Она проснулась от поцелуя.

Не то чтобы этот поцелуй был похож на остановку сердца, пение птиц или же конец света. Просто лёгкое прикосновение к губам.

Аврора открыла глаза.

Незнакомец навис над нею. Парень. И он смотрел на неё.

— Я сделал это, — сказал он. — Я вправду сделал это.

Аврора закричала.

Парень отпрянул назад, и Аврора в панике отползла на другую сторону кровати. Её ноги коснулись пола, и колени подогнулись. Левой рукой она больно ударилась о камень. Солнце буквально выжигало глаза.

— Прости, — промолвил парень. — С тобой всё хорошо?

Странный. Странный парень. В её спальне. Поцеловавший её во время сна. А потом… извинившийся?

— Принцесса?

Она посмотрела на свою руку. Повела плечом. А что бы вы сделали, если бы извиняющийся незнакомец вдруг ворвался в вашу комнату и поцеловал вас? Ей казалось важным найти верный ответ, вести себя так, как этого хотела бы её мать, но разум окутало дымкой, а камень, казалось, вибрировал под её пальцами. Или так билось её сердце.

— Я принц Родрик, — сказал незнакомец, когда она не ответила. — Сын короля Джона Третьего, будущий король… — он запнулся. — Я имею в виду, Родрик. Можешь называть меня просто Родрик. Если хочешь.

Нет, она не будет разговаривать с ним, сидя на полу. Аврора ухватилась за край кровати и встала на ноги. Мир вздрогнул и поплыл.

— Мне всё равно, кто ты, — сказала она. — Что ты делаешь в моей комнате?

Он стоял неподвижно, словно ребёнок, старающийся не спугнуть олененка, или который боялся, что этот олень может оказаться медведем и отгрызть ему руку, прежде чем он успеет моргнуть.

— Ну, я… Я тут, чтобы спасти тебя.

— Чтобы спасти меня?!

Парень всё ещё смотрел. Он не казался угрожающим: долговязый, с открытым лицом и светло-каштановыми волосами, торчащими во все стороны, но, несмотря на внешний вид, он явно был безумен. Аврора отступила на шаг, еле удержавшись на ногах.

— Я позову охрану!

— Подожди, — парень — Родрик, — двинулся к ней, протянув руку. Он опустился на колени по ту сторону кровати. — Ты не помнишь?

— Что не помню? — она сделала ещё один шаг назад, но ноги подкосились и она споткнулась. Платье потянуло её вниз — не ночная рубашка, как она думала, а тяжёлый шёлк, словно она готовилась к балу и задремала по пути. От осознания этого мурашки пробежали по коже.

— Пожалуйста, будь осторожна, — промолвил он, — ты можешь быть слаба.

— Я могу? — спросила она, отступая и прижимая ладони к стене, чтобы устоять. — Почему это?

— Из-за заклинания.

Она замерла.

— Ты околдовал меня? — паника поднялась к горлу, приковывая её у месту, но девушка заставила себя гордо вздёрнуть подбородок, сопротивляясь. Она надеялась, что её дрожь будет незаметна. — Ты работаешь с ведьмой Селестиной?!

— Нет! — он обошёл кровать. В ответ на это она прижалась к стене, пытаясь сохранить дистанцию. — Ничего подобного! Я пришёл… Я пытался разрушить чары… Я… Я помогал!

Ничто не могло разрушить чары, только время. И конечно, смущающие незнакомцы, представляющиеся принцами и не понимающие, что нельзя целовать принцессу, пока она спит тоже не могли это сделать. Девушка подошла ближе к двери, но вдруг запуталась в подоле юбки, и снова врезалась в стену. Это было бальное платье, как она поняла, что мама заказала на её восемнадцатилетие, на праздник её свободы. Свободы от магиии, от проклятия. Но если этот дневной свет снаружи…

— Бал, — промолвила она. — Вчера ночью. Это значит…

Она совершеннолетняя, она сбежала, она свободна!

— Ты уколола палец, — сказал Родрик, надеясь, что она поймёт его. — Ты уснула.

Она не помнила. Она готовилась к балу, была счастлива, что проклятие сломлено, а после… что-то мелькнуло в её голове. Пение. Она вспомнила пение, свет, башню, до которой нельзя дойти. Женщина с размытыми чертами лица. И едва ощутимый укол.

Она посмотрела на свою руку. Капелька крови все еще оставалась на подушечке указательного пальца. Она убрала её, размазывая кровавое пятнышко.

— Почему ты поцеловал меня?

— Легенда, — сказал он, словно это имело смысл. Она посмотрела на него, медленно покачав головой. — Поцелуй истинной любви! — добавил он, когда она промолчала. — Принцессе суждено выйти замуж и жить долго и счастливо с тем, кто разбудит её поцелуем.

Настоящая любовь? Судьба? Может, он и вправду сумасшедший?

— Я ничего об этом не знаю, — отрезала она.

— Но легенда…

— Какая легенда? О чём ты говоришь?

— Легенда о тебе, принцесса, — отозвался он. — О спящей красавице.

У нее ужасно болел палец. Она зажала его в ладони, пытаясь ихбавиться от боли, но парень, то есть принц, всё ещё смотрел на неё, словно не мог поверить, что она здесь, и он понятия не имел, что делать дальше

— Не существует легенд обо мне.

— Они есть, принцесса! — Родрик сделал ещё один шаг вперёд. Он лучился рвением, словно что-то могло проясниться. — Все тебя любят. Ты не можешь представить себе, сколько удивительного произойдёт теперь, когда ты проснулась!

— Проснулась? — она прижала руку к стене, чтобы не упасть.

— Мы пытались раньше тебя разбудить, конечно, — быстро отозвался Родрик. — Многие пытались сделать это долгие годы. Но не сработало. До сегодняшнего дня. — Его щёки покраснели. — Не думаю, что это из-за меня… Я имею в виду, что я рад, что так вышло, но… Я обычно не герой.

Долгие годы?

— Как долго я спала? — осторожным, спокойным голосом спросила она, словно это было не важно, она знала ответ и хотела лишь проверить.

— Мы пытались, — снова сказал он. — Но это было давно… — он заикался, тянул слова как-то неопределённо. — Всё длилось дольше, чем мы ожидали… Не всегда, но некоторое время…

Не всегда. Некоторое время. Он рассказывал то же, что и отец, когда запер дверь в её башню и сказал, что ей нельзя заходить в другие части замка. Это опасно. Ей нужно оставаться здесь для защиты. Некоторое время, говорил он, хмурясь, и утешительно улыбался. На некоторое время.

Это было восемь лет назад. А потом она уснула.

— Скажи мне, — прошептала она, подойдя ближе. — Как долго я спала?

Он отвёл взгляд, и тишина повисла между ними.

— Сто лет.

— Сто лет? — повторила она, пытаясь ухватиться за слова, что ничего не значили сейчас.

— Ну… Сто два.

Но всё казалось таким же. Её книга всё ещё была открыта на столе. Свеча наполовину сгорела, воск застыл на подсвечнике. Каждая вещица осталась там же, где и вчера, в день её восемнадцатилетия, когда она расчесала свои волосы, надела новое платье и радовалась, что скоро выйдет в мир. Вчера.

— Нет, — сказала она, покачав головой, и волосы коснулись шеи. — Ты врёшь.

— Принцесса… — он потянулся к ней, но она отпрянула.

— Ты с ума сошёл, — она не верила. Воздух был тяжёлым и затхлым. Она шагнула к двери и открыла её.

Всё выглядело заброшенным. Пыль покрывала всё: от маленького стола напротив лестницы, что вилась вниз, и до подоконника. Следы Родрика вели к её двери, и дверь была отворена, словно многие другие повторяли эти действия. Паутина висела по углам, а гобелен, со вздыбившимся в лесу единорогом, был поеден молью.

— Принцесса…

Она отпустила дверную ручку, и дверь со скрипом захлопнулась. Невозможно. Это невозможно. Трюк. Она отходила снова и снова, потом развернулась и рванула к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидеть лес.

Всё изменилось. Город простилался до самого горизонта, сколько хватало глаз. Солнце скользило по красным крышам, все смешалось среди каменных дорог. Воздух гудел болтовнёй и смехом.

Мир появился в одно мгновение.

— Принцесса? — шепнул Родрик. — Всё в порядке?

Она не ответила. Кончик пальца пульсировал. Всё пропало. Всё…