Она встала. Стул со стуком свалился на землю.

— Мне надо идти, — сказала она. — Я не голодна.

Каждый шаг приносил боль в ногах, и она побежала вон из банкетного зала, каблучки стучали по полу. Она открыла окно и прижала руки к каменной раме, позволяя прохладному ветерку овеять лицо. Она глотала свежий воздух, закрыв глаза.

— Принцесса?

Родрик. Она всё ещё стояла с закрытыми глазами, лицо обдувал ветер. Он хороший. Немного незадачлив, неуверен, но приятен. Но он чужой, странный, неуклюжий мальчишка, считавший её своей собственностью, и она не знала, что делать. У неё не было ничего другого, никого другого, и угроза одиночества разрывала её, мысль заставляла терять сознание. Она не могла уйти. Но и не могла остаться тут, так близко к его глазам, неуклюже искавшим спасения в своей собственности.

— Я сожалею, — сказала она. — Но мне надо побыть одной.

— Принцесса, мне так жаль, что я расстроил тебя.

— Я не расстроена, — она заставила себя сделать ещё один вдох и открыть глаза. — Это место мне чужое. Я тут чужая.

— Я знаю. Но мы ведь здесь, принцесса. Здесь твоя судьба.

Она вздрогнула. Судьба.

— Почему ты продолжаешь называть меня принцессой? Это не моё имя.

— Знаю, но все так долго называли тебя так. Принцесса. Или Спящая Красавица, — он застенчиво улыбнулся. — И это правда, ты прекрасна.

— Меня зовут Аврора.

Молчание. Он кивнул, слегка склонил голову, и щёки его покраснели.

— Я действительно хочу побыть одна.

— Конечно, — сказал он, предлагая руку, — позволь проводить тебя обратно в твою комнату.

Она сухо улыбнулась дрожащей, сломленной улыбой.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я знаю дорогу.

Она не спала этой ночью.

Когда она пыталась закрыть глаза, дыхание перехватывало, становилось трудно дышать. Сердце мчалось, и руки чесались. Она была человеком, которого загнали в совершенно чужой мир.

Она ходила взад и вперёд, ноги отбивали ритм на гладком каменном полу. Она ускорялась с каждым кругом, стены были ближе и ближе с каждым вдохом. Если бы она замерла на мгновение, она бы растаяла, пропала, как всё остальное. Она ходила по комнате, смотрела на стены и руки, и пыталась обдумать всё то, что случилось.

Каждый раз снова и снова что-то било её, вполне реально. Всей её семьи, всей её жизни не было. Она остановилась, колени подогнулись, желудок сжался и дыхание пропало. Неуверенность скользила в эти моменты, слишком сильная, чтобы понять её. Хотелось вновь впасть в вечный сон, но она продолжала ходить и думать о том, что завтра её отец придёт… И это калечило её раз за разом.

Так она провела ночь.

Туман просочился сквозь открытое окно на рассвете, обвился вокруг липкой кожи Авроры, которая стояла, прислонившись к подоконнику. Всё тело болело, и локти, и спина, и колени.

Город внизу оживал. Здания словно забирались друг на друга, пока не сталкивались с огромной стеной, высокой, похожей на замковую, усеянной башнями и флагами. Женщины спешили по мощенной улице, простирающейся под окном Авроры, в руках у них были корзины. Несколько телег, наполненные зерном или тканью, медленно проезжали мимо с запряжёнными в них ослами.

Дверь скрипнула.

— Аврора, дорогая! Я рада видеть, что ты не спишь.

Королева стояла в дверях. Даже в столь ранний час она казалась королевой, её глаза были ясны и светлы, чёрные волосы заплетены. Аврора увидела свое отражение в зеркале на стене — бледная, с искусанными губами и клубом золотых волос. Спящая красавица, в самом деле.

— Надеюсь, я не побеспокоила тебе, — сказала королева, зайдя в комнату. — Мы могли бы позавтракать вместе.

Аврора боролась с желанием отступить к окну.

— Но я не одета, Ваше Величество.

— Это не имеет значения, — она движением руки подманила служанку. — Тут все женщины. К тому же, — добавила она, когда девушка поставила поднос с фруктами и чаем на стол, — я хотела поговорить до того, как день войдёт в силу, — королева улыбнулась вежливо и легко, но что-то острое было в её глазах и скулах. — Мы присядем?

Аврора кивнула. Ей вдург показалось, что королева притворялась. Королева присела, осторожно поправила юбки одним плавным движением, а Аврора балансировала на краю стула, чувствуя, как сжимается сердце.

Королева налила себе чашку чая.

— Уверена, ты взбудоражена свадьбой. — сказала она, — Но должна тебя разочаровать. Знаю, ты хочешь выйти замуж как можно скорее, но мои советники сообщили мне, что лучше всего подождать три недели с этого дня.

— Три недели? — её выдадут замуж за три недели. Через двадцать один день.

— Знаю, — промолвила королева. — Я была так расстроена… Но наши лучшие портнихи далеко в Феллбридже, а еще мне говорят, что у нас нет столько еды для пира, и нужно огласить о празднике, конечно же. Боюсь, ты застала нас врасплох, — она со вздохом сделала глоток чая. — Тем не менее, помолвка через восемь дней, и я хотела обсудить это с тобой. Народ уже тебя любит, но подготовка ещё никому не мешала.

— Ваше Величество. — королева умолкла, и чашка чая остановилась на полпути к её губам. Надо это остановить. Лёгкие Авроры сжались в кулак, сердцебиение усилилось, руки дрожали. Надо говорить. — Это так быстро… — прошептала она. — Я… Я имею в виду… Я совсем не знаю его!

Королева нахмурилась.

— Свадьбу предсказали сто лет назад, — сказала она. — Конечно, ты знаешь его достаточно.

— Но!.. — она посмотрела на свои руки. Говори. Ты должна говорить. — Что делать, если я не хочу за него замуж?

Королева поставила чашку на стол. Грохот фарфора пронзил воздух.

— Вот почему я хочу поговорить с тобой, дорогая. Он не должен слышать такие слова. Предсвадебный испуг естественен, но мы не можем допустить, чтобы глупые фантазии контролировали тебя. Так будет лучше.

— Нет, — сказала она. — Я не знаю. Я не хотела обидеть чувства Родрика…

— Я не имею в виду Родрика, моя дорогая. Все говорят о тебе, и если ты не выйдешь за него замуж как можно скорее… Разве ты не видишь опасность? Ты провела всю свою жизнь в замке, верно? Ты никогда не видела мир. Так скажи мне, Аврора, ты знаешь, что происходит с ценностью, когда она никому не нужна? — Аврора заставила себя посмотреть в глаза королеве. Она не могла ответить. — Ты важна для стольких людей. Все будут бороться, чтобы контролировать тебя, закрыть и воспользоваться тобой.

— Все? — спросила Аврора. — Кто — все?

— Достаточно сказать — многие люди, безжалостные, хотят контролировать это царство, и многие считают тебя ключом к этому. Если ты не примешь своё законное место здесь… боюсь, это случится, — королева изогнула свои брови и смотрела то ли с предостережением, то ли с заботой. — Хочешь стать причиной войны? Хочешь, чтобы из-за тебя умирали невинные люди?!

Аврора впилась пальцами в подлокотники. Однажды, когда она была маленькой, она проникла в папину библиотеку и украла книгу. В одной из сказок девушка желала красоты, что очарует всех, кто на неё посмотрит. Многие люди влюбились в неё, они стали сражаться, рубили друг другу головы и убивали детей мечами. Когда мужчины окружили девушку, все хватали её за руки, одежды, волосы, тянули, пока не разорвали её на мелкие кусочки, которых хватило всем. Аврора видела кошмары много недель, руки хватали её из темноты, тянули влево и вправо, забирая её жизнь. И это была красота. Они причиняли боль, и то же случится, если она не сделает так, как ей говорят.

— Ну, — спросила королева. — Ты…

— Нет, — мягко промолвила она. — Нет, я не этого не понимала.

— Нет, — кивнула королева. — И мы не можем защитить тебя до брака. Понимаешь?

Аврора понимала. Король и королева не помогут ей, пока она не согласится принадлежать им.

— Да, — кивнула она. — Я понимаю.

— Я знала, что так будет. Я тебя понимаю, ведь и я боялась своего брака с Джоном, но мы женщины, Аврора. Мы можем быть сильны. — Королева всё ещё смотрела на Аврору, немного нахмурив лоб. — Свадьба будет через двадцать один день. Ты не должна показываться до неё. Улыбка. Реверанс. Молчи. Мы можем потренироваться.