– Ты – другое дело. А Ун слишком неповоротлив, всегда на этом горел.

– И все же напрасно ты поторопился. Народники уже готовы были захватить Уна. Еще чуть, и…

– К чему лишние сложности? Уж лучше сразу.

– «Славный мальчуган Лот», – усмехаясь, вспомнил Горн. – И тебе нужна власть. Сколько же вас?

– С тобой – на одного больше, – раздраженно ответил Лев. – Хватит болтовни!.. Говори, зачем пришел?

– За новостями. Ты ведь в курсе последних сплетен? Что, к примеру, поделывают Избранные?

Лот снова фыркнул.

– Эти кретины до сих пор решают, на каком диалекте следует вести переговоры, – сказал он. – Важно, видите ли, сохранить лицо!

– А как поживает прекрасная Ли?

– Слушай, хватит!.. Говори, что надо, и выметайся.

Со снисходительной улыбкой Горн оглядел бывшего начальника Дворцовой стражи, бывшего Льва. Молодец, присутствия духа не теряет. Или не понимает?

– Ты разве забыл о моем первом желании? – спросил он. – Уверяю тебя, с каждой минутой оно лишь крепнет.

– Слушай, Страж, на что ты надеешься? Замок набит моими людьми, и это не какие-то мягкотелые! Стоит мне нажать эту кнопку, и…

– А они хоть знают, кого искать?

– Ну, кому же не ведом Горн, похититель богинь!

– Блефуешь, приятель, – усмехнулся гигант. – Известно лишь, что мы пропали вместе, да и то – очень немногим.

– И куда ж ты ее дел? – спросил имперец. – Разве она еще жива?

– Более того, в двух шагах отсюда и в отличной форме.

– Даже так? Послушай, Горн, хочешь…

Гигант покачал головой.

– Нет, Лот, не хочу, – сказал он. – Не утруждайся – не ты первый. В этом деле предлагаю один я.

– И что же ты предлагаешь?

– Чтобы ты проводил нас к Военному Координатору… Да, Лот, да – я знаю о нем! Как и о многом другом.

– Предположим. И чем ты заплатишь за это?

– Фу, какой практичный, – поморщился Горн. – Может, я тебя возвеличу?

– Издеваешься?

– Конечно. А ты только заметил?

Вздернув подбородок, Лот с насмешкой произнес:

– Ты плохо рассчитал, Горн. «В этом деле» я помогать тебе не стану.

– Будто в остальных ты много мне помогал, – проворчал гигант. – А если я тебя заколю?

Лот презрительно засмеялся:

– Какой же огр испугается смерти!.. Полагаю, мой статус огра не вызывает у тебя возражений?

– Сохрани нас Ю, – хмыкнул Горн. – Уж этого бы Тор точно не пережил.

– Тогда на что ты надеешься?

– Сейчас я продемонстрирую кое-что, – предупредил гигант. – Уж не обессудь.

Он аккуратно врезал ребром ладони по шее Лота, и тот обмяк в кресле – как и Коридаг совсем недавно. Приподняв Львиную голову за гриву, Горн достал меч. Через минуту череп Лота сиял, точно полированный мрамор. Обновленную эту голову гигант вставил в принесенный с собою шлем, удовлетворенно хмыкнул: глазомер не подвел его – шлем пришелся впору. Затем он снял с царедворца одежду, разделся сам и сложил это все, вместе с оружием, в длинный мусорный ящик с рукоятями по бокам. Спохватясь, сунул туда же и коробку с орехами.

К этому времени Лот уже зашевелился, приоткрыл мутные глаза. И очень удивился, разглядев сначала Горна, потом себя.

– Всё, Лот, – жестко сказал гигант. – Разговоры кончились. Теперь будешь делать, что велю.

Губы правителя дрогнули, будто он попытался ответить, но не издали ни звука. Глаза в смятении округлились – это всё, на что Лот оказался способен сейчас.

– За дело! – скомандовал Горн.

Лев послушно встал и поднял свою сторону ящика. Не скрываясь, они выбрались в коридор и затрусили вдоль стены, безмолвные и неприметные.

Затишье в верхних ярусах Замка уже кончилось. Полусуток хватило новому правителю, чтобы рассортировать здешних Избранных на сторонников, готовых поставить его выше родичей, законов, богини, – и противников, подлежащих немедленной ликвидации. А сосредоточить имперцев вблизи кварталов чистокровок и затем разом спустить эти своры оказалось того проще. И сейчас отовсюду неслись вопли и звон железа: высокородные огры продавали свои жизни подороже – уж это они умели. Оставалось надеяться, что искушенный в интригах Бур тоже не терял времени и успел собрать вокруг себя силу, достаточную для прорыва. В любом случае, все теперь были загружены делами по уши, и никто даже не взглянул на Горна с Лотом. Да и кто в Империи обращает внимание на мусорщиков?

Все же отборной крови могло пролиться сегодня немало – среди Избранных всегда хватало твердолобых да неповоротливых. Примкнуть к Медведям они не захотели либо не успели и сейчас вместе с семействами пытались уцелеть за прочными стенами Замка. Но стражников собралось тут много больше, и почти каждый, действительно, был хищником матерым и умелым, так что блоки родовой знати сминались один за другим.

Избегая особенно жарких участков, где запросто можно нарваться на нечаянную сталь, Горн уже выводил безропотного правителя из опасной зоны, когда за очередной проломленной дверью ему почудился всхлип. Будто наткнувшись на стену, Горн замер, потом огляделся.

Бой здесь прекратился только что. Из проема выбирались запыхавшиеся, распаренные имперцы и направлялись на шум ближней схватки, впрочем не особенно торопясь.

Вслип повторился – тонкий, придавленный. Какого черта? – раздраженно подумал Горн. Мне-то что до их разборок, да пусть хоть всех перебьют!.. Разве я не сделал уже, что мог?

Скрипнув зубами, он повернул и устремился в глубь блока, волоча за собой Лота. Отступая, здешние чистокровки щедро поливали свой путь кровью, усеивали телами, – по этому следу, спеша навстречу одиночным стражникам, задержавшимся тут дольше других, парочка голышей живо добралась до центрального зала, где стиснутые со всех сторон защитники дали последний бой.

Уж здесь чистопородной кровью было забрызгано всё, даже стены. Имперцы вырубили семейство вчистую, вплоть до мальчиков-малолеток, чтобы покончить с ним безвозвратно. Вперемежку с мужскими трупами, изувеченными страшно, лежали женщины. Но эти, кажется, убили себя сами, либо их прикончили родичи, милосердно и быстро.

Выжила одна – то ли не успела вспороть себе горло, то ли не решилась. Ее распяли на краю огромного стола, пригвоздив разбросанные ладони кинжалами, и здоровенный стражник – который по счету? – с ворчанием сотрясал истерзанное тело звериными тычками, а еще трое ждали очереди. Наверно, прежде девушка считалась красивой, но побои превратили ее лицо в распухшую сизо-красную маску, глаза – в кровавые щелки. И кровь же стекала по безжизненным, вывернутым в стороны бедрам, капала на пол.

Роняя мусорник, Горн надвинулся на стражника, одной рукой плавно отодвинул его от стола, а второй ударил во всю мощь, вмяв оскаленное лицо насильника в шлем. В следующую секунду дождались своего и остальные, разлетаясь по разным углам зала, чтобы никогда не подняться. И даже опознать их теперь будет трудно.

Разрядившись в этой вспышке, Горн угрюмо оглянулся на девушку. А с этой что делать? Тоже прибить, пока не очнулась? Проклятье, зачем я ввязался! Сколько такого же происходит сейчас по всему Замку, по всей Империи… А кто виновен – не я ли?

Горн встряхнулся, точно громадный пес, насмешливо хмыкнул. Поздно пугаться, сказал он себе. Только вперед, только к цели!

Повернувшись к безучастному Лоту, распорядился:

– Ну ты, чертов голыш, нечего торчать без дела! Сложи всех вон туда, понял? И вообще, прибери тут – твои ж ухари насвинячили и, кстати, по твоему приказу.

Правитель покорно принялся за работу, перетаскивая трупы к дальней стене, а Горн смог наконец подступиться к искалеченной малышке, не слишком представляя, что станет делать. Чуть помедлив, выдернул из ее рук кинжалы и передвинул девушку к центру стола, уложив во всю длину. Наскоро перевязал раны обрывками материи, затем разыскал на полу, среди обломков и трупов, пару нерасколовшихся сосудов с прохладительным и соорудил малышке на лицо компрессы, остатками жидкости омыв ее бедра. Поколебавшись еще, Горн накрыл развороченную промежность своей ладонью и застыл, чувствуя себя довольно глупо. А не морочила ли императрица ему голову?