Несколько мальчишек, вооружившись лопатами, запрудили бурлящий ручей, но вода прорвала снежную плотину и с шумом, унося с собой комья снега, солому и щепки, устремилась к оврагу. Оттуда она побежит к реке, река в Каму, та в Волгу, и так до самого Каспийского моря…

Перед колхозным амбаром — асфальтированная площадка. На ней уже нет снега, солнце даже успело высушить ее, и девочки, намалевав мелом «классы», ловко прыгают на одной ножке.

Растаял снег и на горе за рекой. Там тоже много ребят, некоторые из них пригнали своих овец с ягнятами, чтобы те полакомились первыми зелеными травинками. Из хвороста и прошлогодней соломы ребята разложили костер, пекут, наверное, картошку. Другие затеяли игру в горелки.

Гера снова вздохнул и отвернулся от окна: уж лучше не смотреть не расстраиваться понапрасну.

А вообще-то, если разобраться как следует, чем плохо ему дома? Вот сейчас возьмет и почитает книжку про Чука и Гека. Надоест читать — можно спеть что-нибудь. Нет, шуметь нельзя, Людку разбудишь. Лучше порешать задачки по арифметике. После каникул учительница посмотрит его тетрадь и скажет: «Вот, нашелся в нашем классе один-единственный ученик, который во время каникул не бегал по улице безо всякого толку, а сидел и решал задачи, не то что некоторые, так называемые отличники. Молодец, Гера, — скажет она, — ставлю тебе сразу три пятерки!» Пусть тогда Сеня лопнет от зависти! Впрочем, решать задачки не к спеху, можно посмотреть картинки в папином журнале «За рулем», к тому же скоро по телевизору будут показывать мультфильм, а потом вернется с работы мама и отпустит на улицу…

И снова его, как магнитом, тянет к окну. Вон даже гуси гуляют по солнышку, горя не знают. Гусак вытянул свою длинную белую шею и гогочет во всю мочь, небось за сто километров слышно. Вон соседский петух — рыжий задира — взлетел на забор, прокукарекал ни с того ни с сего, а потом спрыгнул на землю и стал скликать кур: идите, мол, сюда, я вам зернышек нашел.

В это время серединой улицы, разбрызгивая по сторонам мокрый снег и воду, проехал голубой председателев «Москвич». В машине сидел только шофер дядя Митя.

«За председателем поехал», — подумал Гера.

Но тут он увидел, что машина затормозила возле Сениной избы. В ту же секунду — видно, только того и ждал — из ворот вышел Сеня с маленьким чемоданчиком в руках, сел рядом с шофером и покатил, как будто какой-нибудь начальник!

Гера сообразил, что Сеня поехал на аэродром, там — на самолет и в Ижевск.

Везет же людям! А что уж такого особенного сделал этот Сеня? Подвиг какой-нибудь совершил? Ничего подобного! Победил в конкурсе на лучший скворечник, только и всего.

Между прочим Сеня предлагал Гере мастерить скворечники вдвоем.

Но Гера был уверен, что именно он выйдет в победители и полетит на самолете в Ижевск.

«Ишь хитрый какой, хочет ко мне примазаться, — подумал он тогда про Сеню. — Охота была делить с ним первое место!»

С того дня из Сениного сарая то и дело слышались то пила, то рубанок, то молоток.

Но и Гера не дремал, ведь соорудить хороший скворечник не так просто, как думают некоторые. Сколько сосновых дощечек перепортил он, прежде чем у него получилось что-то путное! Эти дощечки отец приготовил было для ставней, и он, честно говоря, не очень-то обрадовался, когда увидел, что сын искромсал добрую половину заготовок.

Ну да ничего, Гера терпеливо выслушал упреки отца, зато скворечник получился на славу: большой, вместительный, прочный.

Отец, как взглянул на его работу, засмеялся:

— Это что за собачья будка? Великоват у тебя птичий домик!

— Не беда, больше скворцов поселится, — бодро ответил Гера.

— Ты что ж, брат, решил гостиницу для птиц построить? — Отец покачал головой: — Скворцы парами селятся, а не дюжинами. Ты бы сходил к Сене, поглядел, как он работает. Золотые руки у парня. Я видел: он эти скворечники как блины печет, и все один к одному — маленькие да аккуратные. Сходи поучись.

Но Гера сам знает, как быть, чтобы победить на конкурсе.

Оставшись дома один, Гера распорол подушку и выстелил дно скворечника перьями и пухом. Он думал, что зашьет подушку и мама ничего не заметит. Но не успел зашить, как мама с отцом вернулись с работы. Пух так и летал по избе, будто снег, и сам Гера был в пуху с ног до головы.

Мама рассердилась, но отец заступился за Геру:

— Раз уж решил строить птичью гостиницу, надо, чтобы в ней был полный комфорт, так, что ли, сынок?

Конечно так! Скворцам не придется разыскивать соломинки и перышки для своего гнезда, они с радостью поселятся на всем готовом, а на Сенины — необорудованные — скворечники и смотреть не станут.

Гера рассчитывал сделать два-три птичьих домика, но так долго провозился с одним, что на остальные у него не хватило времени.

А Сеня как-то умудрился сделать целых восемь штук и завоевал на конкурсе первое место.

И не столько теперь досадно Гере то, что Сеня вместо него улетел в Ижевск, как то, что во всех восьми Сениных скворечниках поселились скворцы. А его собственный скворечник до сих пор висит пустой и как-то уныло смотрит на мир своим единственным глазом. Гера несколько раз видел, как в его скворечник залетали было скворцы, но, словно испугавшись чего-то, стремглав вылетали обратно. Что им, глупым, не нравится? Жили бы себе — не тужили, ни забот ни хлопот.

А вдруг, пока он сидит тут, в скворечнике уже поселились жильцы! Надо бы выйти во двор, взглянуть, как обстоят дела.

Не успел Гера это подумать — ноги сами понесли его к двери. Он сдернул с гвоздя куртку и, оглянувшись на спящую сестренку, осторожно отворил дверь.

На крыльце Гера зажмурился от яркого света, от синевы неба, от ударившего в лицо свежего сыроватого ветра.

Скворечник был по-прежнему пуст.

Гере захотелось поближе рассмотреть поселившихся у Сени птиц.

Он перемахнул через низкий, в сугробах, забор и, проваливаясь в рыхлый снег, стал пробираться к висящим на шестах домикам.

Вдруг до него донесся мамин голос:

— Гера! Гера!

Он хотел откликнуться, но в это время мама спросила у соседки:

— Дуня, не видала моего парня?

— Нет, а что такое?

— Утром оставила его за Людой присматривать. Да, как видно, я за порог, а он — следом. Небось за речку убежал. Вернется — я ему задам! Будет знать, как своевольничать.

Ну не обидно ли? Целый день просидел в избе как привязанный — и на тебе! Гера, притаившись за кустом, решил не откликаться: семь бед — один ответ!

Он смотрел на снующих над садом скворцов и думал о том, какой длинный и трудный путь они проделали, прилетев сюда из теплых краев, как, наверно, скучали по родине и как радуются теперь, что вернулись домой!

Глядя, как оживленно хлопочут птицы, обживая новые домики, Гера понял, что зря на них сердился: видать, не привыкли они жить на всем готовом. А большой скворечник, если правду сказать, и в самом деле похож на собачью будку.

«На будущий год сделаю скворечники такие же, как у Сени, — решил он, — тогда и в нашем саду поселятся скворцы».

1975

Было это в стародавние времена. Жили два брата. У одного волосы были похожи на пламя костра, и звали его Сын Огня. У другого волосы были как крыло черной утки, поэтому его звали Сыном Ночи.

Отец братьев был кузнецом. Когда сыновья выросли, отец сказал им:

— Сыны мои, я состарился, а вы выросли, настало время выбрать вам свою дорогу в жизни.

— Мы уже выбрали, отец, — ответили братья в один голос, — будем, как и ты, кузнецами.

Сказали одинаковые слова, а про себя подумали по-разному.

Сын Огня подумал:

«Нет на свете ремесла лучше кузнечного! Перестук кузнечных молотов для меня милее звона серебряных колокольчиков».

Сын Ночи подумал:

«Какое-то ремесло все равно надо знать, а кузнечное не хуже других прокормит. Так уж и быть, стану кузнецом».