– Твою мать! – отвернулся Виктор. – Это не люди, а животные. Как вообще такое может происходить?!

– Похожий ритуал был у индейских племен, причем для жертвоприношения подходили исключительно мужские сердца.

– Твои познания порой меня напрягают. Даже не по себе становится! Откуда ты вообще об этом знаешь? Да и как вообще ты можешь спокойно об этом говорить, когда на твоих глазах происходит такое?!

– Мои познания меня самого страшат. Такое ощущение, что мне в мозг кто-то или что-то просто вбрасывает информацию. Впрочем, в школе я дурака не валял и книжки читать любил. А теперь давай в темпе. Они еще долго будут наслаждаться кровью, и это нам на руку.

– Вот смотрю на тебя порой и не пойму, как ты можешь быть таким невозмутимым?

– Пузырь водки натощак, и нервов вообще не останется.

– Где ж такие рецепты выписывают?

– На войне.

В комнату Александра вошла девушка. Она учтиво поклонилась и со страхом посмотрела сначала на учителя, а потом на Анатаса, который сидел напротив него.

– Не бойся, проходи, – спокойным и ласковым голосом проговорил Александр.

– Меня зовут Анатас. Только не надо лишних вопросов по поводу моего имени: звучит оно именно так. А как тебя зовут? – он положил на стол перед собой черную трость с золотым черепом.

От его взгляда становилось холодно. Татьяне показалось, что на нее взвалили огромный груз, который прижал ее к полу.

– Ее зовут Татьяна, – не дожидаясь ответа девушки, сказал Александр.

– Разве я спросил у тебя?

– Мой учитель сказал правильно: меня зовут Татьяна.

– Простите меня, господин, я был бестактен, – промолвил Александр.

Татьяна с удивлением посмотрела на учителя. Все, что она знала об общине, рухнуло в этот момент. Она поняла, что великий маг и провидец сам является чьим-то подчиненным. Александр заметил ее изумленный взгляд в свою сторону, но ничего не сказал.

– Кто вы? – внезапно спросила Татьяна у Анатаса.

Александр вздрогнул от неожиданного проявления дерзкого любопытства.

– Ты слышала сказку о царе, который просил принести то, чего не может быть?

– Да, мне рассказывала ее бабушка, – заинтригованно ответила девушка.

– Так вот, я то, чего не может быть, – улыбнулся Анатас.

Татьяна тоже улыбнулась. Ответ показался ей немного наивным и чудным. Это была, наверное, ее первая улыбка с того времени, как она попала в общину.

– Простите, учитель, но зачем вы позвали меня?

– Он позвал тебя, Татьяна, чтобы сказать тебе, что ты особенная. И что ты лучше всех других его учеников. Он многое мне поведал о тебе, но не могла бы ты теперь рассказать о себе сама? Все-таки мне бы хотелось услышать это от тебя лично.

– Но я не знаю, что может вас заинтересовать.

– Поверь, мне интересно все. Абсолютно все.

Анатас уже понял, что это именно то, что он искал. Чистота девушки заволакивала комнату густым туманом, в котором властелину тьмы было тяжело находиться. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Девушка недоверчиво смотрела на Анатаса большими бездонными глазами.

– Мне не хочется рассказывать о прошлом.

– Раз не хочешь, можешь не отвечать. Кстати, говорят, ты помогала на кухне и приносила еду своему учителю? Я верно осведомлен?

– Это так, – робко ответила Татьяна.

– Тогда я почту за честь, если ты принесешь нам хорошего вина. Хочется выпить за знакомство и пообщаться за бокалом благородного напитка.

– Сию минуту.

Девушка робко вышла за дверь.

– Мало того, что ты нашел ее в последний момент, так ты еще и ничего про нее не знаешь?

– Она не хочет рассказывать, вы сами видите. Я ничего не мог сделать.

– Да, Александр, стою я перед дверями твоими, стучусь, а мне никто не открывает. Видно, что хозяина нет дома. А хозяин должен быть в доме всегда, ведь без хозяина и дома не будет.

Медленно продвигаясь по темным туннелям подземелья, Татьяна все больше размышляла о странном человеке, которого Александр называл господином. В ее душе творилось нечто необъяснимое, и чем дольше она находилась одна, тем больше ей хотелось вернуться к незнакомцу и поговорить с ним. Он чем-то напоминал ей старого деда Матвея, о котором она всегда вспоминала с теплотой. «Кто же он? Какое вино ему предложить?», – думала она, осматривая винные стеллажи. Она плохо разбиралась в этом напитке, но прекрасно знала, что чем старше вино, тем оно лучше. Ее взгляд остановился на ящике с надписью «Chateau Mouton-Rothschild, 1945». К ее возвращению стол был уже накрыт. Девушка неуверенно протянула бутылку Анатасу.

– Отличное вино, у тебя есть вкус. Почему ты стоишь? Ты моя гостья. Оставь свою робость и веди себя свободно.

Татьяна поклонилась, как было принято в общине, и села на краешек стула. Анатас улыбнулся. Его улыбка будто обожгла девушку. Она впервые почувствовала теплоту дома, и эти мысли ножом врезались в сознание человека с тростью. Его улыбка сменилась пристальным взглядом, а зрачки сделались черными, как смола. Татьяна не замечала изменений в своем собеседнике. Что касается Анатаса, то он уже многое знал о ней. Он видел, как Падший уговорил ее уйти из дома. Все было сделано ненавязчиво, но в этом чувствовался тонкий, хорошо продуманный ход. Кто будет искать самое дорогое у себя под носом? Разве ожидали они такого? Конечно, нет. Они могли вести поиски по монастырям и храмам, но никогда – рядом с собой. Падший, хитрый двуликий лис, рассчитывал именно на это. Его логика была правильной, и если бы не Лекант, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Чутье зверя не подвело. Анатас разлил в бокалы рубиновую жидкость.

– Прошу, Татьяна, угощайся. Я хотел бы выпить за тех, кого сейчас нет с нами, за тех, кто хотел бы быть здесь, но не может.

Он сделал большой глоток и отставил бокал в сторону. Татьяна поступила так же и положила себе немного еды. Анатас наблюдал, как она ест, запивая пищу вином.

– Как же ты согласилась уйти из дома? Неужели старый Матвей так повлиял на тебя?

От изумления Татьяна перестала жевать и отложила вилку в сторону.

– Ну, что ты так смотришь? Мы с ним старые приятели. Он-то мне про тебя и рассказал. Уж очень меня заинтересовала твоя судьба. Поэтому я и приехал сюда. Да, он просил приглядеть за тобой: волнуется старый черт за тебя, как за родную внучку, переживает.

– Но мне он говорил совсем другое.

– Пока меня не было, за тобой приглядывал Александр. Ты же не думаешь, что он отправил тебя сюда одну, без присмотра? Он просто хотел, чтобы ты не чувствовала за собой опекунства.

– Но он никогда не говорил мне о вас, да и я не рассказывала здесь никому о нем, даже не говорила, откуда и почему я здесь.

– Вот и прекрасно. И правильно. Зачем других нагружать своими проблемами? У них и своих достаточно. А ты, если захочешь об этом поговорить, можешь всегда обратиться ко мне.

– А кто вы? – тихо спросила Татьяна.

В лице Анатаса будто что-то изменилось. Оно было по-прежнему привлекательным, но от него вдруг повеяло смертью и холодом.

– Друг, а может, враг. Человек, ангел, бес. Разве сможешь ты сделать правильный вывод, не поговорив со мной? Вопросы, вопросы… Вся жизнь – одни вопросы. За правильно поставленным вопросом следует правильный ответ. Как говорится, любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня[23].

Последние слова Анатаса еще больше смутили Татьяну, она уже не понимала, что вообще она тут делает, зачем она здесь. Ей хотелось встать и уйти, но любопытство, присущее любому человеку, а особенно девушке ее лет, взяло верх. Ей хотелось знать больше об этом странном господине, который мало того, что знал старика Матвея, но и говорил, как тот – замысловато и умно.

– Любопытство – вот причина всех человеческих бед. Ибо из-за любопытства мы попадаем в разные неприятные ситуации. Казалось бы, чего проще: иди своей дорогой, ан нет.

– Почему же так?