Эта ночь вполне соответствовала таким грустным размышлениям Йоши. Долгое время он жил в обмане, будучи не в состоянии говорить что думает. Ито и Коэцу стали ему дороги и близки, но мастер нуждался в большем. Его мысли перенеслись к Аки. Он вспомнил их единственную проведенную вместе ночь, ночь смерти Шите. Как печально устроено все в этом мире! Такова жизнь: она быстротечна и хрупка, как пена на воде.

Тихий звук долетел до него со стороны дороги.

По залитой серебряным светом тропе двигался роскошный паланкин, который молча несли шестеро носильщиков. Он остановился на краю поля, из него выпрыгнула Аки, улыбаясь кому-то внутри экипажа. Йоши не мог расслышать сказанного, но Аки прикрыла лицо веером и поспешила в свою палатку.

Дворцовый управляющий! Йоши сомневался, что он всю ночь лишь услаждал слух девушки невинной беседой. Впрочем, какое ему дело до связей Аки? Она взрослая женщина и способна отвечать за себя. Охана прав: любой женщине низкого происхождения лестно провести вечер с императорским чиновником. Йоши спросил себя, чем же он раздражен? Или его мучает одиночество этой ночи, отсутствие живой понимающей души, с которой можно разделить успех спектакля? Паланкин удалился. Йоши подождал, пока он не исчез из виду, и поскребся у входа в палатку Аки.

– Кто там?

– Суруга, – ответил Йоши.

– Что тебе нужно в такой час? Голос Аки был холоден и бесстрастен.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Очень хорошо. Входи. Но говори поскорей. Я очень устала.

Палатка была освещена единственным небольшим фонарем. Одеяло Аки было расстелено на спальном возвышении. В воздухе витал легкий запах духов и театрального грима. Она готовилась лечь спать, ее туалетные принадлежности были аккуратно разложены, халат ровно расправлен на лакированном сундуке. Волосы девушки были распущены, и то ли из-за их близких в недавнем прошлом отношений, то ли из-за пренебрежения к нему она не сделала попытки собрать их.

Жар опалил щеки Йоши. Тускло освещенная палатка показалась мужчине уютной и чарующей. Он с особой остротой осознал свое одиночество и, пытаясь сдержать нежелательные эмоции, сказал намеренно грубым голосом:

– Что случилось сегодня вечером?

– Куродо пригласил меня на ужин.

– Я имею в виду, во время представления.

– Это тот важный вопрос, который ты хотел обсудить? – огрызнулась Аки.

– Да. Это важно. Ты поставила под угрозу весь спектакль.

– Моя игра понравилась публике и очаровала куродо! – В голосе Аки появилась ироническая нотка.

Йоши сказал:

– Я не понимаю твоего тона. Ты сердишься на меня?

Лицо Аки застыло.

– Как ты смеешь спрашивать меня об этом? Ты, который пробыл со мной одну ночь и затем пренебрег мной? Неужели я стала так омерзительна? Неужели я унизила твое мужское достоинство? Воспитанные мужчины на следующее утро посылают стихи даже случайным дамам. Воспитанные мужчины… но не великий Суруга!

– Аки, я не виноват. Амида тому свидетель. Я работал для твоей славы. Я написал пьесу, чтобы сделать тебя знаменитой в родных провинциях. Но, пойми, когда умер Шите, я почувствовал, что я предал его. Он был моим другом, и я не мог приблизиться к тебе, пока память о несчастном самоубийце была свежа во мне.

– Как я могу поверить этому? Аки была недоверчива, но слушала.

– Я написал еще одно стихотворение для тебя. Йоши вытащил заранее приготовленный свиток, развернул его и прочитал:

– Что ж? Немного поздновато… но это прекрасно. Ты написал это для меня? – Ее рот смягчился.

– Для тебя.

Йоши подошел ближе к женщине и обнял, ощущая упругую податливость ее тела. Его ноздри расширились, втянув терпкий аромат ее духов. Аки медленно уступила, ее глаза потемнели, рот приоткрылся.

Тело Йоши моментально откликнулось на призыв. Он подтолкнул актрису к расстеленному футону, одновременно раскидывая полы ее халата.

– Будем ли мы снова любовниками, – прошептала она, и в ту же секунду полог палатки задрался, и внутрь ее ввалился Охана.

– Что, во имя Будды… – пробормотал он, глядя на распущенные волосы и на распахнутый халат дочери. – Что, Авити подери, здесь происходит? Как ты посмел!! ! Негодяй, я принял тебя, защитил от тех, кто искал твою голову, а ты платишь мне тем, что соблазняешь мою дочь. Я пригрел на груди змею. Охана пьяно всхлипнул от жалости к самому себе.

– Говори же! У тебя нет стыда? Ты предал меня. Йоши растерялся, но его желание смягчить гнев Оханы уступило место негодованию. Он сказал:

– Ты еще больший дурак, чем я думал. Без меня ты бы за гроши надрывался на рисовых полях. Я тружусь не покладая рук, чтобы сделать тебя богатым, а ты еще считаешь, что я предал тебя. Да! Меня тянет к твоей дочери. Однако тебе нечего беспокоиться, с Аки не случится ничего плохого. Я сделаю ее знаменитой актрисой и обеспечу вам обоим процветающую жизнь. Но, Охана… Ты слишком пьян, чтобы это понять?!.

Охана разрыдался, его устранили от руководства труппой, а теперь этот выскочка похищает любовь его дочери. Он упал на колени, бормоча:

– Я предан, предан плотью от плоти моей.

Приход зимы, который в прошлом всегда был трудным испытанием для кочующей труппы, на этот раз застал театр на постоялом дворе невдалеке от Киото. Охана, как всегда, жаловался на отсутствие денег, особенно после того, как к расходам на актеров, нанятых Йоши, добавились новые затраты на оплату зимних квартир.

У Аки появилось большое количество постоянных поклонников. Вот уже несколько месяцев они следовали за актрисой из города в город, из храма в храм, из замка в замок – посещая все спектакли с ее участием. Девушка же, казалось, довольствовалась ухаживаниями Йоши и держала экзальтированных обожателей на расстоянии вытянутой руки.

Йоши появлялся перед публикой только на сцене и в полном гриме. За год, проведенный им с Оханой, никто не потревожил его, и он решил, что может без опаски появляться на улицах Киото. Было слишком мало сходства между задиристым мускулистым актером – волосы подстрижены по театральной моде, одежда чрезмерно яркая и пышная – и полным достоинства мастером меча, каким он был год назад. Он отправился в Киото один, сделав первую остановку в доме агента Йоритомо, придворного пятого ранга. Агент был рад видеть Йоши.

– Я тут же сообщу князю, что ты прибыл в Киото и готов к действиям, – сказал он.

– Скажи Йоритомо, что я надеюсь воспользоваться моей маской актера и попробую захватить Кисо, когда он будет без охраны, – сказал Йоши.

– Хорошо, – кивнул агент. – Пока мы не получим известий от князя, оставайся с театром и появись здесь недели через две, чтобы получить дальнейшие инструкции.

Прежде чем уйти, Йоши спросил, нет ли новостей о Нами. Агент сочувствовал ему, но ничего не мог сообщить.

– Ходят слухи, что она изолирована где-то в городе, – сказал агент. – Люди Кисо стерегут ее круглые сутки.

– Она в безопасности? С ней все в порядке?

– Это все, что я знаю, – был ответ.

Йоши был огорчен, не получив более определенных известий о состоянии супруги. Впрочем, уже хорошо то, что агент был оптимистичен. Йоши при первой же возможности постарается разыскать Нами. И гастроли театра в Киото будут его первым шагом к достижению цели. Он провел остаток дня в поисках подходящего помещения. В дальнейшем Йоши планировал развернуть театр на постоянной сцене и каждый вечер демонстрировать публике новый спектакль. На специальной афише будет указан репертуар театра, и все, кто в состоянии заплатить за билет, смогут насладиться искусством труппы.

Стационарный театр со стабильным репертуаром будет следующим этапом расцвета труппы Охана. Укрывшись в ее коллективе, Йоши начнет действовать.