Санемори проявил исключительное мужество, скача от одного атакующего к другому, прикрывая своих людей, давая им шанс спастись. Из огромной армии Коремори на поле брани остался в конце концов он один.

Таро, один из ши-тенно Кисо, опознал воина, отказавшегося назвать свое имя. Он дал знак своим самураям придержать коней и сам направился навстречу Санемори.

– Ты хорошо сражаешься, самурай в красной парче, – крикнул он, – но мы не знаем, кто ты. Прежде чем я убью тебя, назови себя, ибо ты, несомненно, храбрый и достойный противник.

– А кто ты, чтобы меня спрашивать?

– Я Таро Канесаси-но-Мицумори с гор Шинано, один из облаченных доверием четырех царей великого воина Кисо Йошинаки.

– Тогда ты меня достоин, и, хотя я не могу открыть свое имя, мы сразимся один на один. Посмотрим, сможешь ли ты противостоять моей силе.

Санемори пришпорил своего серо-черного коня и поскакал к Таро, размахивая своим грозным мечом, описывая им сверкающие восьмерки.

Один из людей Таро вклинился между противниками, надеясь прикрыть Таро, Санемори склонился с седла – ухватил врага за колчан и, взмахнув клинком, перерезал ему горло.

В это мгновение Таро, подхлестнув лошадь, незаметно подобрался к Санемори слева. Он дважды погрузил клинок под защитную юбку Санемори, пронзив его жизненно важные органы. Санемори схватился за живот. Он опустил клинок и посмотрел на окровавленную ладонь.

Пока Санемори медленно сползал с седла, Таро подскочил к нему сбоку и подхватил его. Он стянул маску и с удивлением взглянул в тусклые глаза морщинистого старика, волосы которого были черны, как волосы юноши. Что ж, для своих лет он героически дрался. Таро вытащил короткий меч и двумя мощными ударами отрубил голову противника.

На поле боя воцарилась тишина, нарушаемая только жужжанием мух, вьющихся вокруг убитых. Таро влез обратно в седло и направил коня к командному посту Кисо. Темноволосая голова свисала с его седла, оставляя кровавый след.

– Эй, Кисо, – окликнул Таро, приближаясь к начальнику. Лицо Таро было красным и потным от возбуждения. – У меня здесь тайна.

– И что это за тайна? – спросил Кисо, подлаживаясь к нему.

– Воин, который бросил нам вызов, тот, что не хотел открывать свое имя, у меня его голова. – Таро поднял голову за волосы. – Несмотря на черные, как вороново крыло, волосы, это старик. Сегодня он сражался против меня с силой молодого бойца. Я бы не победил его, если бы мой слуга не принес себя в жертву.

Кисо осмотрел голову с озадаченным выражением.

– Лицо знакомое, – сказал он.

Йоши печально повернулся к Кисо и сказал:

– Я знаю этого человека. Я часто видел его при дворе в Киото.

– Все-то ты знаешь! – сказал Кисо.

Его раздосадовало, что Йоши узнал воина, а он – нет.

– Так кто же это?

– Храбрый солдат. Поэт. Сайто Санемори из Мусаси.

– Невозможно! Я хорошо знаю Санемори. Его волосы белы, как снега Фудзиямы. Ему около семидесяти. Этот человек намного моложе. Посмотри на его волосы.

– Все равно это Санемори.

– Сходство есть. Я видел Санемори много раз в течение долгих лет. Он часто навещал мою мать до самой ее смерти, но его волосы были белы.

– Вымой волосы, – печально сказал Йоши. – И ты увидишь: сегодня на поле битвы пал великий поэт.

Кисо резко махнул рукой Таро, чтобы тот выполнил предложение Йоши.

Таро повернул лошадь и поскакал к близлежащему ручью.

Пока Таро отсутствовал, Кисо и Йоши молчали, не глядя друг на друга.

Томое, толкнув коленями коня, подъехала к Йоши.

– Ты рассердил его, – прошептала она. – Кисо не любит, когда ему возражают.

– Я не собирался возражать ему. Я сказал правду.

– Возможно, ты не знаешь, что Кисо испытывал сильные чувства к Санемори. Он часто общался с ним. Когда Кисо был моложе, старик заменял ему отца. Он просто не хочет верить в его гибель. Он не простит тебе, если ты окажешься прав.

Йоши исподволь изучал резко очерченное лицо Кисо, огромный нос, бешеные глаза. Вряд ли он может быть способен на какое-либо глубокое чувство, кроме ненависти…

Таро подскакал к ним и резко осадил лошадь. Его глаза были широко раскрыты от удивления. Голова Санемори свисала с его руки на длинном белом пучке волос.

– Это была краска, – сказал он.

Йоши посмотрел на Кисо и с удивлением увидел, что его узкое лицо склонилось к гриве коня. Кисо прикрыл глаза, и слезы покатились по его впалым щекам.

Йоши никогда прежде не видел, чтобы Кисо выказывал какие-либо чувства, кроме гнева и презрения. Искреннее горе, исказившее черты грубого горца, растрогало Йоши. У всех человеческих существ есть колодец чувств, из которого они черпают время от времени, и даже самые худшие из них являются чьими-то сыновьями, друзьями или возлюбленными.

Пока Йоши раздумывал о том, что, возможно, его мнение о Кисо было ошибочным, военачальник выпрямился в седле. Бешеные черные глаза генерала обожгли Йоши. В них прочитывалось только одно выражение – выражение безграничной ненависти.

После наступления темноты Сантаро прокрался к палатке Йоши. Несколько минут он выжидал, убеждаясь, что никто не видит его, потом слегка постучал по шесту.

Йоши и Нами только что закончили поздний ужин и собирались провести тихий вечер вместе. Йоши не хотел никого видеть. Его первым побуждением было не обращать внимания на стук.

Нами с неприветливым видом откинула полог.

– Сантаро! Что привело вас к нам в столь поздний час?

Сантаро быстро заглянул через ее плечо.

– Впусти меня, скорее.

Он был чрезвычайно взволнован.

– Хорошо, входите, – сказала Нами, удивленная тоном Сантаро.

– Я не могу остаться дольше, чем на несколько минут. Они заметят мое отсутствие.

Сантаро потерял свое обычное добродушие. Он казался сильно озабоченным.

Йоши сделал знак Сантаро присесть за низкий столик, на котором находилось немного сушеной рыбы и фляга сакэ, оставшиеся от их трапезы. Сантаро движением руки отказался от угощения.

Он опустился на колени около Йоши и сказал, задыхаясь:

– Вы должны уйти сегодня ночью. Немедленно, если можно.

– Я не понимаю…

– Нет времени на долгие объяснения. Ты знаешь, что Кисо и Имаи ненавидят тебя.

– Ха. Их ненависть сопутствует мне с первых дней знакомства.

– Но сегодня они собираются убить тебя.

– Не очень логично. По какой причине? Разве они сильнее ненавидят меня сегодня, чем вчера или неделю назад? Кисо слишком уважает и боится своего кузена Йоритомо, чтобы открыто причинить мне вред. Какие у тебя основания утверждать обратное?

– Йоши, ты спас мне жизнь, когда мы были в Камакура. Я не забыл. Я обещал тебе мою помощь, и я хочу помочь тебе. Я хочу, чтобы ты скрылся в безопасное место.

– Но почему сегодня? У них была масса других возможностей уничтожить меня. Почему сегодня, в момент триумфа?

– Йоши, Кисо настолько зол, что не станет думать о последствиях. Он вернулся с поля боя в таком мрачном настроении, что это просто непостижимо. Войска празднуют нашу победу. Сакэ течет рекой. Только Кисо бушует в своей палатке, как безумный. Никто ничего не понимает. Он клянется убить тебя.

Йоши продолжал молчать, вспоминая сегодняшний день. Он видел Кисо плачущим о смерти Санемори. Было ли это причиной, которую Кисо не мог простить ему? Но люди всегда плачут, когда они глубоко тронуты. При дворе мужчины плачут над красотой цветка или над искусно выписанным образцом каллиграфии. Как печально, когда люди не могут искренне выказать свои эмоции без того, чтобы не чувствовать себя униженными.

Или причиной вспышки была смерть Санемори? Нет. Смерть Санемори была ударом, но таким, какой Кисо мог перенести. Таков удел самурая – сражаться и умирать за дело, в которое он верит.

Причиной ненависти наверняка был тот краткий миг, когда стена, воздвигнутая Кисо вокруг своей личности, зашаталась, и Йоши заглянул через нее. Для человека столь непреклонного и самовластного, как Кисо, это могло стать непростительным грехом. Как странно устроено человеческое сердце. Йоши почти полюбил Кисо в тот момент, в тот самый момент, который разжег в Кисо ненависть, вышедшую из-под контроля.