Он перепробовал все известные способы, вплоть до банального шоколада. Все бес толку. Людочка держалась как скала. Михаил торжествовал. Сашка признал себя побежденным, от досады предложив товарищу попробовать самому. Тот неожиданно согласился. Людочка приняла его ухаживания, демонстративно игнорируя Сашку, когда тот приходил к шефу. Через неделю Михаил объявил о своей победе. Что нашло на Сашку в тот момент: уязвленное самолюбие или то, что о своей победе товарищ раструбил всему офису, но Сашка врезал ему от души. Легче не стало. Потом была командировка, по возвращении из нее он узнал, что гадкие слухи дошли до Руфины Степановны и товарищ был с позором изгнан из компании. Шеф вынужден был подчиниться требованию суровой женщины.

   Руфина Степановна, или как ее называли в компании - железная леди, человек старой партийной закалки, до перестройки работавшая у самого... и тут с пиететом следовало указать взором на самый верх. На самом деле никто не знал, где и кем работала Руфина Степановна. Но дело свое знала и людей видела насквозь и рентген не нужен. Она ненавидела капиталистов всеми фибрами своей души. Некоторые сделки, проводимые компанией, не совсем укладывались в рамки пока еще молодого формирующегося правового поля и, Руфина Степановна испытывала удовлетворение по их завершению, всегда добавляя от себя:

   -- Крысы грызутся - трудовому народу и то польза.

   Но шефа она уважала, заметив однажды, что если бы не предатель меченный, то быть бы шефу первым секретарем. Шеф отшучивался:

   -- Я свой мерседес на волгу ни за что не променяю.

   Руфина Степановна взялась за дело с большевистской прямотой.

   -- Ты почто над девкой измываешься? -- грозно вопросила она, для убедительности хлопнув сухощавой, но крепкой трудовой рукой по столу.

   Александр промолчал, не понимая, о чем речь. Неужели та рыженькая из юридического отдела, с которой он летал в Пермь, нажаловалась железной леди? Так у шефа скоро не останется специалистов в компании...

   -- Говори! -- грозно потребовала Руфина, через стекла старомодных круглых очков пригвоздив Сашку взглядом к креслу.

   -- А я что? -- в растерянности только и мог произнести он.

   -- Эх, молодежь... -- полным сожаления голосом произнесла Руфина Степановна.

   Сашка поерзал. Не понять, толи жалеет, толи осуждает. Он приготовился к худшему. Но Руфина удивила его.

   -- Кто же так ухаживает? Вот, помню, в наше время девушек приглашали в кино, в театр, консерваторию...

   Сашка моргнул.

   -- Людка истомилась вся, а ты ходишь как слепень, ничего не видишь! -- неожиданно закончила она.

   Сергей испугался. Заводить серьезные отношения с безмозглой курицей не входило в его планы.

   -- На вот... -- в руке Руфины Степановны материализовались два билета.

   С видом доброй феи она положила их на стол, прямо перед Сашкой.

   --Это что? -- парень оторопел.

   -- Это балет, дубина ты стоеросовая! -- наклонившись над столом, строго произнесла Руфина.  -- Пламя Парижа.

   Сашка молчал, разглядывая билеты. Руфина Степановна, не дождавшись ответа, молча, развернулась и на прощание бросила:

   -- А еще сын таких родителей!

   Сашка хотел возмутиться. Ему не нравилось, когда напоминали о родителях. Отец глубоко презирал современных бизнесменов, но дела с ними вел, постоянно проживая на благополучном западе. У отца с сыном были сложные отношения, впрочем, как у всех. Завзятый патриот, отец не мог простить гибели великой страны и страшно злился, когда сын напоминал ему, делая ударение на французский манер, что папа, сам приложил руку к ее падению. Отец страшно злился, надолго прекращая общение с сыном. Мама втихомолку плакала. И часто прилетала навестить сына. Она подолгу бродила по улочкам города, думая о чем-то своем, не посвящая сына в свои переживания. А Сашке не до того было. Жизнь била ключом.

   Он ожидал девушку на площади у театра уже полчаса. И когда терпение уже грозило лопнуть, Людочка появилась, сияя невинной улыбкой.

   -- Пробки, -- просто объяснила она свое опоздание.

   Сашка улыбнулся, подавая руку. Он не знал, чего от нее ждать. Приглашая девушку в театр, он ожидал услышать традиционное "афигеть", но вместо этого Людмила широко улыбнулась ему и сказала:

   -- Это так мило. Я принимаю ваше приглашение.

   Так завязался их роман. Общение с девушкой полностью перевернуло Сашкино представление о ней. Забирая ее с работы, Сашка каждый раз испытывал шок - сексапильная безмозглая курица преображалась в вполне нормальную девушку. На немой Сашкин вопрос она просто пояснила:

   -- Курсы театрального мастерства.

   Вот и понимай этих женщин. С виду умная - оказывается обыкновенной пустышкой, а набитая дура - очень даже интересной собеседницей с отличным образованием, в смысле диплома с отличием, и широким кругозором. А про начитанность и говорить нечего. Первая близость, случившаяся через восемь месяцев их дружбы, после того как он был представлен ее родителям и был ими принят в качестве жениха дочери, ошеломила парня. Он оказался у нее первым. В ее возрасте по современным меркам дело совсем невероятное. За всю его сексуальную практику девственница повстречалась ему единожды. Это была соседка по школьной парте. С тех пор - ни разу. Впрочем, малолеток он избегал.

   Пока загружалась операционная система рабочего ноута, раздался звонок.

   -- Александр Борисович, зайдите к шефу, -- ровным голосом попросила Руфина Степановна.

   Шеф не походил на себя. Обычно он выглядел очень успешным презентабельным бизнесменом, но не сегодня. Распахнутый ворот рубашки, отсутствующий галстук, взъерошенные волосы и, глаза... Глаза разъяренного зверя, загнанного в угол.

   -- Вот ты где! -- он сходу набросился на Александра. -- Дело по ... комбинату ты вел?

   -- Я, -- подтвердил Сашка, предчувствуя недоброе.

   -- Сколько раз я говорил тебе, что действовать надо аккуратно, в рамках правового поля! -- выкрикнул шеф, брызжа слюной и размахивая руками.

   Полный до краев бокал с коньяком уцелел, а вот початая бутылка полетела со стола, расплескивая дорогущий напиток. Шеф залпом выпил коньяк. Ладонью обтер пот со лба и сел в кресло.

   -- Не вступать в конфликты с законом! -- он вновь взорвался, вскакивая на ноги.

   -- Нажали слегка, -- попробовал оправдаться Сашка.

   -- Слегка? -- возмутился шеф громким криком.

   -- Мишка предложил, ну мы и...

   -- Молчи! Молчи! -- шеф замахал руками.

   Сашка замолчал, потупив взор, разглядывая острые носки туфель.

   -- Значит так, -- шеф после небольшой паузы успокоился, перейдя на свой обычный тон. -- Тебе надо уехать. Сегодня! Сейчас же.

   Сашка перестал рассматривать туфли, решившись посмотреть шефу в глаза.

   -- В Аргентину, в Бразилию, в Африку, к чертовой бабке! -- вновь разъярился шеф.

   Он открыл сейф, быстро по памяти набрав сложный код. Достал пачку банкнот, подумав, добавил к ней еще две.

   -- Бери. И что бы духу твоего здесь не было. Исчезни. Испарись, -- сказал он, подталкивая Сашке деньги. -- Я все улажу.

   Сашка покидал кабинет шефа с чувством вины. Связался же он с этим Мишкой на свою голову.

   Людочка обворожительно улыбнулась ему и парня осенило.

   -- Собирайся. Шеф дал нам отпуск. Едем прямо сейчас, -- сказал он ей.

   -- Багамы? -- обрадовалась Людмила.

   Сашка хотел кивнуть, но вспомнил про звонок брата. Никому в голову не придет его искать в такой глуши!

   -- Лучше, -- пообещал он невесте, обнимая, впервые проявляя свои чувства на рабочем месте.

   Когда за Сашкой закрылась дверь, Руфина Степановна осуждающе покачала головой:

   -- Что ж вы так Семен Натанович, -- сказала она.

   -- Нервы, Руфина Степановна, -- ответил ей шеф, потянувшись за бутылкой.

   Не найдя ее на столе, он чертыхнулся, обессилено опустившись в кресло.