Арийство в Германии является ключевым словом нового народнического («фёлькише») возрождения. Если добраться до понимания древнего содержания этого понятия, то можно найти путь к высшему пониманию расы. В действительности первоначальное понимание слова arya было синонимично dwija, т. е. «дваждырождённым». Арийскую сущность определяло трансцендентальное действие — инициация, и «Законы Ману» (II, 172) — заходят так далеко, что провозглашают, что в случае невыполнения инициации арий фактически не отличается от шудры, т. е. от тёмной касты слуг. Если не считать инициацию вымышленным понятием древности (здесь это понятие связано с почти полностью забытыми сегодня внутренними горизонтами); если она понимается как аналог культуры, то у нас появится основание благородного расового учения. Под «культурой» при этом понимается действие, при помощи которого индивид избавляется от зависящих от природы условий и соединяется с высшим законом.

Если человек всем обязан силе инстинктов и крови, формирующим и поддерживающим жизнь, тогда человек всё ещё принадлежит к природе. Особенно когда это касается человеческой природы — из той же основы могут развиться и высшие качества, но эти качества нужно понимать только как природную данность, а не как собственность личности: подобно великолепным расовым чертам, которые можно наблюдать у тигра или породистой лошади. Переход от царства природы к царству культуры (культуры в классическом, обозначенном выше смысле, а не в современном смысле обучения, «всеобщего» образования и т. д.) может произойти только при условии проявления новой, сущностно иной силы: силы, которая относится к чистому расовому элементу так, как душа относится к сформированному подобным образом телу. Тогда законы природы и основные инстинкты, а также и принцип духовных способностей и правильной крови уже не соответствуют «истине». Именно противоположность этого становится истинной. Здесь стиль достигает бытийного приоритета. Этот стиль, пожалуй, относится к «природе» как к незаменимому исходному материалу и основе (Vehikel); он не остаётся производным от «природы» — напротив, он указывает на наличие и формообразующее действие метабиологического типа. Именно такой стиль создаёт то, что в высшем смысле нужно называть расой по отношению к людям как таковым, а не как к животным, пусть даже «высшим».

В царстве животных и первобытных формах общества раса— это то, что начинается и заканчивается в биологии. Она выступает как чистая данность, как коллектив, лишенный любой творческой инициативы, предопределённый факт. Если, однако, речь идёт о человечестве, то раса едва ли исчерпывается биологическим, хотя она и проявляется через него. Если также раса здесь соответствует типичному комплексу определённых свойств, взглядов, наклонностей, чувств и т. д., тогда сам такой комплекс — это только знак и символ факта духовной природы. Культура становится метафизической основой расы!

Древние традиции говорят о божественном происхождении расы. В нашей классической древности патрициат опирался на свой сан, собственное священное наследие, связанное с наследием крови, вызываемого к жизни «героями» или «божественными» предками, связанными ритуальной традицией. Слово arya, как уже было сказано, считалось индоариями синонимом термина «дваждырождённый». Арийско–иранская каста господ отмечала себя через соучастие в особых формах «божественного» огня, и так далее. Во всех этих свидетельствах традиционного мира, если освободиться от мифологической и символической мишуры, присутствовал один и тот же мотив проявления. Таким образом, подтверждается противоречие между народами, у которых раса означает культуру, и народами, у которых раса означает природу. Если мы хотим приблизиться к проблеме различия рас и далее к проблеме различий между высшими и низшими расами, то нужно до конца разобраться с этим основным понятием. Человек тем более достоин своего имени, чем более он талантлив, чем более сформированы его характер, склонности, действия, форма и закон: форма и закон, которые, в конце концов, отражаются даже на его лице. Так сказать, раса стоит тем выше, чем больше её этническая традиция сопровождается господствующей духовной традицией, как тело — душой, и чем более органически и неотделимо первая взаимосвязана со вторым.

С таким пониманием естественна защита расы, подверженной воздействию двух типов обстоятельств. Здесь раса соответствует совершенству, отбору и формированию, действующей в природе высшей силе, передаваемой при помощи биологического и этнического наследия. Таким образом, само собой разумеется, что при этом осуществляется сохранность и защита такого биологического наследия, однако происходит гораздо большее: в жизни поддерживаются духовное напряжение и внутренняя сформированная душа, эта материя поднимается до этой определённой «формы». Здесь лежит корень заблуждения определённых расовых теоретиков — например, де Гобино: упадок культуры не является, как они полагают, роковым следствием смешения соответствующей расы с другими народами. Напротив, истина состоит в том, что раса со своей культурой приходит в упадок, если в упадок приходит её дух, если ослабляется внутреннее напряжение, которому она обязана своей формой и типом. В таких обстоятельствах раса изменяется или приходит в упадок, поскольку она повреждена в своём корне. В этом случае этнические, биологические элементы лишаются внутренней связи, которую удерживала их вместе в единстве формы: при этом первого изменяющего воздействия достаточно для быстрого вырождения — также в этническом и биологическом смысле. В этом упадке раса спускается до уровня чистой природной силы и находится уже ниже уровня роковой случайности.

Сохранение расовой чистоты, само собой, является самым благоприятным условием того, чтобы «дух» расы сохранялся в своей изначальной мощи и чистоте. И у отдельного человека телесное здоровье и неуязвимость — залог щедрых действий высших сил. Но у полноценного владеющего собой человека его внутренняя жизнь не является следствием милостей и немилостей внешних обстоятельств. Таким же образом, если у расы как души и основы есть настоящая сила и полноценная «культура», тогда простой факт её контакта или смешения с другой расой вовсе не означает дальнейшего упадка. Может даже случиться так, что дух высшей расы осуществит преобразование в тот же самый тип из чужих, низших элементов действием невидимых, но неопреодолимых ферментов. Излишне говорить, что общеизвестные исторические примеры такого события идентичны процессу перехода от расовой идеи (Rassegedanken) к имперской идее (Reichshgedanken).

Это является решающим для указанной выше противоположности. Натуралистическая идея расы может вести только к ограниченному жёсткому партикуляризму, большей частью выдавая только бессознательный страх расширения горизонтов. В духовном понимании расового мышления существует, напротив, возможность имперской функции как положительного преодоления как нивелирующего евреизирующего (verjudeten)интернационализма, так и подрывного материалистического расового фанатизма. Муссолини верно заметил: «Стремление к Империи — это знак полноты жизни; его противоположность, стремление оставаться дома, — это всего лишь симптом упадка». Что действительно духовно нормализует расу, так это то, что судьбоносно ведёт такую расу за её пределы.

Последнее замечание: сила современных расовых идей сводится к «возвращению» к расе как природе, необходимому в коллективистском и демагогическом смысле, даже если такая демагогия скрывается в мистическом одеянии или авторитарном строении. Это возвращение к превосходству чистого демоса, это возвышение (Heraufkunft) «духа масс», новое воплощение «изначальной души племени».

С другой стороны, духовное понимание по сравнению с возвращением к расе означает возвращение к своей внутренней традиции и тесную связь с идеей иерархии. Если «раса» —это происходящее сверху формирование, победа «культуры» над «природой», — тогда только через элиту можно осуществить практическую регенерацию дремлющей в вашем лоне сформированной первозданной силы: через элиту ясного вида, твёрдой воли и непоколебимого превосходства. Такая элита станет действенной в двойном смысле. Прежде всего, она будет действовать как авторитарный принцип порядка, формы и организации внутри социальной реальности; как руководящая группа государства, энтелехия — т. е. оформленный принцип жизни нации. Во вторую очередь такая элита будет действовать как «катализатор». Вождь как первостепенное воплощение типа расы станет «осуществлённым идеалом». Это предпосылка магии энтузиазма и оживления, сопровождающейся уверенным признанием и героической преданностью, и далекого от просто пассивного массового внушения. Именно такую идею можно было бы заимствовать у Муссолини, так как его «народ» не тождественен количеству, коллективу или какому–нибудь зависимому от природы географическому единству; народ или нация имеет ценность как «разнообразие, приведённое к единству через одну идею». Эта идея «осуществляется в народе как осознание и воля немногих, даже единицы, хотя она является идеалом в сознании и воле всех сражающихся за её воплощение». Это предпосылка такого гальванизирующего контакта и твёрдой единой живой точки разнообразных сил народа, которая обрекается на роковую мутацию и разложение, как только её внутренние опоры слабеют и она попадает под воздействие случайности материальных, этнических, «реально–политических» и прочих других эмпирических условий.