-- Чего? -- опешил боярин и потом, когда до него дошло вся нелепость подобного предложения громко рассмеялся.
-- Не правильный ответ, -- сказал Сашка спешиваясь.
Он сделал несколько шагов в сторону боярина, надеясь, что его наглое поведение вызовет растерянность среди половцев.
-- А за неправильный ответ надо платить, -- громко, что бы все слышали, сказал он, подходя к боярину. -- Жизнью.
Говоря это, он вытащил пистоли из-за пояса. Торки Чурная, которым было поручено следить за сигналом, пустили стрелы и два половца вскрикнули. В их спину вонзились смертоносные стрелы. Степняки закричали, и Сашке пришлось громко заорать, пытаясь перекричать их:
-- А еще я колдун и страшно голоден! -- это он уже крикнул по-половецки, заранее заучив фразу.
Боярин с перекошенным лицом собирался пустить в него стрелу, но не успел. Сашка выстрелил первым. От грохота выстрела лошади взбесились. Несколько всадников выпали из седел, но степняки слишком хорошие наездники, им удалось остановить лошадей, но только для того что бы погибнуть от стрел.
Чурнай умудрился удержать своего коня в повиновении и быстро опустошал тул, а когда стрелы кончились, взялся за саблю.
Боярин, когда его кобыла встала на дыбы, кулем свалился на землю. Свинцовая пуля попала в подбородок, оставив на лице огромную рану. Сашка не обращая внимание на стрелы, летевшие в него со всех сторон, наклонился над убитым. Он это делал впервые и неумело. Но справился быстро, благодаря огромной силе в руках. Голова боярина взметнулась вверх, насажанная на пику. Так он и стоял, потрясая головой и орал благим матом, а стрелы отскакивали от него не причиняя вреда.
-- Колдун! Колдун! -- проняло половцев, и они начали сдаваться.
Нервное перенапряжение дало о себе знать. Ноги самопроизвольно подкосились, Сашка упал на колени выпустив из рук пику. Чурнай со своими торками вершил месть и парням с трудом удалось остановить их. Был момент, когда торк чуть было не набросился на Местятку и только вмешательство Лавра спасло парня. Кузнец метнул топорик, сбив Чурная с ног. Торк с воем катался по снегу, а его люди опустили сабли и Местятка поспешил обезоружить их.
Сашка понимал чувства торков. Половцы, ворвавшись в зимовье вырезали всех, оставив только молодых и сильных. Пленников даже успели заковать в оковы.
Местятка от пленных половцев узнал, что побили они людей князя Константина и ошалел от новости. Пришлось Сашке наводить порядок в своих рядах. Парням не хотелось сориться с князем-изгоем. Они нервничали. Как мог, Сашка успокоил их. А тем временем вернулся Ратмир, отправленный за санями. Волынский воевода вместе с Костяжкой отличились. Три половецких всадника не смогли справиться с понесшими лошадьми и выскочили на них. Одного они убили, у других подстрелили лошадей. Ратмир нашел придавленного половца под убитой лошадью, и оставил там, связав руки, а второго пришлось искать в лесу, куда он убежал. По следам на снегу беглеца отыскать было не сложно, тем более степняки не приучены к пешим прогулкам. Ратмир настиг его и всадил стрелу в спину.
Сашка размышлял над судьбой пленников, когда к нему обратился Чурнай.
-- Отдай мне пленников, -- потребовал торк. -- Христом богом прошу, отдай!
Не трудно представить, что с ними собирался сделать торк. Из всего рода в живых остались только он и два взрослых воина и молодежь не старше пятнадцати лет. Чурнай потерял мать, жену, трех маленьких сыновей. Один из них был младенцем, родившимся по осени.
-- Коней отдам, серебро отдам, себя отдам, -- дико вращая яблоками в глазницах умолял торк. -- Только, прошу, отдай мне их!
-- Хорошо, -- не раздумывая согласился Сашка. -- Отныне вы все - мои, а пленники - твои. Делай с ними, что хочешь.
Волынский воевода Мирослав осудил Сашку.
-- Это люди Константина, а он зло помнит, -- предупредил он.
-- А что мне их отпустить прикажешь? После всего, что они тут натворили? -- резко ответил Сашка.
-- Отпускать их не следует, -- мягко заметил воевода. -- Просто бы убил и все.
-- Добрый ты, старик, -- огрызнулся парень.
-- Ты не хочешь посмотреть, что с ними сделают торки? -- предложил воевода.
-- Нет, -- Сашка отрицательно помотал головой.
-- А ты сходи, посмотри, -- посоветовал старик. -- Торки теперь рабами твоими станут, а Константин коли узнает - шкуру живьем сдерет.
-- Господи, что делается! -- в полуземлянку, сквозь низкую и узкую дверь протиснулся Василь причитая. -- Прости их господи, не ведают, что творят.
Чурнай мстил. Мстил за род, за жену, за детей. Пленников избили до потери сознания. Били грамотно. Сашка, вышедший посмотреть на казнь, стоял в сторонке, рядом с Лавром. Потом пленников одного за одним укладывали лицом на землю. Все торки мужского пола, включая детей, подходили к ним и наклонялись над телами. Каждый, по очереди, вырезал ремень из спины, плюнув на кровоточившую рану.
Александр Борисович Шемяка смотрел на это и не мог оторваться. Пленников после истязания повесили на деревьях, а дергающиеся в конвульсиях тела расстреляли из луков.
-- Боже мой, -- завороженно прошептал Сашка.
Теперь он знал, что ждет его, если попадется в руки Юрия Мстиславовича или не дай бог в руки Константина Владимировича. Сашке уже поведали про него многое. По матери он потомок суздальских князей, а прабабка у него - так вовсе половчанка, дочка главного половецкого хана. То-то Сашке показалось, что Константин на половца похож. Но это все лирика. Этот князь вместе с братом хладнокровно вырезал остальных своих братьев. Бог ему судья. Только посмотришь на расплодившихся князей - всяк себе удел требует и тянет одеяло на себя.
Татары скоро на Русь придут, а они знай ратяться между собой. Еще половцев наводят на Русь. Искать понимания у князей - пустая трата времени. Сашка это уже понял. Остановить татар мог только он один. А что он может? Без людей, без денег, без положения в обществе? Был десятником на службе у Черниговского князя - так чуть жизнь не потерял. Бог с ней, со службой. Теперь он сам по себе.
В зимовье они оставались не долго. Похоронили родичей Чурная и, помолясь богу, отправились в дорогу. Осип смотрел хмуро и старался держаться подальше от Сашки. С вечера черниговец вдруг с того не с сего, потребовал выделить ему причитавшуюся долю, объявив о своем уходе. Для Сашки его решение, что громом среди ясного неба. Глядя на Осипа засобирался Мирошка.
-- Оженюсь, избу поставлю, -- мечтательно делился своими планами Осип. -- Добра глянь сколько - продам и буду жить припеваючи. И батя мне не указ!
Сашка внимательно слушал, следя за реакцией своего маленького отряда. Черниговец - человек свободный и вправе поступать, как ему вздумается. Осип исчез в одну из ночей. Вместе с ним ушел Мирошка. Парни забрали коней и свои доли в добыче.
Торки предлагали догнать их, но Сашка отказался от погони.
-- Пусть идут, -- разрешил он. -- Это их выбор.
До Киева добирались долго. Земля повсюду несла следы набега половцев. И лишь городки, защищенные стенами, остались не тронутыми. В них нашло убежище местное население - тем, кому повезло не попасться в руки половцев. Гарнизоны таких городков, обычно малочисленные, предпочитали открыть ворота Михаилу Всеволодовичу. Князь удовлетворенный принесенными подношениями, оставлял в городке наместника и двигался дальше, следом за ордами ненасытных половцев. Городки, большие и малые, падали к его ногам, как переспелые груши.
Старый боярин охотно беседовал с Сашкой, проявлявшим любознательность и удивление. Словоохотливый старик поведал о многом. Теперь Сашка хорошо представлял Русь, где князья и их кланы боролись за первенство, общерусскую власть и Киев. Вот только на кой он им сдался - Сашка так и не мог понять. Пожалуй, среди потомков Ярослава, лишь Ольговичи сохранили родовой порядок замещения столов - они долгие десятилетия держались и продолжают держаться за лествичное восхождение. Прочие кланы уже давно держаться за принцип "отчины" и родового старейшинства. Впрочем, дисциплина в кланах хромает. Разве, что черниговские ольговичи традиционно держаться сплоченно, но и у них, как и в других кланах, сиюминутная выгода и личный интерес стоят выше общерусских интересов. О чем Сашка не преминул заметить воеводе, на что получил огорошивающий ответ:
