Ненавижу примером быть. И Малыш терпеть не может, когда меня в пример ему ставят. А так-то, если никто ему мной в глаза не тычет, он мне подражает во всем. Оттого в последнее время и ходит хмурый. Дело в том, что у меня уже растут усы, правда, совсем еще немножко. А у него не растут.

Я проглотил манные крокеты и побежал в ванную принести бабушке воды. Хоть это разрешила! Открутил кран, вода звонко полилась в ведро — потому я и не услышал телефонного звонка. Пришлось бабушке самой взять трубку.

— Алло! Кто говорит?

Когда я подошел с полным ведром, она уже сердилась.

— Кто-кто, простите? Не понимаю! Говорите, пожалуйста, громче!

На другом конце провода заговорили громче. Так, что даже мне уже было слышно. Но бабушка все-таки ничего не понимала.

— Какой-то Лайош! — шепотом пояснила она мне. — Кто бы это мог быть? Родственник, должно быть…

— Да это же Малыш!

Я не сомневался, что это он. Малыш обожает звонить по телефону. Особенно если что-нибудь стряслось. А ведь сегодня и у них раздавали табели…

— Ну что ты все выдумываешь, Малыш! — рассердилась бабушка. — С каких это пор ты Лайош?

— С тех пор как родился. Только вы меня все Малышом дразните…

Мне не каждое слово было слышно, но ответил он что-то в этом роде. Зато мне ясно было одно: Малыш петляет, уводит разговор в сторону от чего-то главного.

— И ради этого ты звонишь?! — воскликнула бабушка. — Мне пришлось с лестницы спуститься, чтобы взять трубку. Я мою окна.

— Бабуля, не надо, ты устанешь! Я сам их вымою, — горячо закричал Малыш. Он был само усердие.

Теперь уж я прислушивался вовсю. Дужка ведра резала мне руку, но поставить ведро на пол я не решался и только изо всех сил тянул к трубке шею.

— Ладно, — сказала бабушка, посмотрев на меня, — можешь мне воду носить.

— Но для этого нужно домой прийти. Бабусенька, ты разрешаешь?

— Ну что за глупости, Малыш! С каких пор тебе нужно разрешение, чтобы домой явиться?

— А помнишь, ты сказала: если будет в табеле двойка, домой не приходи.

— Ах, вон что! По арифметике у тебя все-таки двойка! — Бабушка чуть не плакала. — А бедный-то папа твой каждый вечер с тобой сидел, примеры решал…

— Бабушка, успокойся, прошу тебя, бабусенька! У меня двойка вовсе не по арифметике. И вообще не по главному предмету. Так, совсем по второстепенному…

У меня от ведра затекла рука. И шея совсем свернулась набок, как у гуся на откорме. Бабушка спросила сурово:

— По какому же у тебя двойка? Ну, я слушаю!

— По дисциплине.

— Ох, стыд какой! Провалиться по дисциплине!

— Бабуля, по дисциплине нельзя провалиться. Здесь просто написано: «Дисциплина плохая». Значит, двойка. Ну, а двойка вполне нормальная оценка… Не единица же…

— Нормальная! Скажи еще, что ты и дома ведешь себя нормально! — убивалась бабушка.

— Но я же и не виноват вовсе! Спроси хоть Магди!

— Магди? При чем тут Магди? Откуда ты звонишь?

— От Магди и звоню. Из их квартиры.

— Вот прекрасно! Да мне теперь хоть на глаза никому из них не показывайся… Особенно Магдиной бабушке. Она же через слово внучку свою нахваливает…

— И ты можешь нахваливать. У тебя ж Чаба есть!

— Знаешь что, ты мне не дерзи, слышишь?

— Бабуля, да я просто утешить тебя хотел…

Бабушка с сердцем положила трубку. Она так расстроилась, что даже разрешила мне домыть окно.

Вскоре появился Малыш, но не один, а с гостями — Магди и ее бабушкой. С ними пришел и наш дедушка. Его всякий раз, как у нас моют окна, отсылают к соседям.

Бабушка встретила гостей так, словно только их и ждала. Принесла коробку с печеньем, высыпала на блюдо. И где она прятала эту коробку, ума не приложу!

Магдина бабушка похвалила печенье. Хотя всего-то и съела одну штучку. Больше ей не досталось. Не успел никто оглянуться, как Малыш уплел штук восемь, не меньше. Учуял, что манные крокеты на обед.

Спросив сперва про рецепт, Магдина бабушка поинтересовалась нашими табелями. Бабушка подробно стала рассказывать, что получил я и по какому предмету. Получалось, что она как бы и хвастается немножко. Воспользовалась все-таки советом Малыша. Но Магдина бабушка не дала себя сбить, спросила и о табеле Малыша.

— Малыш совсем не плохой мальчик, — поспешила вмешаться Магди. Все-таки она молодчина! — Только он все время дерется.

— Драться нехорошо, некрасиво, — объявила ее бабушка.

— И к чему эти драки? — спросила наша.

— Я знаю к чему. Он всегда защищает девочек, — заступился и я за брата.

— Да-да, — подтвердила Магди. — Он всегда начеку. Как только кто-нибудь из мальчишек вздумает дразнить девочку, до слез ее доведет, за волосы дернет, Малыш тут же его поколотит. Он защищает девочек.

— Но почему именно он? — сердито спросила бабушка.

— Потому что он рыцарь. Он решил, что будет рыцарем. Ну, как бывали прежде телохранители у короля, — попытался и я еще раз вступиться за Малыша.

— А ты помолчи! Ишь, заступник нашелся…

Вот тут дедушка и вытащил свой заветный напиток. Хотя обычно гостям его не давал, жалел. Но очень уж хотелось ему сейчас перевести разговор. Да только Магдину бабушку не собьешь!

— Да уж, да уж, эти нынешние детки… То ли было в наше время! Да явись вы домой с таким табелем, дорогой сосед, вас тотчас определили бы в свинопасы, верно я говорю? — И Магдина бабушка со вздохом повернулась к нашему дедушке.

— А что ж, было, знаете, со мной такое! — поспешно согласился с ней дедушка. Только бы внучка своего дорогого выгородить!

Я-то, конечно, не верю, будто он свинопасом был. Никогда про это не слышал. А ведь дедушка про какие только свои приключения не рассказывал! Я все их наизусть знаю.

Магдина бабушка выразительно посмотрела на Малыша. Конечно, она думала, что он перепугался насмерть. Малыш и в самом деле долго что-то молчал. И вдруг спросил:

— Дедушка, а как свинопасы живут?

Дедушка тотчас оседлал своего любимого конька, стал рассказывать. Он прекрасно помнил, как в детстве просыпался от рожка свинопаса — свинопас дудел в рожок, так он свиней собирал, бредя по деревне. Потом выгонял стадо на выпас… Эх, как он лихо кнутом щелкал!..

Слушал брат, слушал да и говорит:

— Все, я решил, это занятие мне очень даже подходит. И манные крокеты есть больше не придется. Повешу я себе на шею суму, положу туда сало и репчатый лук. Вот это обед так обед! Дома мне так пообедать разве ж когда разрешат!

Малыш не мешкая бросился к телефону и стал набирать номер «Справочной по особым вопросам». Он хотел спросить, куда являться, чтобы стать свинопасом. Я едва успел отнять у него трубку.

В эти дни бабушка ни на минутку не может отлучиться от телефона — он звонит и звонит. Надо было мне попросту записать ее ответы на пленку. Телефон зазвонил, включили магик, и готово дело! Зачем бабушке трудиться понапрасну? Все ведь спрашивают одно и то же. И бабушка всем одно и то же рассказывает: «У нас радостное событие… да-да, уже три внука… ох, и не говорите, прелесть, прелесть, ангелочек, да и только!..»

— А ведь это она о тебе, Малыш. Кто у нас прелесть, кто ангелочек? Ясное дело, ты! — сказал я брату во время очередного такого разговора.

Мы с ним сидели на кухне. С тех пор как родилась Сильвия, нас в комнату не пускают. Чтобы мы ее не заразили. Сидели мы там без всякого дела, и в животах у нас уже бурчало от голода.

— Чего ты пристал! Ты ведь тоже ей внук, — огрызнулся Малыш.

— Но она-то одного тебя называет «ангелочек миленький»!

— Больше не называет! У нее теперь других внуков нет, кроме малявки этой…

— А ты, Малыш, не ревнуй! Мне-то уже пришлось один раз это пережить. Когда ты родился.

— Ты меня ненавидел? — с интересом спросил Малыш.