Монах быстро восстановил его, описав небольшой полукруг острием клинка, и стал дразнить Йоши:

– Это ты великий фехтовальщик, который расправился с лучшими бойцами Тайра? Плохи же они были.

Йоши не отвечал. Он был спокоен и сосредоточен. Он ощущал структуру деревянных половиц под ногами. Его тело пылало в костре пожара, впитывая освобождавшуюся энергию. Он таскал воду с каждым монахом пожарной команды. Его сознание подобно озеру Бива отражало окружающий мир во всех подробностях. Вот появился священник Теме. Йоши вобрал в себя Теме. Что затевает коварный священник? Он отбирает ведро с водой у одного из лучников, отводит его в сторону, указывает рукой на террасу. Йоши понял – медлить нельзя. Он пошел в наступление.

Это была не одна атака и не две, а ослепляющая непрерывная последовательность ударов, каждый раз направляемая в новую точку. Движения мастера были такими стремительными, что вместо клинка виднелось лишь серое пятно. Муку устоял в начале этой атаки, но потом неохотно отступил перед яростной силой, воздвигавшей в пространстве стальную стену.

Бешено обороняясь, монах на тысячную долю секунды оказался без прикрытия. Муку никогда уже не смог извлечь урок из своей единственной ошибки: его глаза выкатились из орбит, борода встала дыбом, кровь хлынула из раздутых ноздрей. Тело монаха согнулось, отделяясь от головы, которая с глухим стуком упала на пол террасы.

Йоши не раздумывал. Прежде чем голова Муку коснулась половиц, он, перепрыгнув перила, оказался возле Теме.

Священник не сопротивлялся, только опустил глаза. Его губы зашевелились, повторяя: «Наму Амида Буцу».

Йоши повернул врага так, чтобы тот оказался между ним и стрелками, мощной рукой сдавил ему горло, оборвав молитву, и приставил к спине священника острие меча.

– Прикажи стрелкам опустить луки, – шепнул Йоши на ухо священнику.

Теме задыхался, не мог говорить.

– Ну же, я не собираюсь убивать тебя, – поторопил Йоши.

Хриплым голосом Теме приказал монахам опустить оружие.

– Чего ты хочешь?

– Свободно выйти отсюда вместе с семьей. Проводи нас в безопасное место и останешься в живых.

Теме овладел собой. Они еще встретятся, он еще отомстит за монахов Тендай. Йоши поплатится за содеянное.

– Согласен, – пробормотал он.

– Медленно отходи назад, – приказал Йоши.

Словно скованные друг с другом, пятясь, противники добрались до ступеней, поднялись на террасу, миновали крытый переход. Йоши прикрывался телом священника, как щитом, до тех пор пока они не вошли в хижину.

Нами с тревогой ждала любимого.

– Слава Будде, ты жив! – сказала она и, взглянув на Теме, добавила:

– Это тот, кто похитил нас и привез сюда. Он должен быть наказан.

– Я обещал пощадить его, если он поможет нам выбраться отсюда.

– Он коварный человек, убей его, Йоши.

В этот момент к ним подошла госпожа Масака.

– Нет, оставь его в живых, – попросила она дрожащим голосом. – Он священник, и я не хочу, чтобы его кровь легла черным пятном на нашу совесть. Пусть он выведет нас в безопасное место и тем заплатит за свою жизнь.

– Хорошо сказано, матушка, – одобрил Йоши. – Я не хочу быть причиной его смерти.

Он связал священнику руки за спиной и сказал:

– Мы уходим. Ты пойдешь первым. Ты прикажешь своим стрелкам опустить луки. Когда мы будем в безопасности, я отпущу тебя. При первом признаке обмана ты умрешь.

Теме двинулся впереди отряда беглецов, за ним следовал Йоши. Усталые дамы, фрейлины и прислуга выстроились в колонну за его спиной. Утро было уже в «самом разгаре, и солнце ярко освещало идущих.

Монахи суетились, как муравьи в горящем муравейнике. Вода, которую они носили ведрами из колодца, замедлила продвижение огня. Едко пахнущий дым клубился над поляной и поднимался в утреннее небо.

Монахи были заняты борьбой с огнем и не обращали особого внимания на разношерстную процессию, Однако двое лучников все-таки крадучись последовали за беглецами, перебегая от дерева к дереву.

Йоши приказал священнику отослать их. «Уйдите! Прочь!» – крикнул Теме, но взглянул на стрелков так, словно хотел сказать: «Не слушайте меня».

Дойдя до каменной лестницы, Йоши велел Нами свести людей вниз. Убедившись, что последний из конюхов скрылся из глаз, он обернулся к священнику:

– Как я обещал, ты свободен и можешь вернуться в свой храм.

Глаза Теме сверкнули.

– Лучники! – закричал он.

Стрелки, все это время ожидавшие удобного случая, разрядили оружие. Йоши толкнул Теме в спину и отпрыгнул назад.

Священник потерял равновесие. Одна стрела просвистела возле уха Йоши, другая с громким глухим ударом врезалась во что-то.

Теме, падая, оказался на пути стрелы. Она вонзилась у основания шеи, пробила легкие, сердце и дошла до желудка. Священник умер раньше, чем его колени коснулись земли. Прочное древко стрелы удержало его тело в молитвенной позе – на коленях, со склоненной головой.

Дзёдзи нашел гнедую лошадь Йоши там, где и предсказал Теме, и с рискованной быстротой понесся по склону. С левой стороны дороги разверзалась пропасть, с правой чернел такой густой лес, что первые солнечные лучи едва пробивались через его листву.

Несмотря на свою устрашающую внешность, Дзёдзи обращался с лошадью ласково. То подгоняя, то успокаивая ее, он спустился с горы коротким путем, известным только монахам. До столицы Дзёдзи добрался без приключений и погнал лошадь галопом через мост Сандзё в Рокухару.

Нии-Доно сразу приняла гонца. Услышав его сообщение, она улыбнулась с удовлетворением.

– Итак, Йоши мертв, – сказала она. – Как жаль, что наш друг князь Фумио не дожил до этого и не может порадоваться вместе с нами. Где голова Йоши?

Дзёдзи, извиняясь, объяснил, что не привез ее.

– Я пообещала принести на могилу моего мужа две головы – Йоши и князя Йоритомо. Первая должна торчать у могилы сегодня.

Дзёдзи испугался: улыбка Нии-Доно сменилась гримасой бешеной злобы. Его щеки дрожали, когда он вновь рассыпался в извинениях.

– Возвращайся, – приказала Нии-Доно. – Если ваш тендайский храм нуждается в поддержке Рокухары, сделайте сейчас же то, о чем я прошу.

Дзёдзи попятился из комнаты, согнувшись пополам и усиленно кланяясь. Он был рад уйти: в выражении глаз старой мегеры мелькало что-то безумное.

Через несколько минут монах находился в пути, изо всех сил погоняя гнедого. Огромное тело Дзёдзи было для лошади непривычно тяжелой ношей, и скоро ее бока и шея покрылись пеной. Дзёдзи ласково заговорил с ней. Он хотел бы дать животному передохнуть, но не мог: время, отпущенное ему, истекало.

Дзёдзи скакал коротким путем, который шел через горы Шимей. Дорога была узкой, местами она пролегала по самому краю пропасти.

Монотонные удары лошадиных копыт усыпили внимание Дзёдзи. Он не сразу заметил, что навстречу ему бредут какие-то люди. Это не монахи. Заложники! У великана отлегло от сердца. Дзёдзи был мирным человеком. Его сделали воином из-за огромного роста, мощного телосложения и грозного вида. Сам же Дзёдзи всегда хотел одного: быть обычным монахом, занятым только медитациями и молитвами. Дзёдзи боялся, что холодный и расчетливый Теме не отпустит пленников. Великан по природе был набожен и впечатлителен. Ему становилось плохо при одной мысли, что он вскоре должен будет везти голову Йоши к Нии-Доно. Впрочем, возможно, это дело поручат не ему.

Доставить голову может кто-нибудь другой, вроде этого кровожадного зверя Муку, который от убийств только здоровеет и веселеет.

Дзёдзи выбрал местечко, где дорога расширялась, и спрятался с лошадью в подлеске, похлопывая животное по бокам, чтобы успокоить. Он чувствовал себя виноватым в том, что предается вынужденному отдыху, но будет лучше, если эти люди не увидят его. Они теперь свободны, пусть себе идут.

Женщины и прислуга двигались неровной цепочкой, одни плакали, другие смеялись: свобода – хмельное вино, одних веселит, других дурманит.

Когда процессия удалилась, Дзёдзи весело толкнул лошадь пяткой в бок. Теперь он чувствовал себя лучше и, мчась галопом по узкой тропе, фальшиво насвистывал какую-то песенку. Справа открывался великолепный вид. Дзёдзи взглянул вниз на огромное пространство, покрытое нежно-зелеными лесами и лугами. Далекие северные горы извивались пурпурной лентой. Озеро Бива сверкало и было синее самого неба. Над ширью кружили птичьи стаи, Дзёдзи глубоко вдохнул свежий воздух и улыбнулся. Он покончил с неприятным делом.