— Ну, что ты узнал? — я сижу рядом с Ален напротив сестры. С другой стороны от мамы находится отец.

Близнец какое-то время медлит.

— Они действительно хотели поймать нас вчетвером, чтобы доказать, что мы нарушили правила о смешивании крови, — девушка задумчивее обычного, и это настораживает. — Нас ждал бы суд. Всех нас. Я так полагаю, что псы вряд ли бы отдали нас с Кэйлом так просто, мы ведь одни из лучших, поэтому из-за всего этого могли бы быть политические разногласия между Лисами, Птицами и Псами. Дело могло дойти и до войны. Не знаю, чего добиваются Похоть и Гордость, но они явно хотят получить нас.

Сестра замолкает. Грузовик подскакивает на кочке, и я случайно задеваю маму. Она кладёт руку мне на колено, слегка сжимая пальцы.

— А ещё во всём этом замешаны Крысы, — сообщает Лизбет. — Я слышала, как они говорили о том, что сотрудничают с ними. Это было явно не для моих ушей.

— Крысы, — кривлюсь я. — Они-то каким боком здесь?

Близнец пожимает плечом.

— А ещё я узнала, что они усердно готовят какие-то военные силы, — бросает она. — Возможно, готовятся к войне. Ищут повод, чтобы развязать это всё. И они, скорее всего, хотят напасть на Псов. Обезвредить их. Потому что вся военная мощь сейчас у нас. Мы в выигрыше, если начнём сражаться. Думаю, они хотят объединиться между группами и собрать армию, чтобы забрать у нас преимущество. Они…

— …боятся, — заканчивает Ален. — Они вас боятся.

— Да, — Лизбет пронзительно смотрит на маму.

Они замолкают, и мы довольно долго едем в тишине. Машина вздрагивает и ревёт, иногда ускоряется, иногда сбавляет темп. Кори явно ещё не приноровился управлять такой громадиной. В салоне тишина — я слышу, как работает двигатель и какая-то тихая музыка. Здесь жарко и душно — я вытираю пот со лба, шумно вздыхая.

Задвижка, разделяющая нас от Эрена и Кори, открывается. Я смутно вижу парней через окошко.

— Мы высадим вас на границе. Доберётесь сами? — спрашивает блондин.

Я не понимаю, к кому он обращается, поэтому молчу. Наверное, хочет, чтобы мы с Лизбет вернулись сами и не привлекали внимания.

— Да, конечно, — Ален улыбается. — Спасибо.

Я секунду медлю.

— Что? — мой взгляд падает на Лизбет. — Им нельзя возвращаться! Их же схватят там!

Сестра опускает глаза, кладя предплечья на согнутые колени. Она качает головой, облизывая пересохшие губы. Я возмущённо смотрю на близнеца, надеясь, что она прикажет своей шавке что-нибудь сделать, но девушка молчит. Я чертыхаюсь.

— Нет, Кэйл, всё в порядке, — мама улыбается, гладя меня по предплечью. — Мы не можем поехать с вами в Гнев. Нам там не место.

Я цокаю языком, пытаясь сдерживаться. Мне жарко, и моя голова совершенно не соображает. Да, они не могут поехать к нам, но можно же хоть что-нибудь придумать!

— Но…

— Кэйл, — Лизбет вздыхает. — Им ничего не угрожает. Они вернутся к повседневной жизни, за ними снова будут следить, как и до этого, но официально их никто не сможет тронуть. А мы с тобой Псы. Они не могут запросить арест на нас, потому что мы ничего не сделали. А избиение Лис не считается, потому что им тогда придётся признать, что они незаконно охотились на нас, — сестра смотрит на меня, пытаясь передать мне взглядом все мысли, но я отказываюсь принимать это. Мы только сейчас нашли семью, и я не хочу её терять.

— Лизбет права, — отец кивает. — Мы в безопасности, пока нас не поймают одновременно всех четверых. Нам просто надо избегать подобных встреч. Вот и всё.

Я обиженно фыркаю, словно ребёнок, не получивший сладости. Я не хочу так. Я хочу сбежать с Лизбет и с родителями куда-нибудь далеко, где нас никто не найдёт. Я хочу хотя бы немного пожить в нормальной счастливой семье.

— Но это не значит, что мы не сможем видеться, — Ален пытается приободрить меня. — Как только вы получите пропуск на нейтральную территорию, или будете у нас в группах, или просто если выдастся возможность пересечься, то мы обязательно увидимся.

— Конечно, — отец соглашается. — Нет ничего криминального в том, чтобы встретиться. Главное, вчетвером не попадаться.

Я качаю головой. Вот это мне и не нравится. Я не хочу так. Глупые правила.

Машина останавливается, и ровный спокойный голос Эрена оповещает.

— Приехали. Дальше мы не можем вас везти…

Я вздыхаю и медлю, а потом поднимаюсь на ноги и открываю двери. Свет ослепляет, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Я прищуриваюсь — свежий воздух охватывает меня и сжимает своими объятиями. Я морщусь, спрыгивая на землю. Мы находимся посреди дороги где-то на границе. Эта территория никому не принадлежит, поэтому здесь можно находиться любому. Что-то вроде нейтральной территории, но со своими нюансами. А нас столько правил и столько законов, что я все даже не знаю. Какие обстоятельства, какие ситуации, какие правила поведения — это так утомляет. Никогда не любил изучение законов в школе.

Я помогаю Ален выбраться из грузовика, затем обнимаю её, не желая отпускать. Лизбет с отцом выбираются следом. Здесь тихо, ветер шелестит листвой деревьев, солнце ослепляет и обжигает, небо такое чистое, что даже не сравнится с облаками на краю нейтральной зоны. Я чувствую мир, и он проникает в меня.

— Я буду звонить, — обещает Ален. — Не так часто, конечно, чтобы не привлекать внимание.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— Присматривай за сестрой, — продолжает мама, не отпуская меня. Её хватка такая сильная, что можно было бы сломать рёбра, если правильно использовать захват.

— Ага, — обещаю я.

— А ещё ешь хорошо и не перенапрягайся, — наставляет Ален. — И не рискуй зря. Будь осторожнее. И не делай глупостей. Думай, прежде чем сделать.

— Хорошо, хорошо, — я тихо смеюсь.

Мама отстраняется. Она смотрит на меня снизу вверх, а потом гладит по щеке, словно любуясь своим творением. Я смущаюсь ещё больше.

— Мам, оставь его в покое, — Лизбет обнимает женщину, заставляя оторваться от меня.

Я отступаю, смотря на них, а потом поворачиваюсь к отцу и тоже стискиваю руками, но эти объятия не такие долгие, как с мамой.

— Меньше работай, па, — говорю я, отстраняясь. — Выглядишь ужасно…

— Я знаю, — он улыбается.

Наконец, мы прощаемся, забираемся в кузов и закрываем двери, трогаясь с места. Какое-то время мы сидим в тишине, думая о том, как это больно оставлять тех, кто так дорог, зная, что мы можем с ними никогда не увидеться. Сердце сжимается, и я стискиваю кулаки. Это неправильно. Это всё не правильно.

— Всё ли будет с ними в порядке? — спрашиваю я.

Лизбет вздыхает.

— Я не знаю, Кэйл. Я не знаю…

​​​​​​

Мы добираемся до Логова без проблем — въезжаем по главной дороге и спокойно пересекаем основную территорию. Кори отвозит грузовик в хранилище — Эрен помогает ему разобраться с документами и прочими нюансами, а мы с Лизбет направляемся внутрь. После того, как мы оставили родителей на границе, никто из нас не проронил ни слова. Было как-то неловко, да и сейчас, признаться, я не испытываю никакого желания говорить. А ещё я вдруг думаю о том, что Кори и Эрен впустую потратили возможность встретиться со своими родными. Они ведь тоже выиграли шанс посетить нейтральную территорию, и он был у них всего лишь один. Надо будет извиниться перед Кори и как-нибудь отплатить ему за это. С блондином же я совершенно не хочу иметь ничего общего, пусть сестра сама с ним разбирается.

В Логове сегодня шумно — мы молча идём по коридором, огибая Псов, которые заняты своими делами. Здесь прохладно и приятно — суета успокаивает. Я замечаю, что безумно рад возвращению. И как вообще я мог подумать о том, чтобы сбежать с родителями и жить где-нибудь в лесу, скрываясь от закона? Я Пёс по крови, и это мой дом. И не важно, что я вырос среди Лис. Собака останется собакой, даже если её растили как лису.