Время приближалось к трем, надо было ехать на встречу с Инной. Мой путь лежал на юго-запад Лондона, к станции метро «Уимблдон», где она обещала меня ждать. Встретились ровно в половине четвертого и пешком пошли на маленькую улочку Кохат-роуд, где в доме под номером 29 жили супруги Балгобины.

Инна была москвичкой. С Майклом Балгобиным она встретилась, когда только что кончила школу и готовилась поступать в институт. Он в то время учился на последнем курсе филологического факультета Московского университета, изучал русский язык и литературу в группе для студентов-иностранцев. Майкл был англичанином по гражданству, а не по происхождению. Он приехал в Англию из Латинской Америки, из Гайаны, и получил право получить высшее образование в Советском Союзе, подписав договор о том, что по возвращении будет преподавать русский язык. В то время его изучали многие взрослые на вечерних курсах, преподавали русский язык и в школах, где ученики могли выбрать его как один из двух иностранных (например, немецкий и русский или французский и русский).

Когда Инна объявила матери и друзьям о том, что Майкл сделал ей предложение, а тем самым они стали помолвлены, то реакция близких оказалась неоднозначной: люди старшего поколения были против столь смелого и, как им казалось, необдуманного решения. Британские острова представлялись им землей неведомой, а потому опасной, Лондон тоже пугал, представить себе Инну живущей в далеком Лондоне, они не могли. Иную позицию заняли сверстники-приятели и подруги Инны, которым самый брак с иностранцем казался в то время событием из ряда вон выходящим, просто немыслимым. И вместе с тем некоторые подруги Инны ей завидовали (хотя внешность Майкла — этого темнокожего человека из какой-то никому неизвестной Гайаны, рост которого, как было хорошо известно, не превышал одного метра и шестидесяти двух сантиметров, что не отрицала и сама его избранница, — никого не привлекала). Однако у Майкла была сила воли, у Инны решительный характер и стремление к самостоятельности; бракосочетание состоялось. Молодожены отбыли на Кохат-роуд, где через год у них появился сын — Эндрю Балгобин, о чем с гордостью они сообщили в Москву.

И вот теперь мне предстоит побывать в их доме. Пока мы с Инной шли к нему, она успела рассказать, что ничуть не жалеет о приезде в Англию, чувствует себя здесь хорошо, ведет своё хозяйство, растит сына. Майкл прилично зарабатывает, преподает не только в школе, но и на вечерних курсах английского языка, где его высоко ценят как человека широко образованного, он имеет и хорошо оплачиваемые частные уроки и английского, и русского языка, которые дает эмигрантам. И сама Инна тоже теперь ведет такие же занятия и делает заказываемые ей разными фирмами переводы, чаще всего с русского языка на английский. Материально они вполне обеспечены. Когда в прошлом году к ним из Москвы приезжала погостить Иннина мама, то она осталась вполне довольна судьбой дочери, была рада увидеть её и внука.

Кохат-роуд — маленькая тихая улочка. На ней, как и в округе живет много иммигрантов из Турции, Индии, из стран Южной Америки, из Африки. Но есть и издавна проживающие в этом регионе коренные англичане. «Вот, например, наш сосед и друг Сид Кул, — сказала Инна — здесь жил когда-то его отец, теперь живет здесь же и Сид Мы обязательно вас с ним познакомим. Думаю, что они вместе с Майклом нас уже поджидают». Инна была права: ещё издали мы увидели у одного из подъездов фигуры двух мужчин — одного высоченного и мощного, другого маленького. Это они и были. Майкл любезно распахнул входную дверь, Сид протянул мне букет. В дом вошли все четверо вместе. Инна стала готовить чай, накрывать стол. Майкл и Сид показали дом и сад.

Под номером Кохат-роуд, 29 значилась половина небольшого двухэтажного дома. На первом этаже была гостиная, дверь в которую шла из крошечной передней, где стояла вешалка; кухня с выходом в садик. На второй этаж вела крутая лестница с перилами. Здесь расположены спальня хозяев и комната их сына, туалет и ванная комната. Комната Эндрю, который в то время гостил у своего друга за городом, предназначалась для меня. «Вы всегда сможете отдыхать здесь, когда будете приезжать к нам с ночевкой», — гостеприимно сообщил Майкл.

Из кухни открывалась дверь в маленький садик, огороженный плотным, но невысоким забором; за этим забором справа находился сад Сида, что позволяло соседям и днем и вечером переговариваться через забор. В саду Майкла росли цветы, а в конце участка стояла маленькая крытая беседка, в которой он любил отдыхать. Основная, центральная часть сада была тщательно ухоженным газоном, ярко зеленеющей и ровно подстриженной травкой. Деревьев и кустов не было. Ни собак, ни кошек в доме не было, кур и уток хозяева не разводили, кроликов не держали. Однако через щель в заборе время от времени забредала лиса, надеявшаяся чем-нибудь поживиться. Лисы водились на зеленых окраинах города, похищали кур и цыплят, забегали и на Кохат-роуд, но в садике Майкла поживиться им было нечем.

С Майклом договорилась о посещении его уроков, на что он охотно согласился и обещал познакомить меня и с другими учителями. Приглашение получила на ближайший урок литературы, который состоится уже завтра утром. Сид тут же предложил заехать за мной на Беркли-стрит на машине и отвезти в школу.

В девять утра урок литературы начался, я была в классе. Состав учеников поразил своим многообразием: здесь были индусы и арабы, китайцы и негры, как выяснилось позднее, было два испанца и японка. В этой обычной городской средней школе учились дети, живущие на соседних улицах, где было много иммигрантов из разных стран. Класс состоял из подростков 12-13-ти лет, все довольно хорошо говорили по-английски. Урок начался с того, что учитель предложил вынуть из сумок книги, которые ребята читали в данное время дома, и приготовиться к ответам на вопросы о том, чем и почему нравится читать выбранные произведения. Книги, оказавшиеся на столах, были в основном детективами и фантастикой. Произведений классиков обнаружено не было. Желающих высказать своё мнение оказалось много, на вопросы учителя ребята отвечали охотно и бойко, подчеркивая, что больше всего нравится читать о необычном и увлекательном. Стихи читать не интересно, длинные романы — скучно. На все это ушло минут пятнадцать.

Потом приступили к разбору заданного для прочтения дома фрагмента текста из романа Ремарка «На Западном фронте без перемен» и стихотворения одного из английских «окопных поэтов». Перед анализом текстов учитель напомнил тему урока (о ней было сказано ранее): «Человек на войне». Майкл удачно подобрал тексты, держался на уроке уверенно, свободно управлял классом, говорил четко, и я радовалась, глядя на него, слушая развернувшуюся беседу с учениками, радовалась и понимала, что годы обучения в МГУ многое ему дали, он мог гордиться полученным в нашей стране образованием. Я тоже испытывала чувство гордости: школьный урок превосходил по уровню университетскую лекцию мистера Фохта.

Завершился урок тем, что учитель взял мел, разделил классную доску на две половины, наверху слева написал крупными буквами слово ВОЙНА, наверху справа слово МИР и предложил ученикам по очереди подходить к доске и писать слова, которые связаны, по их мнению, с тем, что видит и переживает человек на войне и в мирной жизни. Желающих оказалось много, каждый тянул руку вверх, стремился к доске.

Получилась такая картина:

Прозвенел звонок, урок кончился, но ребята и на перемене подписывали все новые и новые слова, не расходились.