Может, он это планирует.
Его стало беспокоить, что тот смотрит на него. Дракон смотрел через полузакрытые веки сонным, почти дремлющим взглядом. Казалось, будто он загипнотизирован, как лениво растянувшаяся кошка, погруженная в свои собственные грезы. Потом до него дошло, как бы после долгого размышления, что дракон смотрел не на него.
Он смотрел на темный жезл.
Или, точнее, на мерцание его рун.
Сначала он подумал, что, должно быть, ошибся. В конце концов, зачем дракону проявлять интерес к посоху и рунам? Разве этот зверь разумен? Что-то не похоже. Но, может быть, он немного разбирался в магии и талисманах и понял, что темный жезл таковым и является.
Хотя он не считал, что был прав. То, как дракон смотрел на посох, предполагало, что он находился под гипнозом, что его интерес являлся почти первозданным влечением. Пен посмотрел вниз, наблюдая за тем, как свет играл по рунам, как они вспыхивали по всей длине посоха постоянно меняющимися узорами, как светились и затухали, пульсируя и мерцая, вновь и вновь воспламеняясь. Дракон тоже смотрел, зачарованный этим движением света, этим его танцем от руны к руне.
Пен решился на эксперимент. Взяв свой плащ, он накрыл им посох, перекрывая свет.
В тот же момент поднялась огромная рогатая голова, треугольная морда качнулась и ее пасть широко раскрылась с шипением, прозвучавшим как взрыв. Показались ряды почерневших зубов, одни со следами крови и плоти, а между других застряли кости. Зияющая глотка, такая же черная, как влажный пепел, пульсировала и мерцала, а ужасающий смрад дыхания дракона пригвоздил мальчика к каменной стене его слишком ненадежного укрытия. Пен чуть не задохнулся и не упал в обморок, но сохранил присутствие духа, чтобы сразу же снять плащ с темного жезла. Как только руны снова начали сою затейливую игру по полированной поверхности древесины, дракон медленно опустился на место, закрыв пасть и опустив веки.
Это была поистине плохая идея, подумал Пен, делая глубокие вдохи, чтобы прояснилось в голове.
На минуту он остался на месте, прижавшись к стене своего убежища и крепко держа перед собой темный жезл, как талисман против чудовища с таким жарким дыханием, что оно могло расплавить железо. На какой-то миг он опустил голову, думая, что его сейчас вырвет, однако когда тошнота прошла, он выпрямился и снова посмотрел на дракона, пытаясь придумать, что делать дальше. Он все еще не мог понять, что случилось с темным жезлом, который до сих пор, как он полагал, должен реагировать только на его мысли об Ард Рис. Однако он, по-видимому, начал мерцать до того, как Пен проснулся и осознал, что происходит. Как такое может быть?
Он вновь обратил свое внимание на дракона, увидел, как его глаза зафиксировались на мерцающих рунах, услышал, как он медленно и равномерно дышит, припав к земле и ожидая. Ожидая чего? Он не знал. В любом случае, как долго драконы могут ждать чего-то? До него вдруг дошло, что он оказался в ловушке. Он не думал об этом прежде, но вполне возможно, что дракон не позволит ему не только прикрыть свет жезла, но и забрать его с собой. Это означало, что он застрял среди этих камней до тех пор, пока дракон не устанет и не уйдет.
Что может занять очень много времени, понял он. А времени у него не было.
Какое-то время он раздумывал над различными вариантами. Их было не так уж и много. Он мог остаться здесь, пока дракону не наскучит и он улетит, или он мог попробовать уйти самому и надеяться, что дракон не последует за ним — или, если и последует, то ненадолго. И что он не сожрет его.
Ему не доставляли никакого удовольствия подобные мысли, поэтому он отбросил их и постарался решить, что же еще он мог сделать в такой ситуации. Длинный нож, который он носил, был абсолютно бесполезным против такой громадины, как дракон, поэтому нет смысла полагаться на него. Конечно, против такого зверя было бесполезно любое оружие. Наверное, не помогла бы и целая армия.
Он мог бы попробовать воспользоваться своей магией.
Это было вполне возможно. Хотя он не знал, будет ли работать его магия в Запрете. Но у него больше ничего не было, от чего он мог ждать помощи, а ему нужно было действовать, а не сидеть и ждать, когда дракон решит им закусить. Его магия сработала с болотным котом, которого они повстречали в Шлаках, причем настолько хорошо, что спасла ему жизнь. Вполне вероятно, что она также сработает и здесь.
Но как он должен воспользоваться ею?
Он решил сначала выяснить, не разозлит ли магия зверя, потому что, если разозлит, что это будет его концом. Он начал раскидывать сеть из своих пяти чувств, касаясь всего, что мог узнать об этом звере, от звука его дыхания до злобного взгляда сонного глаза. Он обшарил чудовище от головы до хвоста и обратно, стараясь нащупать связь, пытаясь почувствовать то, что чувствовал дракон. Это была тяжелая работа, но в конце она не принесла никаких результатов.
По-видимому, драконы не делятся информацией.
Ничего не оставалось, кроме как воспользоваться магией единственным, как казалось, возможным способом — как инструментом общения. Он понятия не имел, как общаются драконы. К этому моменту он узнал только, как они дышат и как реагируют на раздражение. Наверное, если он начнет, то способ общения обнаружится сам. Вся трудность состояла в том, что дракона, на самом деле, он сам вообще не интересовал; его интересовал только темный жезл. Если бы именно темный жезл пытался связаться с драконом, то ему верилось, что удалось бы добиться гораздо большего успеха. Но это, естественно, было невозможно, поэтому ему оставалось полагаться на свой собственный голос и надеяться, что дракон как-то ответит.
Начал он с имитации дыхания дракона, медленного, грубого и тяжелого. Даже увеличив свои усилия с помощью магии, ему потребовалось время, чтобы у него получилось это. В конце концов, он задышал в точности, как уменьшенная копия большого существа. Дракон моргнул — один раз, еще раз. Когда он стал вносить в дыхание нотки недовольного шипения, дракон поднял свою голову с передних лап и посмотрел на него. Однако, этот взгляд не казался чем-то еще, кроме простого взгляда. Но Пен продолжал, надеясь на что-то большее.
Ничего не случилось. В итоге дракон потерял интерес, вновь положил голову на передние лапы и вернулся к наблюдению за игрой света рун.
Обессилев, Пен прислонился к стене. Он ничего не добился. Хуже того, он ослабел от таких усилий. Он не ел и не пил с тех пор, как прибыл сюда, и не мог вспомнить, когда в последний раз у него была пища и вода. Больше суток назад. В горле у него пересохло, он чувствовал легкое головокружение. Если он не сможет вскоре поесть и попить, то просто упадет в обморок от истощения.
Ради всего, что же ему делать?
Он провел несколько часов, выясняя это. Он использовал свою небольшую магию всеми мыслимыми способами, чтобы привлечь дракона к общению, но зверь просто игнорировал его. Он лежал поперек выхода из его убежища, огромная чешуйчатая куча, которая отказывалась двигаться. Уставившись одним глазом на темный жезл и заинтересовавшие его руны, он дремал, как какой-то чудовищный кот перед мышиной норой, замерший от игры света. За все это время, что наблюдал за рунами, он едва пошевелился, да и то только для того, чтобы изменить положение.
Спустя какое-то время Пен задремал. Он не мог понять, сколько он проспал, поскольку серый цвет, который сопровождал дневное время в Запрете, практически нисколько не менялся от рассвета до заката. Но когда он проснулся, то пришел к решению. Вместо того, чтобы дальше экспериментировать с магией, он просто постарается уйти. Правда, он не имел никакого понятия, позволит ли это дракон. Но в любом случае, это было лучше, чем ничего.
Держа темный жезл перед собой так, чтобы не нарушить и не закрыть игру света рун, он встал и собрался с силами. Он был настолько слаб, что для этого ему потребовалось несколько минут. Когда он почувствовал себя достаточно готовым, он сделал один шаг из своего укрытия.
