Пропихивая всё собранное в пустоте сквозь полуоткрытые створки люка, Александр надеялся хоть немного согреться, но не тут-то было. Во всём теле чувствовалась неприятная ломота и слабость, не говоря о ране на плече. Зуб не попадал на зуб, болело горло, уже начался кашель.

Задраить люк оказалось той ещё задачкой, его под конец заклинило. Лишь ценой полного напряжения сил получилось наконец затворить за собой эту дверь в космос. С трудом добравшись до блока климат-контроля, Александр запустил восстановление атмосферы.

Долгие томительные минуты прошли, прежде чем удалось, наконец, скинуть опостылевший скафандр. От больной руки его пришлось в прямом смысле отдирать, взывая к метеоритным бесам и чёрным дырам. Автоматическая аптечка вколола местное обезболивающее, обеззаразила и зашила рану, после чего стало гораздо легче. Вот только согреться всё никак не получалось.

Сначала Александр грешил на своё состояние, но, доковыляв до приборов, понял: температура внутри корабля и правда невысокая. И самое поганое, что сделать с этим, судя по всему, ничего было нельзя, система кондиционирования накрылась медным тазом. Лезть разбираться сил уже просто не оставалось.

Решение проблемы нашлось само. Когда Александр выполз из люка в жилой блок, с целью найти тёплую одежду, да и вообще разобраться с разрушениями, дверь в каюту, где должны были находиться пассажирки, с шипением отворилась. Изнутри сначала показались крохотные стволы дерринджера, и только следом за ними - сжимающие пистолет тонкие татуированные руки, замазанное толстым слоем макияжа личико, с двумя огромными глазами-блюдцами и посиневшими от холода губами, а далее и всё остальное, затянутое в какие-то полупрозрачные и совершенно точно не предназначенные согревать кружева.

- Опусти оружие. Ты же не будешь убивать единственного пилота на корабле?

- Может, сама умею!

- Умеешь? Чего ж тогда не восстановила атмосферу и не улетела? В каждой каюте скафандры, на случай аварии. Вылезла, пустила воздух, добралсь до рубки...

- Умный, да?..

- Ага. Потому что, даже если бы добралась до рубки, ничего бы сделать не смогла. У меня всё запаролено, и настроено на одного человека. Он сейчас стоит перед тобой. Так что, убирай пистолет.

- А щас!

- Именно что сейчас, да.

- Слышь, ты! Ты Софью убил, гад! И ребят! Да я тебе...

- Хочешь погибнуть в космосе? Когда кончатся припасы, и стержни для атмосферника? Сделаешь со мной что-то - останешься тут навсегда.

- Чего я тебе верить-то должна, а?

- Того, что я ранен и звездецки замёрз. Если сейчас загнусь, придётся тебе сидеть одной в космосе, на корабле, с которым ничего не сможешь сделать. Так что хватит. Убирай пистолет и пошли в кровать. Нет-нет, ты не поняла! Не для того пошли. Прости, ты не в моём вкусе, да и не смогу сейчас... Греть будешь.

- Отец Сикст. Здравствуйте, - в темноте кельи замигало, переливаясь, голографическое изображение. Связь была не очень хорошая, и из-за пропадающих пакетов то и дело разные части картинки немного размывались и выпадали из синхронизации. Но основное - лицо и идущая куда-то фигура вызывающего - всё же передавалось достаточно чётко, плыл только фон.

- Приветствую тебя, брат Франциск. Слушаю внимательно!

- У меня хорошие новости: удалось поймать тень, - с ощутимой задержкой пришёл ответ - расстояние между собеседниками было приличным, и сигналу приходилось проходить через огромное количество ретрансляторов.

- Прекрасно! В наше смутное время, редко кто радует такими сообщениями... Я знал, что полёт на Сахару будет результативным.

- Воистину, отец Сикст! - опять лишь через некоторое время дошла следующая реплика Франциска. - Я направил его с первым же кораблём, под охраной двух братьев. Уверен, инквизитор с таким опытом и умениями, какие имеются у вас, сможет выдавить из еретика всё, что возможно. Сам пока остаюсь - есть ещё где развернуться... Очень надеюсь, что это не последняя моя удача здесь.

- Всё правильно, одобряю всецело. Сам бы так поступил. И с нетерпением жду подробностей. Естественно, в первую очередь интересует кто он, откуда, как попался, есть ли сообщники...

- Само собой. Для этого и вызвал вас - и, с вашего позволения, начну. Еретик оказался обычным невольником - как это произошло, установить пока не получилось. Но, тем не менее, уверен - рано или поздно, наши специалисты докопаются до истины и прольют свет на его прошлое, несколько братьев сейчас плотно занимаются выяснением. Из того, что уже знаем, ясно: никто просто не был в курсе, на кого надевают оковы. Но тень очень слабый, и заблуждение местных объясняется просто, он ничем не показывал то, кем является, и проявился совершенно случайно. Вступился за рабыню, причём, довольно оригинальным способом: подчинил себе механического мула и заставил его убить варвара, который распускал руки. Видимо, это кибермансер. Местные, конечно, не разобрались, что к чему, приговорили его к обычной казни. Мы успели вмешаться вовремя, - брат Франциск замолк ненадолго, затем продолжил: - Его попыталась спасти какая-то местная женщина. Сейчас с нею разговаривают, но она молчит и постоянно твердит, что ничего не знает, якобы просто помогает всем подряд, не заботясь о том, кто они на самом деле. Среди населения у неё репутация целительницы, которая оказывает помощь каждому без разбору и бескорыстно, содержит сиротский приют. Если честно, я затрудняюсь и не понимаю, что с ней делать.

- Её случайно не Ханной зовут?

- Именно так. Вы знакомы, отец Сикст?

- Да, доводилось встречаться пару раз. Она действительно, скорее всего, ничего не знает. Можете не тратить время на допросы, никакие пытки не принесут результатов.

- И что посоветуете делать?

- Я бы рекомендовал показательно сжечь. Чтобы все видели - что случается с теми, кто помогает еретикам.

- Будет сделано.

- С рабыней той, кстати, что?

- Проверили, обычная баба. Её уже прикончил братец того местного.

- Понятно.

- Вы как всегда очень помогли, отец Сикст. Спасибо за советы и наставления. Корабль с тенью прибудет к вам ориентировочно через двое стандартных суток. Надеюсь, удастся узнать что-нибудь интересное. На этом, если у вас ко мне ничего нет, отключаюсь.

- Ничего нет. Удачи, брат Франциск. Усомнившийся да падёт.

- Воистину.

Когда выяснилось, что взлететь не получается, Александр тут же полез разбираться, в чём дело, недоуменно разведя руками в ответ на осторожные вопросы, что же сломалось. Весь его вид говорил - мол, только что работало, а что теперь вдруг не хочет - совершенно непонятно.

- Да сейчас взлетим, не беспокойтесь! Недавно капремонт движку и реактору устраивал, вряд ли что серьёзное...

Руслан хотел было ответить что-нибудь резкое и отправиться искать другой корабль, но, посмотрев на добродушную физиономию Александра, промолчал. Вместо этого решил проведать спасённую рабыню, и попутно ознакомиться с местом, в котором предстояло провести ближайшие дни.

Внутреннее пространство корабля представляло собой коридор, в который выходили старомодные люки, с опцией ручной герметизации при необходимости, которые задраивались очень просто - путём закручивания. Через них можно было попасть на капитанский мостик - в место, откуда осуществлялось всё управление кораблём, и в каюты. Люк в полу вёл в машинное отделение, или, как его ещё называли, энергетическое, которое должно было вырабатывать энергию для маршевых и маневренных двигателей, а заодно и для внутренних нужд - как раз там и скрылся увешанный ключами и всевозможными приспособлениями владелец судна. С другого конца коридора в полу была плита, отгородившая жилой отсек от крохотного трюма, сейчас почти пустого и полностью отданного в распоряжение Центуриону. Ещё имелся крохотный камбуз, где на площади где-то в два квадратных метра ютилось огромное количество кухонной утвари, плита, холодильник, умывальник, и ещё чёртова уйма всевозможных приспособлений, далеко не все из которых имели отношение к кулинарии. Присутствовал совмещённый санузел, тесный, но вполне функциональный, ну и, наконец, четыре  каюты, три из которых было разрешено занимать пассажирам. В одной из них, на которую, пробежав мимо, указал Хосе, как раз и находилась вызволенная из лап Спартака несчастная.