода смысл. Насколько в этом пораженном Феями мире что-то вообще могло иметь смысл.

Штука с грохотом остановилась где-то справа от меня. Я лежала, задеревенев от страха, и прислушивалась к происходящему, пытаясь не позволить панике свести меня с ума.

Раздались новые звуки, тише тех, что издавали тяжелые шаги Чистильщика. Звяканье металла о металл, цоканье и клацанье переворачиваемых и перекладываемых предметов.

С закрытыми глазами восприятие окружающего пространства стало ярче. Еще два щелчка, и все внезапно озарилось светом. Сфокусированные яркие лампы были включены и направлены прямо на меня.

Мне это совершенно не понравилось. Я лежу, привязанная к столу, освещенная яркими лампами, и меня собирается чинить нечто, сделанное из мусора и кишок, неспособное даже нормально ходить. Несмотря на панику, парализующую конечности и туманящую рассудок, я не могла не задуматься, что же со мной не так. Каким образом я «сломана»? Хотелось знать, чтобы иметь возможность оспорить. Но я мудро держала рот и глаза закрытыми. Хотя не смогла бы их открыть, даже если бы захотела. Само его присутствие парализовало.

Спустя время, показавшееся мне бесконечностью, оно загремело и зазвенело прочь.

Чириканье гулей затихало по мере того, как они удалялись, и я облегченно вздохнула, радуясь, что снова обрела способность двигаться.

Отсрочка. Не знаю, почему. Неважно.

Я чуть-чуть приоткрыла глаза и тут же, ослепленная ярким холодным светом, быстро закрыла. Повернула голову вправо, до упора, насколько смогла. Именно справа я слышала зловещие звуки и хотела знать, что меня ждет. Я снова открыла глаза.

Убедившись, что нигде в тенях не прячутся призраки, готовые поднять тревогу, как только я подам признаки жизни, я напрягла мышцы, чтобы взглянуть как можно дальше вправо.

Длинный металлический стол.

Потрясающий набор острых блестящих инструментов.

Сцена прямиком из фильма ужасов. Я внезапно с ужасом вспомнила, как пять ночей назад сидела в КСБ, пытаясь достать пули из своего тела, и размышляла, какие жуткие вещи можно со мной проделать, учитывая мои способности к регенерации.

Дыши, сказала я себе. Над столом находился большой прямоугольный экран, на котором висело неясное изображение чего-то серо-черно-белого.

Я прищурилась, фокусируясь на экране. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что я вижу. И то только благодаря тому, что у меня зачесался нос, до которого я, понятное дело, не могла дотянуться, поэтому я сморщилась и запрокинула голову на то крошечное расстояние, что было мне доступно. А изображение на экране двинулось.

Оказывается, это я. Изнутри. А именно – мой череп.

Во всех подробностях: носовые пазухи, зубы, кости, мышцы. Виднелись также символы, отмечающие разные точки на черепе. Я сильно повернула голову и заметила, что справа от большого экрана находятся четыре экрана поменьше.

Над этим пришлось размышлять подольше, но я наконец сообразила, что на каждом показана отдельная часть моего мозга. Там тоже были символы, сосредоточенные в лимбической области моего мозга – если я правильно помню курс биологии, а я, к несчастью, в данный момент могу воспроизвести его с ужасающей точностью.

Я знаю, за что отвечает область лимбической системы. Мы изучали это на курсе психопатологии. Лимбическая система располагается по обе стороны таламуса и отвечает, в частности, за эмоции, поведение, долговременную память. В лимбическую систему входят гипоталамус, миндалевидное тело и гиппокамп. Она тесно связана с центром удовольствия и префронтальной корой головного мозга.

Я так хорошо все это усвоила, потому что, когда проходила курс психопатологии, наш университет участвовал в определенном исследовании и профессор пригласил волонтеров.

Целью исследования было определить, может ли «выключенная» лимбическая система или повреждение мозга в этой области стать надежным маркером психопатии. Профессор рассказывал, что значительное количество доказательств собрано во время исследования преступников, которые находятся в заключении, и корелляцию[60] действительно обнаружили.

Я помню, как смотрела на своих однокурсников, которые подняли руки, выражая готовность поучаствовать в эксперименте, и думала: ну какой дурак на такое пойдет? Что, если их мозг просканируют и обнаружат, что они психопаты? Кому захочется узнать о себе такое? Более того, нужно ли, чтобы об этом узнали окружающие?

В тот день я засунула руки в карманы поглубже и долго не вынимала их оттуда.

И вот теперь я разглядываю изображение своего мозга и размышляю о последствиях. Мне не хватает знаний, чтобы понять, «выключена» моя лимбическая система или повреждена, но вид инструментов на столе и символов на изображении различных частей мозга намекал – скоро будет.