Клаас не отрывал взгляда от неумолимо надвигавшейся тучи, ставшей уже большой и черной. Временами ее прорезали молнии. Все тревожно посматривали на небо. Начало темнеть. Море и небо слились воедино. Встревоженный опасностью, первый помощник капитана вызвал к себе Иоганна.

— Мне все это, господин помощник, не нравится. Мне кажется, что мы попали в тропический циклон, а не в обыкновенную бурю. Если мы не переменим курса, то едва ли нам удастся его избежать, а в таком случае… — ответил старый матрос и своими словами еще более взволновал Клааса. Клаас и так был того же мнения, но все еще надеялся, что капитан не ошибся.

Перескакивая через канаты, паруса и другие сложенные на палубе снасти, он поспешил в капитанскую каюту.

— Господин капитан, нужно изменить курс корабля, — доложил Клаас.

— Это почему же? Исполняйте то, что я приказал.

— Есть, господин капитан! Но… в скором времени разразится циклон и, если мы не избежим его центра… мы не выдержим.

Капитан встал раздраженный.

— Кто вам сказал, что это циклон?

— Все признаки налицо, господин капитан. Если выйдете на палубу, то вы сами в этом убедитесь. Не может быть никакого сомнения.

— Что же вы предлагаете?

— Немедленно изменить курс, взять направление на запад. Быть может, мы еще успеем избежать центра.

Ван Петерсен подошел к иллюминатору, выглянул наружу и, не глядя на Клааса, уже мягче сказал:

— Все же давайте немножко подождем.

Ван Петерсен и в данном случае проявил характерную для него нерешительность. „Ну его к черту, этого Клааса! — подумал он. — Всегда он что-нибудь придумает! И откуда эта буря?.. Все время какие то неприятности… А вдруг это не циклон, а обыкновенная буря, как я тогда объясню задержку корабля, которая произойдет из-за его отклонения от курса? Чем скорее мы выйдем из зоны затишья, тем лучше. Чем скорее придет „Голландия“ на Яву, тем выгоднее будут проданы находящиеся на ней товары… А в конце концов это важнее всего!“ — рассуждал Петерсен.

— Нельзя замедлять ход „Голландии“, — решительно отрезал он, и разговор на этом кончился.

Первый порыв ветра пронесся над палубой. Он прозвучал, как подавленный вздох океана. Корабль сразу подскочил и стремительно понесся вперед. Паруса надулись. „Голландия“ теряла последние шансы на спасение. Чтобы уйти от центра циклона, надо было тотчас же изменить курс. А то, что это был циклон, в этом уже никто не сомневался. Один только капитан все еще не решался изменить курс. И так немало времени он потерял в зоне штиля и вот теперь — опять все сначала!

Клаас нервно ходил по палубе, оглядываясь по сторонам… Его настойчиво преследовала одна и та же мысль: изменить курс! Но как нарушить приказ капитана?! Ведь это недопустимо… Этого делать нельзя… Это означает либо суд… либо, в лучшем случае, увольнение со службы. А после увольнения со службы в такой фирме, как „Ван Снуттен и К°“, ему нелегко будет найти подходящее место…

Перед ним стояла дилемма: выполнить служебный долг или поступить против своей совести. Что делать?! А если, вопреки очевидности, капитан прав? Тогда что?..

Заслышав за спиной шаги, Клаас обернулся. Перед ним стоял Хасскарл.

— Циклон усиливается, господин Клаас, — уверенно сказал он. — Как мы из него выйдем?..

Клаас вздрогнул Циклон! Вот и натуралист подтверждает…

— Гм… Я, правда, циклонов не видал, но по всем признакам… это не может быть ничем иным. Атмосферное давление быстро падает… эта черная туча… а недавно этот характерный штиль… отсутствие дождя… — безусловно циклон, господин помощник!

Слова молодого человека звучали убедительно. Клаас взглянул на него, секунда колебания — и он, кивнув головой, побежал на корму.

— Курс на запад! — громко крикнул он.

— Но… капитан приказал на юго-восток, — возразил рулевой.

Корабль качнуло, и он снова подскочил над волнами.

— Курс на запад! — скомандовал Клаас.

Рулевой посмотрел на него: таким Фердинанда Клааса он еще никогда не видел. В помощнике капитана не осталось ни капли присущего ему спокойствия.

— Если мы не изменим курса, мы погибли! Понимаете вы это?! — громко, отчеканивая каждое слово, произнес Клаас. — Мы должны немедленно изменить направление!

Рулевой понял. Загремели цепи. Корабль, сильно накренившись, начал менять курс. Небо совершенно потемнело, огромные волны накатывались друг на друга, но буря еще не разразилась со всей силой. Минуты, быть может, секунды отделяли клипер от момента наивысшего напряжения ветра. Старый и опытный рулевой умело лавировал между громадными волнами, следя за тем, чтобы они не ударялись в борт корабля. „Голландия“ с каждым метром удалялась от опасного центра циклона.

Ветер усилился. Теперь клипер бросало из стороны в сторону, как яичную скорлупку. Сделанный из крепкого соснового дерева, корпус корабля трещал под мощным напором волн и казалось, что он вот-вот распадется. Палуба накренялась в разные стороны. Карлу казалось, что его вот-вот снесет в море. Он с трудом удерживался за канат. При свете молний он видел темные силуэты матросов, повисших на снастях корабля. Казалось, что они могут сорваться и упасть в море. Карлу хотелось поспешить им на помощь, принять участие в общей борьбе со стихией. Малейшая попытка сдвинуться с места заставляла его еще крепче хвататься за канат. Карл с ужасом сознавал свое бессилие. Потоки воды заливали палубу, паруса зловеще хлопали над головой. Защищая одной рукой лицо от струй воды, он снова попытался было сдвинуться со своего места, но руки его еще крепче вцепились в спасительный канат.

Вдруг около него метнулась человеческая фигура. Скользя и спотыкаясь на качающейся палубе, человек напрягал все свои силы, чтобы удержаться на ногах, но потерял равновесие и рухнул вниз: Карл, не раздумывая, в один миг подхватил бесчувственное тело и, борясь с сильными порывами ветра, бросился к каютам. В его руках лежала Анита. Карл сам удивился своей смелости. Большая волна обрушилась на корабль и сильно накренила его. Карл с трудом удержался на ногах, но все же, не выпуская своей ноши, продолжал продвигаться вперед.

Откуда-то появился Клаас.

— В каюту! Скорее в каюту! — приказал он, стараясь перекричать рев бури.

— Пустите меня! — простонала Анита, делая попытки встать на ноги. — Почему вы меня несете? Я сама могу идти.

Она вырвалась из рук Карла и побежала на корму корабля. Карл бросился за нею. Налетел новый шквал. Анита пошатнулась, но Карл успел ее поддержать. С развевающимися черными волосами, напуганная бурей, Анита казалась каким-то таинственным призраком.

— Спасите меня! Спасите! На помощь! — закричала она, бледная от страха.

— Я уже сказал вам — в каюту! — донесся откуда-то снова голос Клааса.

— Нет, нет! В каюте ужасно! Корабль тонет! Хочу быть среди живых людей!

Клаас подошел, пошатываясь.

— Привязать ее немедленно к грот-мачте! — приказал он.

Высокий матрос схватил девушку и, несмотря на ее сопротивление, привязал к мачте.

— Я не хочу! Пустите меня! — кричала она.

— Здесь распоряжаются другие, юфроу! — крикнул ей в ухо матрос. — Успокойтесь. Если вообще кто-нибудь вырвется из этого ада, то это будете прежде всего вы!

Анита всем телом повисла на крепко стягивающих ее веревках, беспомощно протягивая руки. Ее вопли заглушались воем ветра. Буря неистовствовала со страшной силой. Волна налетала за волной и швыряла корабль в разные стороны. Но все же рулевому удавалось поворачивать судно ютом против волн. Все его внимание было направлено на то, чтобы избежать рокового удара по борту. Временами „Голландия“ исчезала в глубокой бездне, чтобы затем, как птица, снова взлететь на гребень волн.

Но вот огромная волна разбилась о борт корабля и залила палубу. Через мгновение другая накрыла клипер и переломила фок-мачту, которая безжизненно повисла с подветренной стороны. „Голландия“ сильно накренилась и чуть было не перевернулась вверх дном.

— Руби ванты! Руби ванты! — раздался голос помощника капитана.