Не о цветах надо думать, а о том, как отдавать долги. Но даже такой поворот мыслей не убавил энтузиазма, меня охватившего по дороге к милому моему сердцу дому в Горбатом переулке.

И вот все оформлено, деньги в сберкассу внесены на счет кооператива Дома ученых, и мы отправляемся на осмотр квартиры. Она в тяжелом состоянии. На одной из стен в штукатурке трещины. Окраска помещения тусклая, Пол до ужаса грязный. В углу большой комнаты валяются рваные ватники, брошенные здесь за ненадобностью малярами. Плита на кухне залита подгоревшим маслом Во всех углах пыль. Окна открыты настежь. Они все лето не были закрыты, и речные ветры бушевали здесь вволю, а пыль с набережной набилась повсюду. И все же это была квартира! И вид с балкона, действительно, великолепен! Киевский вокзал Разве он не прекрасен? Уходящая вдаль Дорогомиловская улица, сливающаяся с Кутузовским проспектом и высокий шпиль гостиницы «Украина», так хорошо видный с балкона, — ведь и на них приятно смотреть! И даже две огромные трубы химзавода на Бережковской набережной, из которых валит чёрный дым, кажутся вовсе не лишними, вписываясь в разворачивающийся перед глазами урбанистический пейзаж В отмывании квартиры принимали участие многие. Но, конечно, главным распорядителем стала Мария Андреевна. Протирали стены, мыли полы и рамы, чистили плиту и ванну, выкидывали мусор, выметали стенной шкаф и полати, чулан преобразили в хранилище чемоданов, а так как их было только два и места они заняли совсем мало, то в чулане были устроены вешалки для верхней одежды Несметное количество тряпок, порошков и мыла пошло на уборку. И вот наступил день, когда можно было переместить с Горбатки имевшееся у нас имущество. Его оказалось не так уж много, но тащить его было тяжело, хотя расстояние между домом № 3 на Ростовской набережной и домом № 4 по Горбатому переулку совсем небольшое — несколько минут по набережной. Тащить взялись Владик Пронин и Грета Ионкис. У остальных сил уже не было, а у них были. Совсем недавно оба они стали кандидатами наук, защитив свои диссертации. Владик завершил свой труд о мало кому известном Леонгарде Франке, открыв в его прозе массу достоинств, а Грета — об Олдингтоне, который многим был хорошо известен как автор «Смерти героя», а уже обо всем остальном желающие могли узнать, познакомившись с исследованиями трудолюбивой Греты Конечно, им помогали, но все же основные грузы перетаскивали они Грузов было не очень много. Два тюка с постельными принадлежностями. Два чемодана, которые и были помещены затем в чулан. Ещё всякая мелочь.

Я видела из окна, как двигалась вдоль реки по направлению к дому на Ростовской набережной небольшая процессия из нескольких человек, тащивших первую партию груза. У Владика чемодан, у Греты сверток с одеялом и подушкой. Второй чемодан и табуретку несет Павел Иванович. Мария Андреевна — ведро и половую щетку на длинной палке. Анюта — веник и сумку. Потом второй заход делают уже только Грета с Владиком, донося оставшееся Есть у нас ещё две раскладушки, но они уже здесь, их ещё раньше принесли Ребрик и Женя.

Приходит мама с хлебом, ветчиной и яблоками. И достает, как это ни странно, из того самого ведра, которое принесено Марией Андреевной, завернутую в чистую скатерть бутылку шампанского и стаканчики. Столом служит подоконник и покрытая небольшой фанеркой плита. Мы пьем за новоселье. Но пока это ещё только самый первый этап предстоящего в недалеком будущем празднования. Пока пьем стоя. И происходит все это двадцать четвертого сентября, а через два дня — двадцать шестого (как раз в день моего рождения) — домоуправ Татьяна Фёдоровна вручила мне паспорт с пропиской по адресу: Москва, Ростовская набережная, дом 3, квартира 38. В домовой книге я расписалась рядом с фамилиями и именами жильцов, проживающих по данному адресу — Михальская Нина Павловна и Михальская Анна Константиновна. И ещё выдали книжку члена кооператива.

В связи с днем рождения, который с приглашением гостей в этот раз не отмечался, родители сделали мне совсем неожиданные по грандиозности подарки: несколько книжных полок со стеклами, три кресла (два с темной, одно со светлой обивкой) и холодильник «Саратов». Павел Иванович продал имевшиеся у него облигации и оплатил эти дорогие покупки Вечером все это было доставлено на Ростовскую набережную. Холодильник — поставили в кухне, два кресла — в большую, одно — в маленькую — Анютину — комнату. Книжные полки — вдоль стен — шесть в одну, четыре — в другую комнату.

Мама и папа вместе с тетей Машей и пирогом с капустой снова были рядом с нами, и все мы пили чай, сидя в креслах, на табуретке, на краешке раскладушки. Сентябрьский закат был великолепен, вечерняя прохлада потоками вливалась в открытую на балкон дверь. Судя по всему, погода завтра должна быть хорошей.

Вторая ночь нашего пребывания в новой квартире прибавила сил и бодрости. И до школы, находившейся возле гостиницы «Украина», и до института на Малой Пироговской отсюда было недалеко. Можно идти пешком, обходясь без автобуса, выходя из дома минут за тридцать до начала занятий. В то утро второго дня жизни на Ростовской набережной я смотрела с балкона, как идет через Бородинский мост Анюта, идет уже одна в свою школу. Вот скрылась её фигурка в синем пальтишке и с ранцем на спине под мостом, вот снова мелькает между деревьями на другой стороне Москва-реки, двигаясь к Новоарбатскому мосту. Потом исчезает из вида.

И я выхожу на Плющиху, и так знакома дорога к Девичьему Полю, к аллее, ведущей в сторону Пироговки, к красивому зданию на её пересечении с переулком Хальзунова. Прохожу мимо булочной, молочной, мимо продуктового и овощного магазинов, мимо книжного магазина и винной лавки, мимо аптеки. Теперь это будет наш московский мирок и на обратном пути я зайду за хлебом, молоком, за картошкой. Как все удобно, как близко.

Но иду я на занятия без нужной мне в этот день книги. У меня вообще нет тех книг, которые необходимы для подготовки к лекциям и семинарам. Есть полки, но нет книг. Они остались в прежнем доме, на Кутузовском проспекте, в том самом шкафу, который был куплен после выхода в свет моих первых работ, оплаченных издательством. Но о книгах — потом. Сейчас о другом — о том, как выплачивать долги, где и как можно заработать деньги, помимо зарплаты Работать в двух местах тогда не было принято. Могли, но только профессора, доктора наук: в ученых степенях и званиях учебные заведения и научно-исследовательские институты были заинтересованы. Да и на эти дополнительные оклады большой долг выплатить за нужный срок было бы невозможно. Нужны накопления Накоплений у меня, кроме той тысячи, что уже уплачена за квартиру, не было и, судя по всему уже никогда и не будет. Необходимо что-то придумать.

С энтузиазмом принимаюсь за главы для учебника по литературе XX века. Английская литература 1920-30— годов. Об этом надо написать за ближайший месяц. Три печатных листа. Можно четыре. Напишу четыре. За октябрь успею. И я успеваю, вставая каждый день в 6-30, готовя завтрак и обед, а также и ужин на предстоящий день. В 8 часов уходим на работу и в школу. Если занятий нет — в библиотеку. В библиотеке я всегда старалась как можно быстрее добраться до своего места в читальном зале, нигде и ни с кем не задерживаясь для разговоров. Времени было мало — до часу дня. С девяти до часу, а потом — домой, к возвращению из школы Анюты Но вот в один из дней встретилась у входа в библиотеку с Ольгой Ефимовной Афониной, с которой несколько лет назад, — ещё до Англии, — мы познакомились в нашем институте. Она пришла на кафедру в поисках человека, который мог бы ей помочь в подготовке радиопередачи о Филдинге. Она работала редактором на Московском радио, иногда и сама писала тексты в связи с юбилейными датами зарубежных авторов. Писала комментарии к изданиям Байрона, мечтала написать его биографию, уточнив многие факты, представленные в имеющихся работах, в извращенном, по её убеждению, виде. Случилось тогда, что она наткнулась на меня Текст передачи о Филдинге был мною написан, знакомство с ней состоялось, но было прервано моим отъездом. И вот теперь — новая встреча, закончившаяся очень радостным и важным для меня предложением написать ряд очерков о литературных музеях Англии, о тех местах, где жили известные писатели. Что могло быть лучше? Сразу же намечена была первая возможная радиопередача, если текст будет одобрен, о диккенсовских местах в Лондоне.