– Я много лет назад поняла, что у тебя не такое острое зрение, как мне когда-то казалось, – бесстрастно ответила она. Он находился в потоке вместе с ней, а она даже не поняла. Она научится его чуять. Она избавится от этой уязвимости.

Его улыбка исчезла.

Хорошо. Она не среагировала. Она ответила. Она была Джейдой. Не той, кого он помнил. Краем глаза она уловила взмах крыльев и обернулась взглянуть на посетителя. В последний раз она видела Кристиана, когда тот лежал без сознания, и клан транспортировал его обратно в Шотландию вместе с останками его дяди.

Снежинки из радужного льда кристаллизовались из воздуха и начали падать, устилая вызолоченный Круусом пол аббатства. Температура резко упала, шестиламповый торшер на стене погас. Принц в горце был недоволен и влиял на окружающую среду.

– Джейда, он телепортировался внутрь! – воскликнула Бригитт. И беззвучно артикулировала у него за спиной: наши чары не работают, что за херня?

– Вольно, – сказала она своей первой помощнице, что означало: «Придержите пока что оружие». Кристиан уже не был тем, кем или чем являлся до проведенного на утесе времени. И хотя большую часть обратного пути из Германии он провел без сознания, она видела достаточно, чтобы понять: что-то его изменило, умерило дикость и безумие.

Внезапно в коридоре возникла суматоха, поскольку к ним присоединились еще ши-видящие. Она на мгновение потеплела, наблюдая, как коридор великого старого аббатства заполняется уверенными, хорошо тренированными вооруженными женщинами. Так и должно быть. В каждом лице отражается жизнь – со своей семьей, с живой историей – и она уже приложила немало усилий, чтобы запомнить их все.

Кристиан скользил по коридору в ее сторону – отчасти мускулистый горец, отчасти гладкий темный Фейри, величественные бархатно-черные крылья тянулись за ним по золотому полу, и, несмотря на тренировки по выдержке, некоторые ши-видящие попятились.

Она их не винила. Вид у него действительнео устрашающий. Она давно взяла себе за правило – нельзя недооценивать ни врагов, ни союзников. По его поведению она сейчас определит, к какой категории он относится. Его трансформация, похоже, остановилась на середине – кожа золотистая, а не иссиня-белая, губы розовые, а не иссиня-черные. Но у него появились длинные черные волосы, тусклые татуировки и величественные крылья неимоверно прекрасного и смертоносного Темного Принца.

А его глаза! Она упорно избегала встречаться с ним взглядом – смотрела как бы сквозь него, оценивая лицо целиком, не вглядываясь в отдельные черты. Его взгляд был скорее фейским, чем человеческим, и она знала, что заплачет кровавыми слезами, если встретится с ним глазами.

В линялых джинсах и ирландском свитере с аранами[24], на котором сзади имелся разрез для огромных, широко распростертых полночно-черных крыльев, он был просто персонификацией волка в овечьей шкуре. Шею обвивало что-то вроде блестящего ошейника – не украшение, скорее, часть его плоти или, вполне возможно, кость.

Когда-то он избавил ее от необходимости принимать поистине адское решение. Так ей тогда казалось. В те времена она еще ничего не знала о поистине адских решениях.

– Дэни, девочка, – тихо сказал он.

– Джейда, – поправила она.

Он оглядел ее, от волос до ботинок и обратно, но без капли сексуального жара, который она когда-то замечала в его черных, порой коньячных глазах. Даже своим расфокусированным взглядом она заметила, как расширяются его глаза, потом прищуриваются – от злости и слишком хорошо знакомого ей отвержения, – а затем теряют любой намек на эмоции.

О да, попав в ловушку непрерывной боли, он научился себя контролировать. Научился запирать свои чувства на замок, чтобы они не превращались в топливо для пламени, сжигавшего тебя заживо.

Такому учатся. Или не выживают.

– Достаточно честно, – заметил он. – Я не враг ни тебе, ни твоим людям. Благодарю, что сняла меня с утеса. Я твой должник. Хочу поговорить с ним, – он кивнул головой в сторону Риодана.

Она кивнула, давая согласие, и стала размышлять о том, что привело его сюда и смогут ли они сотрудничать в достижении общих целей.

Кристиан прошагал мимо нее к ублюдку, который до сих пор способен выбить ее из стоп-кадрирования.

– Что ты, мать твою, сотворил с моим дядей?

Если бы Кристиан был прежним – до того, как попался Карге, много лет назад по ее летоисчислению, – он ворвался бы сюда и попытался убить Риодана за малейшее оскорбление, реальное или показавшееся. Сейчас же он демонстрировал здоровый расчет и терпение.

Она не предупредила его, что можно не стараться. Риодан никогда не отвечает. Никому не позволяет себя допрашивать, и уж тем более ходячему детектору лжи.

– То, что обещал, – спокойно ответил Риодан. – Вернул его.

Кристиан застыл, пытаясь добыть из скудной породы ответа руду истины. Через несколько секунд он прорычал:

– Правда. И все же ты отдал нам не его тело. Объяснись.

Риодан никогда ни с кем не объяснялся.

– В ущелье было бесчисленное количество тел. Мне показалось, что я узнал плед, – невозмутимо произнес Риодан.

Она сузила глаза. Он вел себя не свойственным ему образом, а он ничего не делает без сложного плана. Какую игру он ведет?

– Тартан[25] был наш, – согласился Кристиан после паузы. – А родич – нет. Где, мать твою, наш труп?

– О его трупе мне ничего не известно. Предлагаю твоему клану тщательно обыскать ущелье. Возможно, я что-то упустил.

Джейда внимательно изучала Риодана. «Возможно, я что-то упустил»? Это практически невозможно, а если и так – он ни за что не признался бы.

– Мы уже обыскали. Я перенесся прямо туда. Ни одно из тел не принадлежало моему дяде.

– Возможно, там есть фрагмент реальности Фей, расщепивший ущелье. Там было множество пещер и быстрая река. Возможно, ты искал недостаточно хорошо.

Риодан – не тот человек, который с легкостью использует слово «возможно». Его допрашивал – заметьте, допрашивал, и это лишь одна из множества странностей, – Келтар, который в лучшие времена быстро выводил из себя, а в худшие вызывал желание тут же убить. И все же Риодан до сих пор ни разу не выругался и не произнес ни малейшего агрессивного комментария. Даже язык его тела был спокойным, расслабленным.

– Что ты сделал с останками моего дяди? – потребовал ответа Кристиан.

– Я ничего не делал с останками Дэйгиса.

Джейда мысленно отмечала элементы их разговора – и отсутствие элементов, таких как враждебность, которую Риодан должен был излучать, – и структурировала в голове: тут слова, тут язык тела, тут проглядывающийся под ними подтекст. Он сказал «останки». Он сказал «труп». И все его ответы высвечивались правдой на детекторе лжи.

Между правдой и истиной существовала тонкая, но важная грань. В ее мысленной структуре ответы Риодана звучали как правдивые.

Но не истинные.

Было в этом что-то… она пока не знала, что именно.

Она присоединилась к ним, так же скрестив руки и широко расставив ноги, как они:

– Ты знаешь, где в данный момент находится Дэйгис?

Риодан повернулся и встретился с ней взглядом.

– Нет.

– Ты что-то делал с Дэйгисом в ту ночь, когда мы убили Алую Каргу? – продолжила она.

– Конечно. Я сражался рядом с ним.

– Ты что-то делал с Дэйгисом после того, как мы ушли? – перефразировала она.

– Я попытался его вернуть.

Она взглянула на Кристиана, тот кивнул.

Джейда кое-что понимала в искусстве лжи и сама овладела им в совершенстве. Оберни свою ложь в правдивую оболочку – и тело подтвердит искренность и правдивость твоих слов. Формулируй фразы достаточно уклончиво – и в них не разберутся. Ключ: чем проще вопрос, тем больше шансов вычленить истину.

– Дэйгис жив? – спросила она Риодана.

– Насколько я знаю, нет, – ответил он.

– Он мертв?