— Ты что, ангел?, — презрительно произнесла Дэнс. Все космические цыгане ненавидели крылатый народ, обитавший на одиннадцати планетах в созвездии Тельца. Высокомерные и напыщенные, ангелы никогда не принимали скитальцев в своих стенах, считая их отбросами и социально опасными. На всех межгалактических собраниях одиннадцать голос всегда были против разрешения цыганам путешествовать по Вселенной, именно жители планет ангелов поднимали вопрос о заключении изгнанников на каком-нибудь метеорите в глубине космоса.

— Нет, я такая же, как и ты, — в голосе Глори было столько спокойствия и нежности, что Дэнс практически сразу ей поверила. — Только я свободна.

— Свободна, — глухо повторила Дэнс, — а я, как видишь, заперта за свою вспыльчивость.

— Да, это так, — серьезно заметила Глори, внимательно глядя на цыганку, — ты поступила неосторожно. Но это не меняет сути дела.

— У тебя есть ко мне дело?, — Дэнс встала с кровати, — рассказывай же, мне любопытно.

— Я предлагаю тебе свободу.

Дэнс оторопела. Все во Вселенной знали, что ни один из космических цыган не мог покинуть табор без разрешения старой Экифаниты. Единственным способом уйти было полностью очистить свой сосуд, высушить до дна, искупить вину перед миром — лишь тогда цыгане могли уйти прочь, чтобы выбрать себе новый путь в жизни. Все иные пути к отступлению были закрыты — каждый из жителей табора был связан особым договором, и любые попытки бегства повергли бы несчастного в ужасные страдания.

— Я могу обойти правила, — Глори, казалось, прочла мысли цыганки, — исключения есть всегда. В этом случае я готова поменять правила для тебя и твоей подруги.

— Кто ты?, — повторила свой первый вопрос Дэнс, — зачем мы тебе?

— Я странница, не имеющая иных целей, кроме как дарить свет и надежду людям, — Глори улыбнулась, — во мне живут тысячи и тысячи душ, искавших надежду. Я несу их в себе, с каждым новым шагом освобождая вселенную от боли и страхов.

— Ты все-таки ангел, — вновь нахмурилась Дэнс, — я не стану иметь с тобой дела. Тем более, что ты так и не сказала, чего ты хочешь от меня.

— От тебя и Глэдис, — поправила Глори, поднимая вверх правую руку, — смотри.

На ладони девушки сидел крошечный радужный мотылек, трепетавший своими резными семицветными крыльями. Дэнс открыла рот от удивления — радужные мотыльки являлись материальным воплощением бессмертной души. Никто и никогда не мог прикоснуться к одной из них, ведь радужные создания были невесомы и неуправляемы. Глори некоторое время с интересом глядела на пораженную зрелищем Дэнс, а затем легонько сжала ладонь, заставив мотылька исчезнуть, издав на прощание тихий хрустальный звон. Цыганка просидела в тишине еще минуту, а затем подняла глаза на пришелицу. Теперь во взгляде Дэнс читались восторг и преклонение.

— Вам не место здесь, — Глори многозначительно оглядела камеру, — есть место на этой планете, которое ждет вашей помощи. Там идет война, самая страшная война во Вселенной. И вы можете принять в ней участие, навсегда искупив свои грехи. Скажи, согласна ли ты, Дэнс, забыть о судьбе космической цыганки и стать свободной.

— Вольный демон, — тихо сказала Дэнс, глядя на свои руки, — но почему именно я?

— Ты и Глэдис, — вновь напомнила Глори, — сейчас я исчезну. У тебя есть время подумать и обсудить свое решение с подругой. Когда придет время, я вернусь, чтобы либо забрать вас с собой, либо навсегда стереть память о том, что произошло сегодня ночью.

— Постой!, — воскликнула Дэнс.

— До встречи, — прошелестел нежный голос, растворяясь в ночной тьме. Глори исчезла так же внезапно, как появилась, оставив Дэнс наедине с мыслями. Цыганка в прострации прошлась от стены к стене, затем присела на край койки и обхватила голову руками.

— Стать свободной, — прошептала она, — и бороться… разве я не об этом мечтала?

— До нас дошел сигнал о пробуждении, — Эви несколько раз коснулся экрана пальцем, выводя на общий просмотр полученную информацию. Три вспышки силы на планете Земля, в городе, ставшем полигоном новой войны.

Группа людей, находившихся в зале, тревожно зашумела.

— Но наше вмешательство пока еще не требуется, — Эви вновь щелкнул экран, предоставив зрителям длинные колонки с цифрами и словами, — как вы видите, вероятность победы выгодной для на стороны сейчас составляет пятьдесят три процента.

— Когда же нам вступать в бой?, — спросил кто-то из зала.

— Сейчас стоит заняться окончательным отбором десяти солдат. Когда время придет, мы должны быть в полной готовности, — Эви сошел с трибуны, — нам нужны воины всех доступных их системе стихий, исключая Солнце.

— Почему?, — заворчали в зале, — как мы обойдемся без поддержки мотаров?

— Все вопросы после обсуждения, — Эви всем своим видом показал, что аудиенция завершена. — Сейчас же все по постам, отправляйтесь на полигоны и начинайте отбор. Помните, нам нужны самые лучшие солдаты. Осечек быть не должно. Мы покажем Земле, чего стоит декада Ангелов!

— Ты готова?

Лицо Глэдис исказила гримаса боли. Длинные щупальца вытащили из ее тела окровавленный осколок стекла. Застонав, девушка отвернулась, пытаясь не глядеть на обильно текущую по груди кровь. Многорукое создание, являвшееся походным врачом госпожи Экифаниты, бережно прижгло рану зеленоватой жидкостью, а затем направило свои щупальца к следующему торчащему из тканей осколку.

Глэдис сильно поранилась во время последнего выступления — блестящий огнями стеклянный шар внезапно оторвался и упал на пол с купола, разбрызнув острые молнии осколков. Глэдис спаслась благодаря тумбам, оставшимся на сцене после выступления дрессировщиков — не спрячься несчастная за одной из них, то количество осколков вонзившихся в тело, было бы втрое большим.

— Держись, — Дэнс, закусив губу, неотрывно находилась возле подруги. После недолгих пререканий, Сильфа, восьмирукий доктор цыганского табора, позволила Дэнс находиться в помещении во время операции. И теперь смуглая цыганка выполняла роль медсестры, подавая щупальцам тампоны и вяжущую жидкость.

— Последний, — осколок упал на пол. Глэдис вздохнула от облегчения и расслабленно откинулась на подушку. Обработав раны и налив девушке рюмку с микстурой, Сильфа исчезла из операционной, намереваясь отмыть от крови все свои восемь бесформенных конечностей. Дэнс приблизилась к подруге, сочувственно глядя на побледневшее лицо пострадавшей.

— Все хорошо, — прошептала Глэдис, пытаясь улыбнуться, — все обошлось.

— Я так испугалась. Вышла из камеры, а мне говорят, что ты в травм пункте, — Дэнс покачала головой, — слава богу, что ты здорова.

— Как прошло твое заключение?, — весело спросила Глэдис. Краски постепенно возвращались к ее лицу, глаза вновь заблестели, губы сложились в озорную улыбку, — не скучала?

— Мне надо рассказать тебе…, — Дэнс запнулась при появлении Сильфы.

— Позже, — коротко кивнула Глэдис, предоставляя себя на попечение врачу.

Вечером, когда солнце спряталось за холмами, Дэнс и Глэдис сидели неподалеку от табора на расшитом цветами покрывале. Подстилка ранее служила скатертью в шатре у предсказательницы, но за старостью и непригодностью была милостиво отдана на общее пользование. Хозяйственная Дэнс мгновенно утащила ее себе.

— Она сказала, что время придет, — Дэнс многозначительно развела руками, — я согласна уйти. А ты?

— С тобой, — Глэдис кивнула, — мне опостылела жизнь в этом гнусном таборе.

— Значит, осталось дождаться знака, — Дэнс улыбнулась.

— Что, суки, решили сбежать?, — словно плеть стегнул голос из-за кустов. К возмущению Дэнс из укрытия показались Миа и Сэн. С торжествующим видом девицы погрозили подругам.

— Госпожа узнает все завтра утром!, — пообещала Сэн, — и на этот раз вас обоих прикуют цепями!

— А нас наградят!, — вторила ей Сэн, — и отдадут вашу часть денег! Ха!

— Убирайтесь, — в глазах Дэнс заметались недобрые огоньки, — или я зашью вам обоим рты.