В дверь кинулись сразу четверо во главе с Огородниковым, всей своей массой сорвали её с петель. Баранов появился в комнате за спиной штурмовавших. Наплавков вскинул пистолет. Его выбил Огородников быстрым ударом сабли. Попов исступлённо рвал бумагу, но его уже схватили, как и Наплавкова, стали обряжать в кандалы.

   — Что?! — яростно кричал Баранов. — Не вышло бунт учинить, семя барановское извести? На поверку слабо оказалось? Кто ещё с вами, какое ещё отребье сговорили?

Наплавков, сжав губы, молчал. Глаза его сверкали ненавистью.

   — Увести их, — приказал Баранов. — Самосуда не чинить. Охотская власть с ними разберётся.

Происшествие с арестом заговорщиков взбудоражило всё население крепости, грянуло для многих как гром среди ясного неба.

Баранов сам допрашивал схваченных бунтовщиков. Наплавков с Поповым держались стойко, дерзили, не хотели выдавать сообщников, которых имели в ещё не вернувшейся промысловой партии.

Несмотря на захват главарей, Баранов всё же беспокоился за безопасность близких. Чтобы исключить всякий риск, он решил отправить семью на Кадьяк, поручив воспитание детей отцу Герману.

Сентябрь 1809 года

В начале месяца возвратилась «Нева».

Среди прочих поручений Баранов ставил перед лейтенантом Гагемейстером задачу попытаться отыскать острова, будто бы виденные одним из мореплавателей между Сандвичевыми и Японией, но главное — провести обстоятельную разведку Сандвичевых островов, закупить по возможности продукты, попробовать договориться о торговле, прощупать почву насчёт будущего основания там поселения компании. Из бесед с приходившими в Ново-Архангельск американскими шкиперами и торговцами Баранов знал, что все они давно используют Сандвичевы острова как своего рода перевалочную базу на пути к северо-западным берегам Америки и Кантону.

Вояж Гагемейстера можно было считать успешным лишь частично. Настойчивые поиски неизвестных островов ничего не дали. Из продуктов Гагемейстеру не удалось привезти почти ничего, он закупил лишь соль да сандаловое дерево. По словам командира «Невы», вся торговля на островах сосредоточена в руках короля Камеамеа. Договориться с ним о продаже продуктов питания по приемлемым ценам капитан «Невы» не смог. Но разведка ситуации на островах принесла весьма обнадёживающие результаты.

Они беседовали с глазу на глаз в доме Баранова, сидя в глубоких кожаных креслах. Слуга-алеут принёс и поставил на невысокий столик вино и лёгкую закуску.

   — Вам трудно себе представить, Александр Андреевич, — говорил Гагемейстер, — как щедра тамошняя земля. Лишь один из этих островов способен производить продуктов столько, сколь потребно не только нашим американским колониям, но и всей восточной окраине России.

   — Много ль островов вы посетили? — спросил Баранов.

   — Я был на всех крупных островах — на Гавайях, Молокаи, Оаху, Кауаи... Сказать откровенно, кое-кого это всполошило, они что-то заподозрили. Недаром, пока я находился там, с берегов Перу на Гавайи пришёл английский фрегат. Капитан его интересовался, не имеют ли русские каких-либо территориальных намерений в отношении этих островов. С тех пор как на Сандвичевых побывал капитан Джордж Ванкувер, кое-кто в Англии считает эти острова своими. Однако король Камеамеа думает иначе. В беседе со мной он ясно дал понять, что все эти острова — собственность его народа и никакая из европейских держав не может на них претендовать.

   — Камеамеа по-прежнему живёт на Оаху?

   — Да, он живёт там и не оставляет намерения подчинить себе короля Каумуалии. Об этом он тоже говорил мне, когда посетил борт «Невы». Это на редкость прямолинейный человек. Он упомянул о слухах, которые распространили бостонцы в связи с появлением в его владениях «Невы», будто мы хотим основать здесь своё поселение, и спросил меня, правда это или нет.

   — Что же вы ему ответили?

   — Я сказал, что в первую очередь мы заинтересованы в торговле. Ежели наладим её и дела пойдут, то тогда, может быть, и будет нужда в учреждении на одном из островов представительства нашей компании. И ежели, разумеется, на то будет его добрая воля.

   — Всё правильно! — похвалил Баранов. — И что же сказал король?

   — Он сказал: «Пусть русские приходят, мы попробуем вести дела с ними». Кстати, я договорился о поставке нам тысячи бочек таро. Король пообещал прислать в скором времени свой корабль с этим грузом.

Баранов встал, молча прошёлся по комнате, сдержанно заметил:

   — Это очень хорошая новость, Леонтий Андреянович. Я всегда чувствовал расположение к себе короля. Значит, пришло время переводить нашу личную друг к другу симпатию на уровень выгодной для обоих коммерции.

   — Можно попытаться купить участок земли у короля, — продолжал Гагемейстер. — Некоторым живущим на островах европейцам, англичанам Янгу и Дейвису, американцу Холмсу, которых он сделал своими советниками, король подарил большие участки земли. А бостонцам, братьям Уиншип, он разрешил приобрести землю на Оаху, и там уже появились свои плантаторы, на которых работают островитяне. Ежели король не захочет уступить нам землю, есть и другие способы, чтобы убедить его, — продемонстрировать военную силу. Двух кораблей для этого будет достаточно.

   — Постараемся всё же закрепиться там мирным путём, — осадил его Баранов. — Где, уж ежели зашёл о том разговор, на ваш взгляд, наиболее подходящее место для основания поселения, на каком острове?

   — Те места, которые я видел на самом крупном острове — Гавайи, не показались мне особо привлекательными. Там преобладают лавовые породы. Остров Молокаи значительно более плодороден. Весьма подходящим для земледелия выглядит и остров Кауаи. В устье реки Ваимеа на Кауаи — неплохая гавань, но стоянка там опасна, когда дуют южные ветра. Самая же лучшая гавань — это, бесспорно, Гонолулу на острове Оаху. На этом острове великолепный климат и плодородные почвы. Я бы избрал Оаху. Для постройки поселения достаточно будет и двадцати толковых работников и примерно столько же — для возделывания земли. Затраченные усилия окупятся быстро и многократно. Нам может помешать лишь соперничество со стороны бостонцев. Они осели там достаточно прочно и, судя по всему, надолго. Едва ли захотят иметь у себя под боком русских конкурентов.

   — Находясь на острове Кауаи, — добавил Гагемейстер, — и встречаясь с тамошним королём Ка у муалии, я понял, что он с радостью готов приютить у себя иностранцев, которые помогут ему удержать два острова, которыми он владеет, от посягательств со стороны Камеамеа. Но тогда Камеамеа будет нашим врагом со всеми вытекающими из этого последствиями.

   — Что ж, спасибо, Леонтий Андреянович, — заключая беседу, сказал Баранов. — Собранные вами сведения очень интересны и кое-что проясняют. Рано или поздно нам придётся решать вопрос, как закрепиться на Сандвичевых. Бостонцы действуют дальновидно. Мы не должны отставать от них.

Спустя двадцать дней Леонтий Гагемейстер, забрав на борт корабля арестованных заговорщиков, повёл «Неву» на запад, к берегам России. Он надеялся достичь Охотска до наступления зимы, чтобы не бороться с противными курсу ветрами.

Батавия,

9 апреля 1819 года

Только к вечеру, перед закатом солнца, в отель «Морской» приехали трое русских с «Кутузова». Лейтенант Подушкин привёз с собой корабельного доктора Кернера и штурмана Клочкова.

Баранов по-прежнему лежал на кровати в своём номере, но сознание уже вернулось к нему. Увидев зашедших в комнату, он слабым голосом сказал:

   — Здравствуй, Яша! Плохо мне, силы уходят.

Доктор Кернер подошёл к нему, взял правую руку.

Глядя на часы, начал замерять пульс.

   — Ну что? — нетерпеливо спросил Подушкин, когда доктор опустил руку Баранова на кровать.