Он услышал, как кто-то движется внутри помещения, и внезапно засомневался. Что, если это не Нами?

– Нами, – повторил он, доверяясь судьбе. – Открой. Это я – Йоши!

Он услышал громкий вздох и щелчок поднимаемой щеколды.

Дверь открылась. В лунном свете появилось бледное лицо Нами, ее глаза были широко открыты, рот изумленно изогнулся.

– Йоши, – с трудом вздохнула она. – Тебя поймают. Беги!

– Нет! Я в безопасности. Впусти меня. Быстрее! Нами отступила от двери, как лунатик, не в силах поверить, что любимый действительно стоит перед ней. В комнате Йоши сказал:

– Запри дверь. Зажги светильник. Я хочу увидеть тебя.

Нами защелкнула задвижку. Когда дверь закрылась, комната оказалась в полной темноте. У Йоши закружилась голова от сладкого аромата знакомых духов.

– Нами, зажги свет.

– Мы не должны. Стражники…

– О них я позаботился. Нами! Иди ко мне! Влюбленные прильнули друг к другу. Нами всхлипывала, Йоши трепетал.

– Как ты нашел меня? Где ты был? Что ты здесь делаешь? Стражники?

Нами задыхалась, крепко прижимая Йоши к груди, слова еле слышно слетали с ее губ.

Йоши не отвечал, лаская ее волосы, целуя в лоб, нос, губы. Наконец он проговорил:

– Нами, Нами. Так долго. Слишком долго. Любимая…

Нами откликнулась на нетерпение его тела. Она прошептала:

– Обними меня крепко, люби меня.

Нами повела Йоши к своему шодай, занавешенному спальному возвышению, и раздвинула шторы. Не разжимая рук, они опустились на футон.

– Нами, любимая! – Йоши уткнулся лицом во впадину на ее плече.

– Так долго… смеем ли мы?..

– Да, да…

Йоши развязал свой оби. Нами расстегнула спальный халат.

– Как я скучала по тебе, – вздохнула она.

Потом они любили друг друга так, как будто никогда до этого не бывали вместе и словно им не суждено увидеться вновь.

Наконец, насыщенные любовью, они разомкнули объятия. Йоши, поглаживая волосы любимой, удовлетворил ее любопытство, рассказывая о себе.

– Я не смогу прийти к тебе снова, пока моя миссия не будет выполнена, – сказал он в заключение. – Скоро ты получишь приглашение от Го-Ширакавы. Тебе нужно будет присутствовать на театральном представлении, даваемом в честь Кисо и Томое. Ты примешь его…

– Я не смогу его принять. Я не могу находиться рядом с Кисо.

Йоши заметил странную нотку в голосе Нами. Он сказал успокаивающе:

– Ну конечно же, ты сможешь. Я ненавижу Кисо больше, чем ты, и по многим причинам…

Нами возразила ровным, мертвым голосом:

– Нет… Нет!

В темноте Йоши не мог видеть, что она отвернулась, изо всех сил стараясь сдержать слезы.

– Ты пойдешь туда, потому что любишь меня, – сказал Йоши.

Нами не могла больше скрывать правду. Ей придется рассказать возлюбленному о своем позоре, о тайне, которую она тщательно скрывала со времен Хиюти-яма.

Молодая женщина забилась в истерике.

– Что с тобой, любимая моя? – снова и снова растерянно спрашивал он, ничего не понимая.

Наконец всхлипывания утихли, и Нами сумела связно рассказать Йоши, как она была обманута и изнасилована. Ее голос прерывался, молодая женщина приходила в ужас от своих слов.

Йоши молчал.

Закончив рассказ, Нами умолкла, ожидая реакции Йоши. Молчание!

Нами дотронулась до его лица и ощутила, что горячие слезы бегут по щекам возлюбленного. Йоши непроизвольно дернулся, уклоняясь от ее рук.

– О, Йоши. Прости меня, – вновь зарыдала женщина.

Его голос был тускл и бесконечно напряжен.

– Ты не виновата, любимая. Зло совершил Кисо. Он за него ответит! Теперь я понимаю твою печаль, твое состояние перед нашей свадьбой. – Голос Йоши дрогнул от ярости. – Кисо должен умереть!

– Нет, Йоши, Ты дал обет. Он не должен быть нарушен из-за меня.

– Мой обет будет нарушен, – сказал Йоши сдавленным голосом.

– Нет, любимый. Твой обет важнее, чем месть. Ты сам говорил мне об этом сотни раз. Твой обет принесен богам и значит больше, чем мирские дела. Что сделано, то сделано. Моя любовь не стала меньше. Моя любовь к тебе сильнее, чем когда-либо.

– И моя любовь тоже, – просто ответил Йоши. – Великий Будда, чего же тебе стоило хранить молчание… защищая меня от меня самого?!

Йоши сглотнул горький комок. Он чувствовал, что теряет самообладание. Самообладание мужчины, мастера сенсея. Нами права. Несмотря ни на какие побуждения, он не должен использовать свой меч для убийства… если только ему не будет дан свыше несомненный знак разрешения от клятвы.

Но, может быть, этот знак ему уже дан?

Сердце говорило: «да»! Разум отвечал: «нет!» Он принял смерть Сантаро, не отрекаясь от своего обета, когда сердце кричало: «Ничего не может быть хуже!» И как сравнить смерть друга с тем чудовищным злом, о котором он узнал только что? И чем же сам Йоши отличается от Кисо? Он ведь спал с Аки? Да. Но…. Аки добровольно легла в его постель, а Кисо силой заставил Нами подчиниться его воле.

Йоши повернулся к Нами и прижался щекой к ее щеке, чувствуя, как ее слезы смешиваются с его собственными.

– Кисо должен умереть, – пробормотал он. – Но он умрет не от моей руки.

После этой ночи, проведенной с Нами, Йоши было трудно оставаться вдали от нее. Он разрывался между желанием увидеть ее снова – и необходимостью следовать плану, разработанному им совместно с Го-Ширакавой. Он сосредоточился на строительстве театра, внося в него небольшие усовершенствования по мере продвижения работы. Через несколько дней его синяки достаточно зажили и он смог показаться труппе. Незадолго до новогодних празднеств Йоши вернулся на постоялый двор.

– У нас теперь есть театр, – объявил он за обедом.

В обеденном зале собрался весь коллектив труппы. Тут вкусно пахло копченой рыбой. Над столом витал терпкий аромат зеленого чая.

– В этот момент плотники заканчивают сцену, художники рисуют новый задник. Помещение будет готово вскоре после новогодних церемоний.

Артисты принялись взволнованно обсуждать новость.

– Как насчет музыкального салона? – спросил Ито, взмахом руки подзывая музыкантов.

– На сцене будет устроена специальная площадка для оркестра, – сказал Йоши. – Фонари дадут достаточно света, под сценой в пол вмуровали пустые бочки для усиления резонанса. Вы сможете играть без напряжения; каждая нота будет слышна.

Он отвернулся от Ито, улыбнулся остальным и продолжил:

– Актеры и певцы также смогут говорить и петь более естественно благодаря акустическим ямам и плотному заднику.

– А что будем делать мы? – спросил Коэцу, имея в виду акробатов.

– Вы не забыты. Вы будете работать на заднем плане в пьесе, и… я подготовил специальную программу для вас.

Прежде чем Коэцу успел расспросить об этой специальной программе, несколько голосов перебили его, задавая один и тот же вопрос;

– Когда мы сможем увидеть театр?

– Скоро, но сначала нам нужно разучить совершенно новую постановку. С помощью Оханы я написал пьесу, в которой у каждого будет отличная роль.

Охана выглядел удивленным, однако приосанился, решив, что замысел Йоши не умаляет его славы.

– Расскажи нам о новом спектакле! – крикнул один из актеров.

Йоши встал на ноги и раскинул руки. Громким голосом он объявил:

– ; Я буду играть бога Хайя-Суса-но-во. Возвратившись на землю, будучи изгнанным с небес, бог встречает старика, которого будет играть наш руководитель Охана, и старуху, которую будет играть Уме…

– О нет, я не смогу, – Уме вспыхнула и прикрыла лицо.

Йоши, не обращая внимания на ее слова, продолжал:

– Здесь же находится красивая девушка, которую играет Аки. Старик и старуха плачут, потому что восьмиголовый змей Коси много лет назад съел их другую дочь; змей теперь должен явиться за красавицей – их последним ребенком. Старик сообщает Хайя-Суса-но-во, что он – Асинадзучи, сын бога горы, и поет песню, описывающую восьмиголовое чудовище. Его глаза красны, как зимняя вишня; его тело с восемью головами и восемью хвостами простирается через восемь долин и восемь холмов и покрыто соснами и кедрами.