Из мрака прямо перед ним с клинками наголо появилось трио оборванных и окровавленных солдат Федерации. Как только они его заметили, то замедлились, поднимая свое оружие. Готовясь к схватке, Пид вынул свой собственный меч. У него не было сил одолеть их, он ослаб от потери крови, а боль замедляла все его движения. Он пытался придумать, как бы справиться со всеми тремя, но мысли оказались вялыми и расплывчатыми.

Он крепче сжал свой меч.

Затем из клубящегося позади наступающих солдат дыма выскочила невысокая, облаченная в черную форму фигура, короткий меч сразил сначала одного, затем другого врага, причем эти удары были настолько стремительны, что оба выбыли из битвы до того, как поняли, что же произошло. Третий успел развернуться и встретил атакующего, который своими увертками и обманными ударами заставил солдата вертеться и тем самым снизить свою защиту.

Через пару секунд все трое лежали мертвыми.

Трун подскочила к Пиду и закинула его руку на свое плечо:

— Пора уходить, капитан.

Она практически перетащила его через палубу горящего корабля к правому борту. Возле ограждения с погнутой рамой лежал разбившийся здесь ранее флит.

— Он не выдержит нас обоих, — произнес он. — Оставь меня.

Она не обратила на него внимания, развернув флит так, чтобы его нос смотрел на левый борт воздушного корабля, затем вскрыла крышку отсека диапсонового кристалла и вытащила уже истощенный кристалл. Засунув руку в свой рюкзак, она достала запасной и установила его на место. Как она ухитрилась не потерять свою рюкзак после того, через что ей пришлось пройти, для Пида было непостижимо.

— Что с остальными?

Она уложила его на раму, надежно закрепив ремнями и веревками:

— Насколько мне известно, все погибли.

Их окружали густой дым и языки пламени, образовав стену, которая скрывала их от всего, что находилось за ее пределами. Где-то поблизости дико закричали солдаты Федерации, и они услышали стук сапог по палубе судна в направлении разрушенного орудия. Трун игнорировала их, сосредоточившись только на стоявшей перед ней задаче, ее движения были четкими и уверенными. Когда она убедилась, что он крепко пристегнут, то легла на него сверху, обвив руки вокруг его груди, а ногами зацепившись за заднюю перекладину рамы.

— Готов, капитан? — прошептала она.

— Готов.

— Приятного будет мало. Держись крепче.

Она открыла парсионную трубу, отжала до конца рулевые тяги и до конца вдавила рычаг двигателя. Флит рванулся вперед, как выпущенный из катапульты, разорвав завесу дыма и пламени, поднявшись с палубы через разбитые ограждения, что дало вполне достаточно места для разгона.

Спустя мгновение они уже парили над летным полем Федерации под растущие снизу крики солдат и сопровождаемые целым роем проносящихся мимо них снарядов. Пид услышал ворчание Трун, и она еще сильнее обхватила его руками. Он почувствовал жжение в ноге, потом еще одно на шее. Закрыв глаза, он стал ждать смерти. Флит дергался во время полета из-за поврежденной рамы, не совсем способный выправить траекторию. Однако Трун удавалось выравнивать их полет, стремясь как можно быстрее добраться до спасительной темноты.

Связанные вместе, они летели, казалось, до невозможности долгое время, неустойчиво скользя в ночи; флит постоянно дергался, как будто ужаленный, так что рама дрожала. Пид хотел взглянуть назад, чтобы понять, была ли за ними погоня, но ему не доставало ни сил, ни свободы движений. Поэтому он постарался успокоиться и перестать шевелиться, чтобы не создавать помех их полету.

— Они гонятся за нами? — спросил он наконец сквозь ветер, который сдувал его слова.

Она прижалась плотнее:

— Где-то позади, но нас пока что не обнаружили.

Он старался оставаться в сознании, однако это становилось все труднее. Силы покидали его, и он подумал, что если бы она не привязала его к раме, он бы не смог удержаться на флите. Он почувствовал, как его одежда полностью пропиталась кровью, а торчавшие стрелы и дротики вызывали в ранах жжение и боль.

Спустя какое-то время, когда он очень долго не слышал и не ощущал Трун, он спросил ее:

— С тобой все в порядке?

Ответа не последовало. Она неподвижным грузом лежала на нем.

— Трун?

— Я все еще здесь.

— Ты ранена?

— Немного. Как ты. Но мы справимся.

— Думаю, что я ранен очень тяжело.

— Не говори так.

— Тебе следовало оставить меня там.

— Я бы не смогла этого сделать, капитан.

— Тебе надо было спасать себя.

Она долго ничего не говорила, потом прижалась губами к его уху и произнесла:

— Спасти тебя значит то же самое, что спасти себя. — А затем ему показалось, что она сказала еще кое-что, но так тихо, что он не было полностью в этом уверен:- Я люблю тебя, Пид.

Впереди них появился свет, расплывчатый шар на черном фоне, пока что слабый, но становящийся все ярче, и он уставился на него, наблюдая как тот растет. Он неподвижно лежал на раме флита, а Трун неподвижно лежала на нем. Флит больше не летел прямо, а начинал скользить вниз, покачиваясь, как падающий с дерева лист.

— Трун?

Никакого ответа. Пид смотрел на свет впереди. Казалось, что у него не было никакого источника, что он происходил из ниоткуда. Ему вдруг пришло на ум, что никакого света вообще не было, что все это было в его голове. Ему показалось, что он наблюдает приближение собственной смерти.

Как завороженный, он продолжал неотрывно смотреть, как светящийся шар становится все больше и больше, пока полностью не поглотил его.

Сен Дансидан проснулся задолго до того, как его разбудят охранники, оделся и ждал, когда они придут. Привыкший чутко спать и в самых лучших условиях, он услышал звуки сражения, случившегося на летном поле почти в миле за его палаточным компаундом, в самом центре тыловых линий армии Федерации. Сначала он подумал, что нападению подвергся весь лагерь, и его единственной мыслью было добраться до своего личного воздушного корабля и улететь. Однако пока он одевался, испуганный, злой и растерянный, стоя в темноте, чтобы не стать легкой мишенью, он понял, что этот переполох происходит далеко за пределами его компаунда и ему пока что не угрожает никакая опасность.

Тем не менее, нервы его были на пределе и он с трудом дождался того момента, когда снаружи палатки его позвал помощник:

— Мой господин?

— Что такое? — резко выкрикнул он, не сумев сдержать предательские нотки в голосе. — Что происходит?

— Нападение на летное поле!

Он сразу же все понял. Ему даже не нужно было выходить из палатки. Днем ранее Свободнорожденные видели, как он испытывал «Дечтеру», заметили, насколько корабль уже готов, и решили действовать. Будучи свидетелями разрушения эльфийского воздушного флота, они не остановятся ни перед чем, чтобы на этот раз уничтожить его. Он проклинал себя за глупость, решив подождать еще один день, уверенный, что держит их жесткой хваткой, что они беспомощны и только ждут своего конца. Ему следовало уделить больше внимания тому, что случилось с отрядом, который он послал покончить с уцелевшими эльфами. Ведь он и их тоже считал беспомощными.

И все-таки, почему его армия, самая большая и самая мощная армия в Четырех Землях, не смогла сдержать Свободнорожденных от прорыва осады и позволила им добраться до летного поля, находящегося в нескольких милях от линии фронта? Почему его солдаты не сумели защитить единственный воздушный корабль?

Он вышел в ночь из палатки и увидел огромное зарево на востоке от адского пламени, поднимавшемся на фоне темного горизонта. Он ощутил, как в его желудке засосало, когда растворилась его последняя надежда, когда подтвердились его самые наихудшие опасения. «Дечтера» был уничтожен. Его оружие пропало. Планы утреннего удара по Свободнорожденным рассеялись, как дым. Он знал это так же точно, как свое собственное имя. Он стоял и смотрел на мерцающие отблески пожара в гробовой тишине, его помощник стоял позади, а охранники держались в стороне, поскольку не знали, как он на все это отреагирует.