Последние провожающие сошли на берег. Трап медленно поднялся. Пароход дал пронзительный свисток, потонувший в густом осеннем тумане.

В воде забили лопасти колес, и „Ла-Плата“ отчалила от пристани. Осторожно пробираясь между заполнявшими порт многочисленными кораблями и лодками, она сделала большой крюк и по течению Темзы взяла полным ходом курс на юго-восток.

Корабль отправился в дальнее плавание через Атлантический океан, к берегам Америки.

Мюллер стоял на палубе в полном одиночестве. Никто его не провожал, никто не помахал ему платком на прощанье.

Он был всецело погружен в свои мысли. Ему казалось, что он перенесся на пятнадцать лет назад, что он не в Лондонском порту, а в Роттердаме, и что корабль называется „Голландия“, а не „Ла-Плата“.

Мюллер спустился по лесенке в свою каюту…

Знакомство с перуанским торговцем. Появление желтой гостьи.

Выбравшись из устья реки Темзы, „Ла-Плата“ вышла в океан и взяла курс на запад. Из-за густых туманов, стоявших в Ла-Маншском проливе, отделяющем острова от французских берегов, корабль должен был продвигаться чрезвычайно осторожно, чтобы избежать подводных скал.

Скоро большие волны Атлантического океана стали биться о борта, Ла-Платы“ и осыпать ее палубу солеными брызгами. Машины равномерно стучали, боковые колеса безостановочно вертелись, и корабль шел все дальше и дальше. Где-то справа, далеко позади, остались берега Ирландии.

На палубе было холодно и сыро.

Пронизывающий ветер дул из всех щелей. Большую часть дня пассажиры проводили в каютах или же в общих помещениях за чашкой горячего чая или грога. Они играли в карты или читали книги, взятые из большой корабельной библиотеки.

Мюллер все время проводил в каюте, погруженный в чтение большого количества взятых с собою книг. Это были описания тропических стран и главным образом Южной Америки, или же книги о путешественниках, побывавших в прошлом в этих краях. Большинство книг было посвящено описанию республики Перу и ее природных условий. Кроме того, Мюллер усиленно занимался изучением испанского языка. В каюте среди книг с цветными иллюстрациями, изображающими тропических животных и растения, были разбросаны учебники и словари.

Иногда, закутавшись в свой плотный плащ, Мюллер часами простаивал на палубе, устремив взгляд вдаль. Временами по его телу пробегала дрожь. Стоял ноябрь — предвестник близкой зимы…

— Кажется, и вы едете далеко? — заговорил кто-то с Мюллером на плохом немецком языке.

Мюллер обернулся. За ним, запахнувшись, как и он, в черный плащ, стоял худой, смуглый человек лет тридцати пяти.

Незнакомец поклонился.

— Мануэль де Миранда, — представился он.

— Чем могу служить? — сдержанно спросил его Мюллер.

— Здесь так скучно, что человеку хочется с кем-нибудь поболтать, — словоохотливо ответил смуглый пассажир.

— Почему вы со мною заговорили по-немецки? Откуда вы знаете, что я немец? — все так же недоверчиво спросил Мюллер.

— А это по всему видно. Во-первых, об этом можно узнать по спискам пассажиров у капитана, а во-вторых, прочитать на карточках на вашем багаже.

Мюллер незаметно вздохнул, и впервые легкая усмешка показалась на его губах.

— А я об этом не подумал. Значит, мое имя вам уже известно и мне незачем представляться, но где вы научились немецкому языку?

— Свои скромные познания немецкого языка я приобрел в Гамбурге, где в течение одного года был сотрудником нашего консульства.

— Простите, вы же испанец? Так по крайней мере мне кажется, судя по вашей фамилии, — заинтересовался Мюллер.

— Я действительно испанского происхождения, но мы, перуанцы, никогда не называем себя испанцами, герр доктор, — ответил пассажир. — Перу независимая страна, для которой Испания — только история, так же, как и инки для нас не более, как историческое понятие.

— А куда же вы теперь едете?

— Возвращаюсь в Перу. Европейский климат мне не подходит, а кроме того, мои торговые интересы заставляют меня как можно скорее вернуться на родину. А вы куда едете?

— Тоже в Перу.

— Какое совпадение! Быть может, мы встретимся с Вами где-нибудь у меня на родине. В Лиме каждый укажет дом Мануэля де Миранда. А с какой целью, разрешите спросить, вы предприняли это путешествие? — продолжал допытываться де Миранда.

— Я еду с научной целью. Хочу изучить растительный мир Перу и, в частности, флору на вершинах Кордильер.

— Значит мы едем вместе. Я совершенно правильно назвал вас „доктором“.

— Но я вовсе не доктор!

— Вы, безусловно, сделаетесь доктором, когда вернетесь к себе на родину. Все ученые рано или поздно становятся „докторами“, — добавил с улыбкой перуанец. — Ваше счастье, что вы не называетесь Хасскарлом, — продолжал он непринужденно. — Нельзя сказать, чтобы этого вашего соотечественника ждал в Перу ласковый прием.

Мюллер вздрогнул, услышав имя Хасскарла. Мурашки поползли у него по телу. Ему лишь с трудом удалось не выдать себя. Стараясь придать своему тону как можно больше равнодушия, он спросил:

— А кто этот Хасскарл?

— А вы не знаете? Этот ваш соотечественник задумал выкрасть хинное дерево из Перу и передать его голландцам, чтобы они могли посадить и вырастить его на Яве. Не завидую ему, если он попадется в руки наших таможенников. Наше консульство в Гамбурге предупредило правительство, и там теперь ожидают его прибытия в Перу. — По красивому смуглому лицу перуанца пробежала хитрая улыбка. — Ха-ха-ха! Пусть не думает, что нас просто провести! Хинное дерево наше национальное богатство, и мы всеми средствами будем его оберегать от чужих посягательств. Лишь бы его поймать… он скорее увидит свою покойную бабушку, чем хинное дерево! — Де Миранда многозначительно провел указательным пальцем правой руки по своему горлу и громко рассмеялся.

Снова по телу Мюллера пробежала дрожь, и он плотнее закутался в свой толстый плащ.

— А откуда вам стало известно о намерениях Хасскарла? — спросил Мюллер чуть дрогнувшим голосом.

— Эти намерения выдала гамбургская газета. Вы знаете, завистников и предателей всюду полно. Кто-то позавидовал Хассккарлу и захотел таким образом ему навредить. А мы только воспользовались этим.

Мюллер еще плотнее закутался в свой плащ. Ему показалось, что ветер и туман пронизывают его насквозь. Он извинился перед своим собеседником и, слегка поклонившись, быстро спустился к себе в каюту.

На острове Сент-Томас — одном из группы Виргинских островов Вест-Индии[21] — „Ла-Плата“ остановилась на более продолжительное время. Здесь Мюллер сошел на берег, так как ему предстояло дожидаться корабля, который должен был его доставить в Колон. А „Ла-Плата“ продолжала свой путь к берегам Северной Америки.

Открытый еще в 1493 году Христофором Колумбом, остров Сент-Томас был в те времена важным промежуточным пунктом для торговли с Центральной Америкой. В его порту останавливались запастись водой и углем все суда, курсировавшие в этой части Атлантического океана.

Давно уже Мюллер и его спутники забыли о тумане и холоде. Близость экватора изменила климат. Днем становилось жарко и душно, и только вечером прохлада с моря действовала освежающе на людей и оживляла портовый городок.

В маленькой грязной гостинице было невообразимо шумно. Сюда донесся слух о лихорадке, и всеми овладела тревога. Люди пугливо сторонились друг друга.

Как-то вечером Мюллер, Мануэль де Миранда и сто знакомый — пожилой торговец из Панамы — сидели за столиком гостиничного трактира.

— Кажется, снова пожаловала к нам желтая гостья, — сказал своему знакомому де Миранда.

— Два корабля стоят уже в карантине, — ответил тот.

— Эпидемия вспыхнула совершенно неожиданно. Умерло десять человек пассажиров и экипажа. У зараженных кораблей власти поставили вооруженную охрану, и никто не может ни войти, ни выйти. Даже портовый врач не решается подняться на эти корабли, — продолжал торговец.