Мобильный телефон резко взорвался звенящей трелью допотопного телефона. Александр Борисович Шемяка, широко известный в узких кругах, как Сашка силач с трудом разлепил глаза, рукой нащупывая будильник на прикроватной тумбочке. На пол полетела зажигалка, пачка сигарет, письмо из МРИ ФНС, с требованием уплатить налог за земельный участок, обладателем коего Сашка стал в прошлом году. Избушка на курьих ножках и почти гектар земли в далеком захолустье достались ему от прабабки в наследство. Ее он помнил смутно, пару раз ездил в гости вместе с отцом. Было ему тогда лет пять, а может шесть. Зато хорошо запомнил удивительный запах, исходящий от старухи - запах свежевыпеченного хлеба.

   Мобильный оставленный с вечера на подоконнике продолжал настойчиво трещать. Сашка, наконец, обнаружил будильник, взглянув на стрелки чуть не выматерился - двадцать минут пятого! Спрятав голову под подушку, он решил не отвечать на звонок. Чертов мобильный резко оборвал трель. Сашка повернулся на бок, и тут мобильник вновь проснулся. Сон мгновенно улетучился, но из вредности Сашка продолжал лежать на боку, придавив к уху подушку. Звонки продолжались, кто-то настойчиво пытался дозвониться. Пришлось признать свое поражение и ответить.

   -- Да, -- заспанный голос должен был дать понять тому, кто так рано позвонил, что Сашка жутко недоволен, что его разбудили.

   -- Сашка, здорово!

   Басистый голос всегда жизнерадостного Петрухи Сашка узнал сразу.

   -- Ты время видел? -- вместо приветствия спросил Сашка.

   -- Время? -- удивился собеседник, делая паузу. -- Солнце уже встало!

   -- Вот именно! -- сказал Сашка и отключился.

   Резкий тон должен был вразумить Петруху, но ничуть не бывало. Пока Сашка раздумывал - сварить кофе, к которому он пристрастился в студенческие годы, или попытаться уснуть, вновь раздалась трель звонка. На дисплее высветился прежний номер.

   -- Что еще? -- уже не таким недовольным тоном спросил Сашка, направляясь на кухню.

   -- Я телефон купил! -- жизнерадостно сообщил Петруха.

   -- Рад за тебя, -- сухо ответил он далекому родственнику. -- Все?

   -- Ты, это, погоди, -- заторопился Петр. -- Ты помнишь, что обещал?

   -- Я обещал? Тебе?

   Сказать, что Сашка удивился - значит, ничего не сказать. Последний раз они виделись с Петром пять лет назад, когда троюродный брат нагрянул к нему без предупреждения и почти на год прочно обосновался в его квартире. Колхоз их приватизировал местный купец-ухарь и благополучно просрал хозяйство. Технику частью продал, а что и просто сдал в металлолом. Скотина пошла под нож. Добротно сделанные теплые коровники разобрали на кирпичи. В общем, частный капитал не привел деревенских в счастливое капиталистическое будущее. Аптеку и ФАП закрыли во время очередной волны оптимизации, молодежь разъехалась по городам, опустевшая школа, без ремонта приходила в негодность и закономерно обрушилась крыша, благо случилось это в выходной день. Чиновники покачали головой и кардинально решили проблему - деток прикрепили к соседнему селу и желтый школьный автобус рано утром забирал детей в школу. Все бы ничего - школа в соседнем селе километров за двадцать. Да автобус забирал детей из разных деревень. Получалось полсотни км в туда и полсотни обратно. Вот и вставали дети как в старину - с солнышком.

   Тогда брательник от безысходности решил попытать счастья в большом городе, нежданно-негаданно нагрянул, мечтая поймать удачу за хвост. Устроился на работу, не воровал, трудился честно, за что был постоянно наказуем начальством.

   -- Ну, не могу я воровать! Не могу! -- тягуче, делая ударение на звуке о, заявил он Сашке, прямо указавшему ему, что воруют все, от мала до велика.

   -- Не правильно это. Не по-людски, -- рубанул Петруха, и уволился со стройки.

   Сашка тогда помог ему. С помощью друзей забрал за бесценок у одного фермера импортную технику. С семенами помог, спасибо друзьям - на таможне у другого начинающего фермера неожиданно возникли проблемы. Так же с племенной скотиной обернулось.

   Брат на радостях слезу пустил, когда неожиданно стал обладателем крепкого крестьянского хозяйства. Да Сашка быстро вернул его на землю, вручив вырванный из блокнота листок с аккуратно нарисованными цифрами.

   -- Что это? -- изумленно спросил Петруха.

   -- Долг твой, -- с усмешкой произнес Сашка.

   Петр схватился за сердце.

   -- Отдашь все до последнего бакса, -- делая страшные глаза, сказал Сашка, -- Ровно через двадцать пять лет.

   И рассмеялся.

   -- Уф, -- облегченно вздохнул Петруха и спохватился. -- А проценты?

   -- Натурой отдашь: картошечки там пошлешь, морковок, мясца свежего...

   -- Не сомневайся, брат, -- обрадовался Петруха.

   И стал он хозяйствовать. Только осенью, когда пришло время продавать урожай, оказалось, что он никому не нужен. Проблема коснулась всех фермеров, но не каждый мог справиться с ней. Торговые сети требовали плату за вход, платили с большой задержкой и как результат возвращали непроданный товар обратно, часто совсем не тот, что брали. Поди докажи, что обманывают. Развозить урожай по маленьким магазинчикам и выросшим как грибы после дождя базам - только время терять. С логистикой у Петрухи было совсем плохо. Опять на помощь пришел Сашка, наладив прямые поставки в столицу.

   Петр развернулся: увеличил посевные площади, купил последний оставшийся коровник на разбор. Так выходило дешевле раз в тридцать. Разобрал и вновь построил в тридцати метрах от прежнего места. Вот и все, что Сашка знал про своего родственника. А тут напоминание о каком-то обещании...

   -- Ну, да. Помнишь от меня к тебе Ванька приезжал? -- напомнил Петруха.

   Сашка напряг мозги стараясь вспомнить. Точно приезжал один инвалид. Парню ногу на пилораме отрезало. И такое бывает. Не обязательно по пьяни. Точно! Вспомнил! Бревном придавило, а уж потом, в больнице, отрезали ногу.

   -- Ну, вспомнил, -- сказал Сашка, снимая турку с конфорки.

   -- Так сегодня забирать надо! Лучше полвосьмого прийти, чтобы очередь занять.

   -- Кого забирать? Какая очередь? -- прижав плечом телефон к уху, переспросил Сашка, наливая дымящийся кофе в чашку.

   -- Так протез. Ты, что забыл?

   -- Ладно. Заберу, -- пообещал он брату.

   Раннее появление сотрудника на рабочем месте коллегами не было замечено. Шеф компании раньше полудня в офисе не появлялся, но сегодня был тот самый исключительный случай, когда он ворвался в свой кабинет, на ходу резким тоном бросив секретарше:

   -- Меня ни для кого нет!

   Секретарша Людочка - очаровательное юное создание с невинным лицом ангела, большими по-детски открытыми глазами бездонными как омут, длинными ногами на необычайно высоких каблуках, и без того увеличивающих ее высокий рост, аппетитной попкой и шикарным бюстом, про который в офисе судачили, что он накачен силиконом, только кивнула и произнесла свою любимую фразу, подходящую для всех случаев жизни:

   -- Афигеть!

   К сожалению, Людочка не могла похвастаться умом, у нее его просто не было. Это не мешало ей варить кофе шефу и немного развязно вилять бедрами в его кабинете перед гостем, переключая его внимание на себя. Уже покидая кабинет, Людочка делала контрольный выстрел, полуобернувшись к гостям, спрашивала шефа о каком-нибудь пустяке, при этом смотрела она только на гостя, позволяя ему тонуть в пучине ее призывного небесно-голубого взгляда, полного девичьего томления.

   Злые языки единодушно записали секретаршу в любовницы шефа, красочно расписывая сцены их секса в его кабинете, в зала для переговоров и даже на рабочем месте секретарши. Однажды, на корпоративе, Сашка поспорил с товарищем, что добьется ее благосклонности. Обычное ухаживание не принесло результата. Он получил отворот-поворот. Это крепко ударило по самолюбию. Сашка, конечно не донжуан, но всегда легко добивался своего, не зная отказов. Легко сходился и так же быстро сворачивал отношения, пока они не затянулись.