Возможно, профилактической беседы в известном управлении «К», было бы достаточно, чтобы навсегда отбить у «шутника» охоту продолжать свои далеко не невинные забавы. Однако сотрудники этой службы посчитали, что, небольшого давления на совсем еще юного парня, изрядно напуганного их появлением и перспективами своей дальнейшей судьбы, о которых ему весьма красочно поведали, будет достаточно, чтобы привлечь его к работе в качестве секретного сотрудника — «сексота», выражаясь обывательским языком. К большому удивлению ФСБ-эшников самих сотрудников, и к радости многочисленных друзей-хакеров Лома, сразу узнавших и о его задержании, и о полученном им предложении, «стучать» Сергей отказался. Отказ свой он оформил наиболее простым и незамысловатым способом. Едва вернувшись домой после проведенной в «высоком доме» беседы, он скидал в свой небольшой студенческий рюкзачок все, что посчитал самым необходимым, не забыв, разумеется, и свой любимый ноутбук. Затем прихватил у отца в загашнике, о котором давно и прекрасно был осведомлен, немного денег на первое время и, оставив родителям записку с просьбой не волноваться и обещанием при первой возможности сообщить о себе, исчез. Первое время сотрудники подразделения «К», оскорбленные и возмущенные тем, как нагло и беззастенчиво их провели, установили даже наблюдение за родителями Сергея, в надежде, что тот как-то проявит себя. Однако прошел месяц, за ним другой, а «студент» словно в воду канул. Разумная, на первый взгляд, идея установить его местопребывание при выходе в Интернет или при попытке воспользоваться мобильной связью, изначально оказалась несостоятельной. Мощный компьютер, которым он пользовался при своих хакерских атаках, был изъят самими же следователями еще при задержании, а мобильный телефон с тщательно изрезанной ножницами «симкой» они обнаружили у него в комнате, куда явились на следующий день после его исчезновения. Они, разумеется, догадывались, что у Лома, скорее всего, имеется и другой компьютер, и другой мобильник, однако их регистрационные номера следователям были неизвестны. Тогда, посетовав на всеобщую компьютерную грамотность и осведомленность в следственной работе, они и решили, что особого смысла продолжать поиски Ломова, нет. Претензий ни одна из пострадавших компаний не заявила, никакого ущерба никому нанесено не было, а о факте проникновения в чужие компьютерные сети могло свидетельствовать лишь уже упомянутое хвастливое сообщение, которое, впрочем, самоуничтожалось спустя всего несколько секунд после своего появления.

Эту крохотную и, как он полагал, нежилую деревушку Сергей отыскал на Google’овской карте в своем ноутбуке. Протекавшая рядом река, а также отсутствие дорог его вполне устраивало. К тому же неподалеку находилась автотрасса, а рядом с ней — другая, жилая деревня, в которой, видимо, можно было рассчитывать и на какую-нибудь лавку или даже небольшой магазинчик. Тот факт, что в деревне оказалось уже немало жителей, поначалу сильно его озадачил, и он уже собрался, было, продолжить свои поиски, если бы не встреча и состоявшаяся затем беседа с Рыковым…

Увидев переплывавшего с другого берега молодого человека с небольшим, упакованным в полиэтилен, пакетом на голове, Рыков терпеливо дождался, когда тот доберется до мелководья, и, широко расставив ноги и засунув, по обыкновению, руки в карманы, преградил ему путь. На то, чтобы узнать о причинах его появления в этих местах, а также подробностях побега, Рыкову понадобилось не более пяти минут, после чего он сделал юноше предложение, от которого, как принято говорить в плохих детективах, тот не смог отказаться.

Так деревня обзавелась собственным специалистом по компьютерным технологиям. О том же, что и он нашел, наконец, свою «землю обетованную», Сергей сообщил родителям лишь спустя еще несколько месяцев. Сообщил не напрямую, а через своих друзей-хакеров, не указывая, разумеется, где именно находится этот благословенный богом уголок. «Грехами молодости» его никто никогда не попрекал, поскольку никто, кроме Рыкова, и не знал об истинных причинах, приведших Сергея сюда. И лишь теперь, когда Рыков почувствовал потребность в его помощи, он обратился к парню с не вполне обычной просьбой…

— Знаю, — все так же хмуро подтвердил Рыков, — но сейчас мне нужны твои прежние таланты — надеюсь, ты их не растерял?

— Мастерство не пропьешь!.. — с шутливой гордостью заявил, было, Сергей, но тут же смутился и, покраснев, поинтересовался:

— А что за базу нужно «крякнуть»?

«Крякнуть!» — Рыков невольно улыбнулся, но тут же вновь принял серьезный вид.

— Не знаю. Это ты уже сам решишь. Мне нужно собрать всю информацию об одном человеке. Могу подсказать, где ее лучше искать, и на что обратить внимание. А уж, в каких базах это может храниться, и как их «крякнуть», — Рыков вновь не сумел сдержать улыбки, — решай сам. Только информацию необходимо собрать максимально быстро и — самое главное! — максимально скрытно! Задание понятно?

— Так точно, шеф! — с радостной улыбкой отозвался Сергей.

Рыков развернул его за плечи, слегка подтолкнул в спину и, уже не скрывая улыбки, шутливо напутствовал:

— Ладно, иди, занимайся… «шеф»!

Спустя сутки он уже знал, что бабушка Николая Георгиевича Пузырева по материнской линии в девичестве носила фамилию Хабелова и была уроженкой небольшого курортного городка Цулукидзе, неподалеку от Батуми. Вычислить дальнейшие метаморфозы, превратившие криминального авторитета Пузыря в депутата Госдумы Хабелова Реваза Георгиевича, для Рыкова уже не составило труда…

— И сейчас этот человек вновь угрожает разрушить мою жизнь, и не только мою! Кстати, мы ведь и понятия не имеем, сколько еще жизней он сгубил и тогда, в начале 90-х, и за все, прошедшее с той поры, время! Вот я и хочу спросить вас, уважаемый батюшка, — в голосе Рыкова прозвучал едва заметный сарказм, — могу ли я взять на себя этот грех — избавить, в конце концов, от него всех нас? И тех, кто живет в нашей небольшой деревушке, и тех, чья жизнь и благосостояние зависит от него, как представителя верховной власти? Или опять ждать, пока его преступления заметит этот ваш «верховный судья»?

Священник с сожалением посмотрел на Рыкова и, подумав немного, негромко сказал:

— Вы никогда не задумывались, что означают известные всем слова: «Неисповедимы пути Господни»?

— Чего ж тут хитрого? — удивился Рыков. — Это всего лишь означает, что мы их не знаем — и что?

— Вы и правы, и неправы одновременно… — с кроткой и доброй улыбкой заметил отец Глеб. — А все дело в том, что пытаетесь найти сложное в простом, ищете толкование того, что уже растолковано. «НЕ-ИСПОВЕДИМЫ» — значит, не могущие быть поведаны нам, простым смертным! Господь не нуждается в исповеди, не нуждается в пояснении своих Божественных замыслов! А от нас требует лишь веры в то, что все замыслы Его направлены нам во благо. И даже если Господь изберет именно вас своим орудием, то вы вряд ли об этом узнаете. Поэтому прежде, чем совершить какой-то поступок, спросите себя: «А правильно ли я поступаю? Не умножится ли Зло от моего поступка?» Уверен, Господь подскажет вам правильный ответ!

Выслушав эту неожиданную проповедь, Рыков не выдержал и рассмеялся:

— Удивительный вы человек, батюшка! Излагаете как профессиональный психотерапевт! Вам бы свой консультационный пункт открыть — от клиентов отбоя бы не было!

— А у меня и сейчас от «клиентов», как вы выразились, отбоя нет! Да и какой еще пункт нужен, если уже храм стоит? Приходите, спрашивайте — помогу… На то мы, слуги Его, и назначены! — спокойно ответил отец Глеб. — Но, мне кажется, что-то еще беспокоит вас, верно? Спрашивайте, не стесняйтесь! Не так часто мы с вами встречаемся!

Рыков помедлил. Затем, преодолевая внутреннее стеснение от «неудобного», как ему казалось, вопроса, который намеревался задать отцу Глебу, спросил:

— Я, вот, много раз слышал, особенно в первые годы этой «перестройки», что, мол, все беды наши — это наказание за, как вы выражаетесь, «грехи наши тяжкие»… Ну, за те годы, что мы жили при советской власти, при коммунистах… И теперь, мол, должны, как в истории с пророком Моисеем, сорок лет «ходить по пустыне», «пока не умрет последний рожденный в рабстве» — то есть, при прежней власти!