Как утверждает осведомленный современник М.-А. Бодо, сразу после принятия декрета Конвентом Робеспьер приказал изъять у Комитета общественной безопасности все досье с делами, относящимися отныне к ведению нового Бюро. В результате этого возникла неразбериха. Приказы об арестах, которые издавались одним из этих органов, отменялись другим, выпущенные на свободу лица вновь заключались в тюрьмы[616]. С помощью Бюро общей полиции Робеспьер, Сен-Жюст и Кутон могли контролировать действия председателя Революционного трибунала Дюма, общественного обвинителя Фукье-Тенвиля, новых — с марта — апреля 1794 г. — руководителей Коммуны Парижа Пейяна и Флерио-Леско. Противники Робеспьера в Комитете общественного спасения именовали полицейское бюро «синедрионом».
После создания Бюро общей полиции возникли соперничество и скрытая борьба между его представителями и агентами Комитета общественной безопасности. Когда Сен-Жюста в качестве руководителя Бюро сменил Робеспьер, фактически ни одно из дел не передавалось в Комитет общественной безопасности[617]. Он явно стал игнорировать этот Комитет, который также проявлял склонность не сообщать Бюро общей полиции сведения, относящиеся к сфере его деятельности. Полиции обоих комитетов фактически обладали правом арестовывать или освобождать из-под ареста лиц, обвиняемых в одних и тех же преступлениях. До времени своего последнего заседания 7 термидора Бюро изучило 3777 дел, что завершилось 250 арестами и 58 освобождениями из заключения.
Параллельно производились аресты Комитетом общественной безопасности и подчиненными ему народными комиссиями, которые должны были отбирать из числа арестованных лиц, отправляемых в Революционный трибунал. Две комиссии в Париже, созданные приказами 24 и 25 флореаля (13 и 14 мая), представляли по требованию Робеспьера ежедневные отчеты Комитету общественного спасения. Бюро общей полиции было обязано просматривать и окончательно санкционировать представленные списки. Первые из таких утвержденных списков были подготовлены в начале термидора, причем Сен-Жюст согласился, чтобы на этой стадии в их оформлении участвовал Комитет общественной безопасности.
В провинции функции политической полиции выполняли военные комиссии, чрезвычайные трибуналы, которые Конвент решил 19 флореаля (8 мая) упразднить, поручив их обязанности Комитету общественного спасения. Комитет отозвал и «ультрареволюционных» эмиссаров Конвента Тальена, Барраса, Фрерона, Каррье, считая, что своими действиями они «бесчестят революцию». Функции политической полиции в провинции осуществляли также революционные комитеты, поддерживавшие прямую связь с Комитетом общественного спасения, который намеревался контролировать их деятельность и их состав. Революционные комитеты представляли в Бюро общей полиции списки арестованных. Комитет создал новое бюро по делам арестованных во главе с Лезюром. 21 мессидора (9 июля) по приказу за подписями Карно и Сен-Жюста революционные комитеты были подчинены Комиссии гражданской администрации[618].
На создание Бюро обшей полиции как причину напряженности в отношениях двух комитетов указывает в своих мемуарах важный свидетель — неоднократно упоминавшийся выше агент Комитета общественной безопасности Габриель-Жером Сенар[619]. Однако подлинность этих воспоминаний несколько сомнительна: Сенар скончался в 1795 г. в тюрьме. Доссонвиль, о красочной карьере которого нам уже приходилось говорить, передал эти мемуары одному литератору. Он опубликовал их почти через тридцать лет после смерти автора. Кроме того, мемуары свидетельствуют об исступленной ненависти Сенара к Робеспьеру, как, впрочем, и к победившим термидорианцам. По одному этому содержащиеся в них сведения требуют тщательной перепроверки. Если Сенар придавал такое значение полицейскому бюро, непонятно, почему он не упомянул об этом ни в объяснительной записке, оправдывавшей его действия, ни в своих показаниях на процессе бывшего общественного обвинителя Революционного трибунала Фукье-Тенвиля. (Напротив, сам Фукье, линия защиты которого состояла в том, что он выполнял лишь приказы обоих комитетов и не имел никаких личных связей со свергнутыми «триумвирами», отрицал, что у него были какие-то особые дополнительные контакты с Бюро общей полиции[620].)
М.-А. Бодо тоже писал, что ожесточенные столкновения между Бюро общей полиции и Комитетом общественной безопасности были в числе причин, приведших к 9 термидора[621].
Вопрос о Бюро общей полиции фигурировал в нападках на Робеспьера 8 и 9 термидора. Бадье обвинял Робеспьера в том, что, создав свою «общую полицию», он «угнетал патриотов», производил нужные ему аресты. Барер утверждал, что Робеспьер и Сен-Жюст были заняты лишь тем, чтобы руководить «созданной ими общей полицией». Камбон, выступая на том же заседании Конвента, приводил в качестве свидетельства незаконного, по его мнению, преобладания Комитета общественного спасения над другими комитетами Конвента «организованную тираном Робеспьером секцию общей полиции. С ее помощью он пускал в ход свои проскрипции, препятствуя действиям Комитета общественной безопасности, снимал с постов патриотов, которые нередко были уполномочены осуществлять важные меры»[622].
Левые термидорианцы — Бийо-Варенн и Колло д’Эрбуа, когда позднее их стали обвинять в сообщничестве с «триумвирами», также поспешили возложить на них ответственность за создание Бюро общей полиции. В сентябре 1794 г. Бийо-Варенн заявлял: «Конвент знает, что Робеспьер с целью привести к контрреволюции путем террора организовал общую полицию, руководство которой он осуществлял исключительно только с Сен-Жюстом». Этот тезис многие термидорианцы, бывшие члены Комитета общественного спасения, обвинявшиеся своими более правыми сообщниками, повторяли на разные лады. Подобные утверждения содержались в мемуарах, которые Бадье составил уже в годы Реставрации, находясь в эмиграции в Бельгии. Члены Комитета общественного спасения — Барер, Карно и другие — заявляли, что они не подписывали, по крайней мере первыми, в качестве ответственного лица приказы этого Бюро общей полиции, поскольку считали их актами произвола, попытками навязать свою волю Конвенту и т. д.[623]
Одному из чиновников Бюро общей полиции, Клоду Герену, и его помощникам было поручено ежедневно составлять доклады о состоянии Парижа, включая преступления политического и уголовного характера. В отчетах Герена в мессидоре содержатся обвинения против депутатов Конвента[624]. Именно эти доклады дали повод термидорианцам утверждать, что Бюро было превращено в личную разведку Робеспьера. За Бурдоном (из Уазы) после его резкого столкновения с Неподкупным 27 прериаля следили агенты правительства, в частности Герен, который якобы был личным лазутчиком Робеспьера[625]. Куртуа, который разбирал после 9 термидора бумаги Робеспьера и его соратников, в своем отчете от 16 нивоза III года утверждал, что Робеспьер-де имел намерение «сосредоточить всю власть в своем Комитете общественного спасения и добиться понемногу контроля над Комитетом общественной безопасности».
Действительно, ряд сторонников Робеспьера, в том числе глава Коммуны Пейян, предлагали ликвидировать Комитет общественной безопасности[626]. Но сам Робеспьер, видимо, добивался лишь «очищения» этого Комитета. В своей речи 8 термидора в Конвенте, потом повторенной в тот же вечер в Якобинском клубе, Робеспьер говорил: «Что касается меня, то я дрожу при мысли, что враги революции, что прежние проповедники роялизма, что бывшие дворяне, быть может эмигранты, вдруг сделались революционерами и превратились в чиновников Комитета общественной безопасности, с тем чтобы отомстить друзьям родины за рождение Республики и за ее успехи. Было бы весьма странно, если бы мы были настолько добры, что оплачивали бы шпионов Лондона и Вены за их помощь в работе республиканской полиции»[627].
