— Но ведь остров Оаху принадлежит Камеамеа, — осторожно высказал доктор Шеффер своё сомнение в целесообразности такого дара.

   — Так мы же скоро отвоюем его, разве не так? — король Каумуалии выжидательно взглянул на Шеффера. — Или вы в этом не уверены?

   — Это вопрос решённый, — без тени колебаний ответил доктор Шеффер, подумав про себя, что, подарив Баранову землю на Оаху, Каумуалии загнал его, доктора медицины и естественных наук, в ещё более опасную западню.

Ново-Архангельск,

17 июня 1816 года

Вернувшись в столицу Русской Америки, лейтенант Подушкин немедленно съехал на берег, чтобы отчитаться перед Барановым. Он понимал, что главному правителю не терпится услышать от него, что же происходит на Сандвичевых островах, чего им удалось добиться там.

Баранов выглядел усталым, раздражённым. Заметнее стали морщины, прорезавшие его лицо от переносицы, вздувшиеся на руках вены.

— А, Яков Аникеевич! — тусклым голосом сказал он, поднимаясь с кресла. — Хоть один пропащий явился. Что ж, садись, рассказывай, в каких странах бывал, что посмотрел. По внешности-то твоей время в южных краях на пользу тебе пошло. А вот что привёз ты, пока не ведаю. Ну доложи, успокой меня.

Правитель по неизвестным Подушкину причинам был явно не в духе. И, торопясь развеять его тревоги, командир «Открытия» ёмко и энергично отрапортовал Баранову об основных итогах миссии на Сандвичевы: военных действий удалось избежать, Шеффер уговорил короля Каумуалии добровольно присягнуть со всеми жителями острова Кауаи на верность России, и в этом бесспорная заслуга доктора Шеффера, что он, Подушкин, хотел бы особо подчеркнуть. Сохранённый Каумуалии груз с разбитого «Беринга» частично возвращён королём, частично компенсирован и доставлен на борту «Открытия» в Ново-Архангельск.

Пока правитель никак не отреагировал на такие замечательные новости.

   — Что ещё?

   — Заключили контракт насчёт сандалового дерева. Каумуалии обязался поставить нам два корабельных груза в течение года. Он предоставил компании монопольное право на торговлю сандалом, разрешил строить факторию на острове Кауаи и обещал выделить любую долину, какая нам только приглянется. На острове Оаху доктору Шефферу подарены были родичами короля Камеамеа два участка земли для компании, и там тоже создана компанейская фактория.

   — Прекрасно, Яков Аникеевич, просто-таки отменные результаты. — Лицо Баранова наконец прояснилось. От полноты положительных эмоций он встал с кресла и прошёлся к окну. — Успокоил ты меня. Я уж от недостатка известий много разных дум передумал. Да ещё бостонцы, приходившие сюда с Сандвичевых, напели мне, что король Камеамеа недоволен доктором Шеффером и близко к себе его не подпускает. Не очень-то я им верил, а на душе кошки скребли.

   — Они и там против нашей компании много чего королю Камеамеа наговорили, — подхватил эту тему Подушкин. — Очень, видать, не нравится им появление наше на Сандвичевых, торгового соперничества опасаются.

   — О том, что не понравится им это, как только о планах наших разнюхают, доктора я предупреждал и советовал ему бостонцев остерегаться. Ханта-то не встречали?

   — Доктор сказывал, что и Хант там вместе с Джоном Эббетсом объявился. Они-то как раз Камеамеа против нас и восстановили.

   — Это мне понятно. — усмехнулся Баранов. — Как прошлым летом стукнул я Ханта по рукам за недозволенные его здесь делишки, так он на меня и озлился. Небось жаждой мщения теперь горит. Так скажи мне, Яков Аникеевич, вы-то сами что на себя взяли в обмен на все обещания короля Каумуалии?

   — Товарами, строевым лесом обязались его снабжать, покровительство ему против Камеамеа и бостонцев оказывать, потому как он теперь считается подданным России и мы должны его оберегать.

   — Просил ли он пушки у вас, вооружение?

   — Да, в контракте записано, что в обмен на поставки сандала компания обязуется предоставить ему хорошо вооружённое судно. Да вот бумаги, — опомнился Подушкин, передавая Баранову копии подписанного королём торгового соглашения и акта о верности России, — сами взгляните.

Баранов, надев очки, внимательно прочитал обе бумаги. Сердито спросил:

   — Что ж раньше молчал о вооружённом корабле?

   — Не успел обо всём сразу доложить, — неловко оправдался Подушкин.

   — Где же возьму я для него вооружённое судно? Сам же знаешь, как у нас с кораблями дело обстоит.

   — Доктор намекал, что можно будет купить у бостонцев, — робко заметил Подушкин.

   — А таких полномочий — покупать корабль — я ему не давал, — негодование Баранова возрастало. — Деньги-то компанейские, я смотрю, он горазд транжирить. Что же ещё он Каумуалии в ответ на верность короля России наобещал?

   — Король кауайский уговаривал доктора военный договор подписать, чтоб обязать нас помочь ему в войне против Камеамеа и возврате захваченных островов...

Подушкин с тревогой видел, как наливается кровью лицо Баранова. Правитель явно находился в состоянии, предвещавшем скорый взрыв неконтролируемого гнева.

   — Так и что же, заключили вы с ним тот разбойничий договор?

Баранов смотрел на Подушкина твёрдым немигающим взглядом, и лейтенант поторопился быстро ответить, открещиваясь от самой возможности этого шага:

   — Как можно, Александр Андреевич! Я доктору Шефферу категорически заявил, что нет у нас на то прав и вы как главный правитель никогда договор тот не поддержите и против Камеамеа воевать не захотите.

   — Правильно ты ему ответил, Яков Аникеевич. Значит нет такого договора?

   — Нет, — твёрдо ответил Подушкин. — В этом никакой уступки Каумуалии мы не сделали.

   — Хорошо, — как-то сразу обмяк Баранов. — Слышал ли что, Яков Аникеевич, об «Ильмене»? Я вот «Кадьяк»-то послал на Сандвичевы в помощь Шефферу, рассчитывая, что скоро «Ильмень» возвратится, а «Ильменя» до сих пор нет:

   — И «Ильмень», Александр Андреевич, теперь на Сандвичевых, ремонтируется в Гонолулу. Капитана Водсворта видел я, он сказывал, течь на судне обнаружилась, пришлось им в Гонолулу на ремонт зайти. А там доктор и этот корабль под своё начало прибрал, опираясь на данные ему вами полномочия.

   — Да что же это он выдумывает! — опять не сдержался Баранов. — Я ему полномочия только на два корабля давал: «Открытие» и «Кадьяк», а об «Ильмене» и речи не было «Ильмень» мне здесь позарез нужен.

   — Боюсь, — высказал своё опасение Подушкин, — «Ильмень» теперь не скоро сюда вернётся. Доктор намерен сам им распоряжаться.

   — Что ж, придётся с ближайшим бостонским кораблём, уходящим на Сандвичевы, строгое предписание ему послать, чтоб немедля вернул сюда «Ильмень» со всеми людьми, на нём находящимися. Обойдётся пока одним «Кадьяком», а как груз сандала будет готов, тогда мы ему ещё корабль подошлём.

Баранов остановился посреди комнаты, прямо посмотрел на Подушкина.

   — Разгружай корабль, Яков Аникеевич. Сам отдохни и команде отдохнуть дай. А потом придётся тебе сходить в Калифорнию, выручить через тамошнего губернатора в Монтерее людей с «Ильменя», захваченных гишпанцами. Оставлять наших людей в беде не можно.

   — Слышал о той беде, — сказал Подушкин, радуясь в душе, что неприятная часть разговора позади. — Познакомился в Гонолулу с командиром охотничьей партии, которая в Калифорнии на «Ильмене» промышляла, Тимофеем Таракановым. Он и рассказал, как комиссионера их Элиота де Кастро под Санта-Барбарой захватили. Тогда же и сам Водсворт чуть не был захвачен... Тараканов же понравился мне. Видать по нему, мужик бывалый, крепкий, основательный.

   — Слава Богу, хоть Тараканов цел остался, — с облегчением сказал Баранов. — С него, пожалуй, и хватит. И без того дважды в плену у туземцев сидел. А Элиота де Кастро и других наших людей непременно выручить надо. Спасибо за доклад, Яков Аникеевич. — Баранов протянул лейтенанту руку.