Перегнувшись через парапет, Стефан обратился к входящим:

   — Можете поблагодарить короля, что вам не пришлось долго ждать!

Крестьянин на осле поднял к нему желчную физиономию:

   — Да благословит Господь доброго нашего короля Бодуэна!

Старуха с корзиной, отдуваясь, что-то согласно просипела.

Привратники уже снова закрывали ворота и задвигали засовы. Стефан глянул за стену и увидел пыль на дороге.

   — Скорее! — закричал он привратникам. — Опускайте решётку! — И вскочил на верх стены, чтобы лучше видеть.

По небу грязным пятном расползался столб пыли. Под ним, выезжая из холмов в поле зрения, устало рысил конный отряд. Стефан прикрыл глаза козырьком ладони.

   — Подождите, — сказал он, и голос его прервался от облегчения. — По крайней мере, это христиане.

Он спустился на парапет и послал одного из сержантов вернуть короля.

На дороге, перед воротами, во главе пятидесяти рыцарей стоял коренастый рыжеволосый воин в полосчатом чёрно-красном сюрко. Он был явственно обескуражен, увидев короля Бодуэна.

   — Сир, — натянуто произнёс он. — Радостно видеть тебя. Донесения говорили другое.

Бодуэн сверху вниз улыбнулся ему:

   — Добрый день, мой лорд Керак. Хотел бы я услышать эти донесения.

   — Сир, — сказал вдруг Стефан Мыш, стоявший рядом с королём, — ещё одно войско.

   — Тамплиеры, — бросил кто-то, и вдоль всей стены люди начали подходить к краю, свешиваться вниз, чтобы убедиться в правоте этого замечания. От дальней стороны ворот донёсся голос — Бодуэн узнал голос сестры. Король всё так же пристально смотрел вниз, на Рено де Шатильона, Керакского Волка, недолгого герцога Антиохийского, который поныне носил в каждой четверти своего значка изображение оружия великого Боэмунда.

   — Что же ты слышал, милорд? И от кого?

Тут подскакал новый отряд, привлёкший к себе всеобщее внимание, и его предводитель встал между Кераком и воротами. Его вороной вздыбился, и величественный всадник отбросил полу плаща и положил руку на меч.

   — Отойди, милорд, — у тебя нет власти над Иерусалимом, это мой город!

Керак не шевельнулся в седле, жестом притворной скромности сложив ладони на передней луке.

   — Здесь есть претендент поважней, — заметил он, кивком указывая на ворота.

Извернувшись в седле, Жерар де Ридфор поднял лицо к стене. Когда он увидел короля, глаза его полезли на лоб.

   — Сир, — проговорил он, — сир... ты жив.

   — За это надо благодарить Бога, — сказал Бодуэн. — И ты тоже жив, сэр маршал, так возблагодарим Господа и за это. — Он окинул взглядом небольшой отряд, который пришёл с де Ридфором. — И это всё?

Тамплиер не ответил. Он и Керак пожирали друг друга глазами, как два пса на медвежьей травле. Король повернулся к Стефану и тихо спросил:

   — Где Раннульф?

Стефан не сводил глаз с людей, стоявших внизу.

   — Не знаю, сир.

Керак запрокинул голову:

   — Сир, я здесь для того, чтобы помочь тебе защитить Иерусалим. Позволь мне ввести воинов в его стены.

Де Ридфор резко развернулся; сверху он казался королю сплющенным, как жаба.

   — Пусть остаются здесь! — Он махнул рукой на ворота. — Открой мне — я требую!

Король провёл рукой по лицу:

   — Сюда бы ещё кузена Триполи — для ровного счёта. Да, милорд маршал, разумеется, ты и твои люди можете войти — они наверняка устали, а быть может, и ранены.

Отправляйся сразу же в Храм, а потом — ко мне в замок, с докладом.

Он ещё говорил, — а Стефан уже шёл к воротам, отдавая приказы привратникам, и толпа раздавалась надвое и торопилась вниз, чтобы приветствовать входящих в город тамплиеров. Опершись на локоть, король рассматривал сверху приплюснутую рыжую макушку Рено де Шатильона.

   — Знаешь ли ты, милорд, где разместить столь большой отряд?

   — Сир, семья моей жены владеет дворцом в городе. — Керак был женат на одной из де Милли.

   — И ты клянёшься не нарушать мира?

Керакский Волк поднял руку, призывая в свидетели Небо.

   — Клянусь Спасением.

   — Тогда ради помощи в защите города я позволяю тебе войти, но ты должен поддерживать надлежащий порядок. Навести меня вскоре в цитадели.

   — К услугам короля. — Рыжая голова почтительно склонилась.

Ворота уже раскрывались, тамплиеры строились по двое, чтобы пройти в город. Керак отъехал немного назад, собрал вокруг себя своих воинов и заговорил с ними. Король наблюдал за этой сценой. Подняв голову, он обвёл глазами горизонт и на миг испытал странную надежду, что вот-вот увидит там воинство Саладина.

   — Хотел бы я иметь вдвое больше тамплиеров, — сказал король, — а людей Керака — вдвое меньше.

Они ехали через большую рыночную площадь — настолько пустую, что цокот конских копыт эхом отдавался от окружавших её высоких стен. В эти дни торговли здесь не было. По мостовой ветер гнал смерчики песка. Сибилла ударила пяткой кобылу, чтобы нагнать брата.

   — Если вернулись эти — быть может, вернётся и дядя Жослен и другие... быть может, они только сейчас отыщут дорогу домой. — Бодуэн д'Ибелин не вернулся. Сибилла вспомнила, какой тёплой была его грудь под её ладонями. Теперь он, должно быть, лежит где-то — холодный, мёртвый. Она с трудом сглотнула. — Быть может, они ещё вернутся.

   — Мне нельзя рассчитывать на это, — возразил король. — Я должен устоять с теми, кто есть у меня сейчас.

Внезапно и болезненно Сибилла осознала, что брат видит всё иначе, чем она: не утрату живых людей, родичей и любимых, а общее ослабление. Настроение её упало. Мир вокруг представился ей вдруг мельницей, что своими жерновами безжалостно перетирает людей в могильный прах.

   — Когда здесь снова будет рынок? — вздохнула она. — Так приятно видеть на улицах людские толпы.

   — Тамплиеры уладят это, — сказал король. — Нам надо блюсти порядок и присматривать за воротами, и этим тоже займутся они. Мы должны собрать в город из окрестностей все припасы на время осады — иначе они попадут в руки Саладина. И ещё мы должны ждать. Это хуже всего.

Они доехали до края площади, когда до слуха их долетел вопль.

   — Что это? — спросила Сибилла, озираясь, а король пустил коня в галоп. — Бати!

Брат поскакал в соседнюю улицу, Сибилла бросилась следом. Впереди дрались какие-то люди. Бодуэн мчался прямо на них. Сибилла вновь окликнула его — он был один, их много, — поняла, что брат её не слышит, и пустила лошадь за ним.

Король влетел в самую гущу толпы, расшвыряв её крупом коня; подъехав ближе, Сибилла увидела, что это была не настоящая драка — просто несколько воинов колотили троих оборванных нищих. Она натянула повод. Воины были в цветах Керака — чёрное и красное. Один из них метнулся к коню её брата, ухватил повод:

   — Ты кто такой, чёрт тебя задери, чтобы нам мешать?!

Король поднял руку и откинул капюшон плаща. При виде его общий вздох вырвался у окружавших его забияк; многие отступили, кое-кто выругался.

   — Сир... — Рыцарь, обругавший короля, выпустил повод. Он был высок, крепко сложен, с копной изжелта-белых волос. Сибилла вдруг поняла, что знает его: Жиль, бастард Керака и главный его военачальник. Этот человек был ей неприятен, и сейчас эта неприязнь только усилилась.

   — Сир, — повторил бастард Керака, — мы не узнали тебя; ты не должен разъезжать вот так — без сопровождения.

Сибилла подъехала к брату:

   — А, это ты, Жиль. Едва в городе — и уже буянишь?

Король рассмеялся:

   — Как видишь, Жиль, у меня достойное сопровождение.

Беловолосый рыцарь отступил, не сводя с них хмурого взгляда.

   — «Буянишь»!.. Мы всего-то хотели помочь городу — по приказу моего господина. — Он махнул рукой в сторону нищих, что сбились у ног королевского коня, пытаясь прикрыться лохмотьями. — Милорд Керакский приказал очистить улицы от всякого сброда.

   — Ну так повинуйтесь ему и очистите улицы от себя, — приказал король.