– Не мешай мне, монах. Ты же знаешь: меня не остановить.

– Я и не собирался. Я лишь хотел предупредить тебя, – послышался ответ, и из темноты вышел огромный человек в монашеской рясе.

– Мы с тобой по разные стороны. Ты служишь своему хозяину, я же не служу никому, – сказал седовласый.

– Разве? Тогда зачем ты здесь?

– Ты знаешь, раз пришел сюда.

– Значит, и ты несвободен. Внутри тебя плачет бесполое, страшное существо, которое будет всегда завидовать тем, кто многие тысячелетия являлся его пищей. И вскоре оно станет просить у неба только одного: чтобы огонь, который еще тлеет в его никчемной душе, принадлежал тому, кому он действительно нужен.

– Я голоден, монах, не искушай меня. Говори, зачем ты здесь?

– Ты считаешь, что не принадлежишь никому. Но ты заблуждаешься. Ты зверь только изнутри, снаружи ты человек, а людям дано право выбора. Возможно, им пора воспользоваться и тебе? Ты волен перейти и на другую сторону. Зло тоже может быть во благо!

– Слишком запутанно ты говоришь, монах. Сделка заключена у всех, у тебя – с Богом, у меня – с Александром. Зачем делать выбор? Мне он не нужен. Я знаю свое место в пищевой цепочке, и оно меня полностью устраивает! Я наемник, а не слуга, – злобно ответил седовласый и пошел прочь.

– Наемник? – тихо добавил монах. – Ты раб для него, а сделка эта, словно между мышкой и кошкой, никогда не сулила мышке ничего хорошего. Помни об этом! – прокричал он в след уходящему.

В подземелье Александр метался по своей комнате. Он периодически звал охрану и нервно интересовался, не пришел ли кто. Так продолжалось, пока время не перевалило за полночь. Измученный и уставший от переживаний и ожидания, повелитель приказал, чтобы ему принесли поесть. Через несколько минут в комнату вошла служанка с подносом. Поставив его на мраморный стол, девушка поклонилась и направилась к выходу, но Александр окликнул ее.

– Постой, дитя. Как тебя зовут?

– Татьяна, – робко ответила она.

– Останься и раздели со мной ужин, – Александр сам не понимал, зачем он это делает и для чего пригласил служанку поужинать с ним.

– Я не могу.

– Почему? Разве ты не хочешь пообщаться со своим учителем? Не бойся, я не обижу тебя.

– Я не могу общаться с вами, так как меня еще не приняли в братство. Я только готовлюсь, а настоятельница запрещает нам общаться с вышестоящими братьями, тем более с вами, учитель.

– Ах, да, правила, кругом одни правила. О них можно сказать то же, что и о законах: их многочисленность способствует не столько их соблюдению, сколько нарушению. Ну хорошо, тогда просто постой или, если хочешь, присядь и побудь со мной, пока я ем. Эти стены утомили меня, и я хочу поужинать с простым человеком.

Девушка молча поклонилась и села напротив.

Быстрыми шагами седой незнакомец шел по не расчищенной от снега улице. В поселке, погруженном в сон, его замечали лишь бездомные собаки, да и те при виде его поджимали хвост и с визгом бросались наутек. Перебравшись через железнодорожные пути, он вышел к дороге и встал на обочине, пытаясь остановить машину. Волосы его развевались на ветру, а сам он в лучах фар проезжающих мимо автомобилей походил на призрака. Вскоре около него остановилась белая «девятка» с желтыми шашечками на крыше. Дверь автомобиля открылась, и седовласый быстро залез в салон.

– Тебе куда, браток? – спросил молодой парень.

– В Бондари, – сухим и грубым голосом ответил пассажир.

– О, как. Не ближний свет! Денег-то хватит?

– Хватит. Трогай, а то времени осталось мало.

– Ну, смотри, – парень незаметно оглядел своего клиента и подтянул левой рукой монтировку поближе.

Машина тронулась.

Закончив ужинать, Александр поблагодарил девушку за компанию. Хотя они и просидели молча, для учителя это время было лучшим за последние две тысячи лет. Он почувствовал теплоту, которая пропитала стены этого мрачного места, и такое с ним случилось впервые. По его телу пробежали приятные мурашки, сердце как-то по-особенному забилось, воздух в комнате стал более легким, а проблемы немного отошли в сторону. Александр был удивлен, но не придал этому ощущению большого значения. Он тряхнул головой, и наваждение исчезло.

Машина остановилась.

– Ну что, мужик, с тебя пятьсот рублей, – как можно мужественней произнес парень, делая вид, что не шутит и в случае отказа может и покалечить.

– Как скажешь! За сладкое горько приходится расплачиваться!

«Девятка» пошатнулась, раздался дикий крик, заглушивший вой метели. Дверь со стороны водителя со скрежетом и хрустом отскочила в сторону, следом за ней из машины вылетело искалеченное тело и рухнуло метрах в десяти, окропив последний путь брызгами крови. С пассажирской стороны открылась дверь, из нее вышел седовласый. Он огляделся и, присев на корточки, стер снегом кровь с рук и лица, быстро пошел прочь и вскоре растворился в темноте.

Александр сидел все в той же комнате, словно прокаженный, которого не выпускают никуда, дабы не заразить окружающих. Царь, заточенный в собственном царстве, он пристально смотрел на часы, которые стояли в углу и словно смеялись над ним, настолько медленно они поворачивали свои стрелки. Александр, бессильный совладать со временем, смотрел на них с ненавистью.

– Учитель, тот, кого вы ждали, пришел, – наконец принес благую весть охранник.

– Немедленно зови его сюда, – оживился Александр и даже поднялся со своего места.

Молодой человек поклонился и вышел за дверь, через минуту в нее вошел седовласый. Сделав шаг в комнату, он тут же замер и стал жадно вдыхать воздух, как волк, почуявший запах крови. Он провел ладонью по полу, повернулся и, прищурив глаза, долго смотрел на входную дверь.

– Здравствуй, Лекант. Что случилось?

Седовласый зарычал, глаза его сузились, а рот скривился в зверином оскале.

– Что случилось?! – повторил повелитель.

– Странно. Мне кажется, мы с тобой не той породы, чтобы водиться с ангелами. В особенности ты, Александр.

– Что ты несешь?!

– Твоя комната наполнена запахом хозяина и его шестерок, но помимо него я слышу еще один едва уловимый аромат. Раньше я такого не чувствовал. Это запах чего-то такого, что несравнимо ни с ангелами, ни с демонами. Что-то нейтральное, очень сильное и могущественное, намного сильнее тебя и меня.

– Тебе показалось. В моем подземелье не может быть ничего и никого, кроме моих людей. Никто не может пройти сюда без моего ведома, тем более ангелы. Это место, мой друг, они давно обходят стороной.

– И все же я не ошибаюсь. Я никогда не ошибаюсь.

– Быть может, ты потерял свое чутье? Здесь был Он сам и не ощутил ничего. И слуги его были с ним, а ты знаешь, что эти цепные псы уже спущены с поводков, и нюх на ангелов у них куда лучше, чем у тебя.

– Смотри сам. Никто так не легковерен, как человек неверующий. Зачем ты меня позвал?

– Есть одно дело, которое я могу доверить только тебе.

– Интересно, в какое же дерьмо ты вляпался, если решил обратиться ко мне?

– В очень большое. Поверь мне, я бы не дергал тебя по пустякам.

– Ну что ж, рассказывай.

– Мне нужно убрать одного человека.

– Это я уже понял, но для этого необязательно было искать меня. Я скрывать следы не умею. Обычно ты звал, когда нужно было истребить сотню-другую, но никак не одного.

– Это не все. Мое время на исходе. Хозяин дал задание, а я не могу его выполнить. После того, как ты избавишь меня от Носферато, ты должен будешь мне помочь в поисках Чистого.

– Твой преемник снова тебя предал? Это становится традицией. Богов всегда предают апостолы. И тебе снова нужен я, хотя в последний раз ты обещал больше меня не беспокоить.

– Мне сейчас не до шуток. Ты – лучший, и только тебе я могу довериться.

– По твоей милости я – единственный. А что за Чистый?