Схватил Микта палочку, нарисовал на земле собаку, и тут же раздался собачий лай и появилась Ава.

— Ава! Ава! — разом закричали Микта и Микол. — Выручай!

Волков было много, но смелая Ава их не испугалась, а бросилась в бой со всею стаей. Бой был недолгим: волки, поджав хвосты и жалобно скуля, удрали без оглядки.

Братья похвалили собаку и погнали овец вниз по ручью. Впрочем, их и гнать не пришлось, они сами спешили в стадо.

То-то обрадовался дедушка Опоч, когда внуки вернулись с пропавшими овцами!

Микта и Микол попрощались с дедушкой, попрощались с Авой и пошли домой. Сороку они пригласили в гости, пообещав угостить ее кашей.

Дома растопили печку, стали кашу варить. В сказке все быстро делается, вот и каша скоро поспела, втроем сели за стол.

Наевшись, Сорока стала по избе взад-вперед расхаживать. Ходит, а сама все на круглое зеркальце, что на комоде стоит, поглядывает.

Видят братья, очень Сороке зеркальце приглянулось, и подарили ей это зеркальце. Сорока обомлела от радости, заторопилась домой и приладила зеркальце возле своего гнезда на высокой березе.

С тех пор, прежде чем вылететь на прогулку, Сорока подолгу прихорашивается перед зеркальцем. И куда бы она ни летела, никогда не забывает навестить своих друзей: Микту и Микола, дедушку Опоча и его собаку Аву.

1975

Когда холодный ветер стал задувать в щели окон, мама сказала:

— Вот и осень пришла. Пора вставлять вторые рамы.

Утром, когда Лена ушла в школу, мама до блеска вымыла стекла, заклеила щели листочками из старых тетрадей и вставила вторые рамы. Между рамами она постелила мох, а на него положила желтые и красные кленовые листья.

Лена вернулась из школы и сразу заметила, что в избе стало тепло и уютно.

— Как красиво! — сказала она, разглядывая пушистый мох и кленовые листья между рамами.

Но вдруг девочка покраснела и заплакала.

— Доченька, что с тобой? — спросила мама. — Кто тебя обидел?

— Ты!

Мама очень удивилась:

— Я? Чем же?

— Зачем ты это наклеила? — всхлипывая, спросила Лена.

— Что я наклеила? Ничего не пойму! Говори толком!

Лена ткнула пальцем в стекло:

— Вот! Сама посмотри.

Щель между рамой и косяком была заклеена исписанным тетрадным листом, на котором красовалась жирная двойка.

— Мама, ну как ты не понимаешь! Теперь каждый, кто к нам придет, увидит эту двойку. Ее даже с улицы видно!

— Что же ты сердишься? Сама получила.

— Так ведь это когда было! Теперь я ее исправила, у меня даже троек нет.

Улыбнулась мама и сказала:

— Придется и мне свою работу исправлять.

Она выставила вторую раму и вместо листка с двойкой наклеила чистый.

1975

Наступил март. Однажды отец Геры вернулся с работы и сказал маме:

— Механик велел готовить машину в дальний рейс. Через неделю едем в Ижевск получать запчасти к тракторам. — Потом посмотрел на сына и спросил: — Когда у тебя каникулы?

— Учительница еще не говорила. А что?

— Да я подумал: не взять ли тебя с собой? Конечно, если каникулы подоспеют. Кабина просторная, втроем не тесно будет. Ты еще ни разу не бывал в городе, пора тебе посмотреть столицу нашей республики.

Ох и обрадовался Гера! Первым делом он побежал к Сене, сообщить новость.

Сеня живет по соседству. И в классе они с Герой сидят за одной партой. Но большими друзьями их никак не назовешь. Не ладится у них дружба — и все тут! Особенно не по душе Гере, что ему все время — и дома и в школе — ставят Сеню в пример: и ведет он себя хорошо, и отличник… Велика важность! Да если бы Гера захотел, он тоже был бы отличником. Зато Геру ребята называют Космонавтом, а это что-нибудь да значит, это вам не какой-то там обыкновенный отличник!

Прошлой осенью Гера и еще несколько ребят решили готовиться в космонавты.

Всем известно, что первый снаряд, на котором тренируются космонавты, это центрифуга. Но где ее найдешь в деревне? Тогда Гера придумал заменить центрифугу пустой железной бочкой из-под горючего и вызвался ее опробовать.

Он надел отцовскую телогрейку, на голову — ушанку, на ноги — валенки. Железную бочку втащили на высокий речной берег, Гера влез в нее, скомандовал «Пуск!» — и бочку столкнули под гору.

Тут началось такое, что и сейчас, как вспомнишь, голова кружится. Загремело, застучало, начало Геру швырять да подбрасывать, из носа хлынула кровь, а потом словно раскаленным прутом ткнули ему в локоть.

Бочка с космической скоростью перемахнула через обмелевшую речку. Гуси и утки с возмущенным криком шарахнулись в разные стороны. А бочка, сбавив ход, выкатилась на другой берег, прямо под ноги председателю колхоза, который в это время с женой копал картошку на своем огороде.

Что было дальше, Гера не помнит. Очнулся он в больнице. Рука в гипсе, возле койки сидит мама. Гера испугался, что она станет его ругать, но мама только смотрела на него, тихонько плакала и ничего не говорила.

Через несколько дней Геру отпустили домой, но он еще долго ходил с перевязанной рукой. Рука поболела и прошла, зато теперь его называют Космонавтом.

Когда Гера сказал Сене, что едет на каникулы в Ижевск, тот обрадовался.

Он тоже ехал на каникулы в город. Месяц назад в школе проходил конкурс на лучший скворечник, и Сеня занял первое место, за это колхоз наградил его трехдневной поездкой в Ижевск.

— Вот здорово! — сказал он Гере. — Значит, в Ижевске вместе в цирк сходим, в музей, вдвоем веселее…

— Там видно будет, — важно ответил Гера. — Главное, поскорей бы объявили каникулы, а то отцу через неделю надо ехать.

Дело в том, что в городе — хоть мороз, хоть оттепель — весенние каникулы Всегда начинаются 24 марта. В деревне по-другому: каникулы бывают во время весенней распутицы, когда из окрестных деревень в школу не пройдешь, не проедешь.

Хотя март уже кончался, как нарочно, ударили морозы, дороги держались крепко, и каникулы все не объявляли и не объявляли. Отец с механиком уехали, а Гера остался дома.

А наутро началась оттепель, солнце жарило вовсю, дороги развезло, и школьников распустили на каникулы.

Конечно, досадно, что так получилось, но каникулы — все равно каникулы!

Целыми днями Гера бегал но улице, только поздним вечером маме удавалось загнать его домой.

Все было хорошо, но тут приключилась беда. Людка, младшая сестренка, играла на склоне оврага, поскользнулась и упала в ледяную воду. По счастью, мимо проходил Сеня, он вытащил Людку из воды и отнес домой. К вечеру у нее поднялась температура, она заболела.

Мама как следует отругала Геру: почему не приглядывал за сестренкой, как ему было велено, а убежал с мальчишками на мост, смотреть ледоход.

Зато уж Сеню за то, что он Людку спас, мама расхваливала вовсю. Гере слушать надоело. Ну, спас, что ж тут такого? Просто он мимо проходил. Да если бы Гера проходил мимо, он не спас бы, что ли?

Сегодня утром, уходя на ферму, мама строго-настрого приказала Гере сидеть с Людкой и ни на минуту не отлучаться из дому.

Легко сказать — не отлучаться из дому, когда на дворе весна! Но нельзя так нельзя, тут уж ничего не поделаешь.

Поначалу Гера не особенно скучал: то подушку у Людки поправит, то укроет ее потеплее; напоил чаем с малиной, дал таблетки, смерил температуру.

Но когда все дела были переделаны, а сестренка заснула, Гера сел у окна и тяжело вздохнул.

«Вот тебе и каникулы!» — думал он, глядя на улицу через двойные стекла.

Из окна вся деревня видна как на ладони. На улице полным-полно ребят: и школьников, и разной мелюзги. Все радуются весеннему солнцу, звонким ручьям, бегущим по улице, пению прилетевших птиц.