Карон навострил уши, ему показалось, что за треском рушащихся конструкций слышит звук копыт. Чувства его не подвели: вскоре из горящих ворот вырвалась повозка, запряженная тройкой лошадей, которых подгонял старик. Карон даже не помнил этого человека, когда рассматривал приехавших к ним в логово людей. На размышления совсем не было времени, огромные псы без команды, почти одновременно, бросились в погоню. Казалось, что они успеют через лес срезать путь и впиться в шеи коней, но постепенно дистанция начала увеличиваться. Карон начал уставать, последние несколько дней отняли у него слишком много сил, а передняя лапа постоянно напоминала о себе болью при каждом шаге. Из фургона показался он. Зверолюд сразу узнал того, кто недавно убил его братьев и ранил сегодня его. Мальчишка издевательски махал рукой, прощаясь со своими преследователями. Он был жив, а это означало, что Строг и Ирга не справились со своей задачей. Верить в то, что они мертвы, не хотелось. Скорее всего, хитрый юнец обманул их, и ему удалось каким-то образом вырваться из огненной ловушки вместе со своими друзьями. От безысходности и понимания, что жертва ускользает Карон встал на месте и завыл, молясь богу леса, чтобы он пришёл зверолюдам на помощь. То, что произошло дальше, можно было назвать только чудом. Видимо, лесной покровитель решил прийти на помощь своим детям. Повозку подбросило на дороге, одно колесо отлетело в сторону, и она стала останавливаться, раскидывая в стороны комья земли. Коней сорвало с привязи, и они стремительно удалялись от места крушения.

Это был шанс, дарованный богом леса, по-другому объяснить для себя то, что случилось, Карон не мог. Зверолюды, позабыв об усталости, помчались вперёд. Азарт предстоящей охоты, чувство мести и незабытый за вечер вкус человеческой крови гнали их по лесной дороге. Карон отчётливо видел, как ненавистный мальчишка, потеряв от удара равновесие, свалился на лесную дорогу, как он медленно поднимался с земли... По его поведению казалось, что он был оглушён падением с повозки, это было на руку зверолюдам. В облике зверя Карон никого никогда не боялся, но именно этот юнец сумел его ранить. Тем лучше для четверых псов, ведь оказывать сопротивление больше было некому. С каждым мощным толчком расстояние сокращалось. На удивление юноша не боялся приближающихся к нему зверей. Он встал, широко расставив ноги, сжимая в руке ветку от дерева. В отваге ему было не занимать. Карон уже представлял, как его зубы впиваются в руку парню и как он резко дёргает своей мордой, ломая человеческие кости. Его братья тут же налетают на мальчишку со всех сторон, разрывая на части его плоть. До парня оставалось каких-то двадцать прыжков, когда тишину леса разорвал жуткий вой, полный силы. Так мог обозначать себя только хозяин территории, который предупреждал всех незваных гостей о своей безграничной власти. Карон без усилий узнал этот звук и вспомнил ту самую охоту, когда они загнали обладателя этого могучего голоса в ловушку. Сейчас, впервые за последнее время, зверолюду стало страшно, но ненависть к мальчишке была сильнее, и он продолжил свой бег. Пятнадцать прыжков, и зубы сомкнутся на человеческой плоти. Карон увидел, как из повозки выбирались дети, тем лучше: одной жизнью он бы не насытился. Вперёд вырвался Дравт - самый младший из Рокканов, он первым успевал добежать до цели и уже совершил свой прыжок. Парень замахнулся палкой, которая вряд ли спасла бы его в такой ситуации... В этот момент из кустов вылетел огромный белый волк, он был раза в полтора крупнее псов, что жаждали человеческой крови. В полёте его клыки сомкнулись на шее Дравта, и он резко дёрнул головой, ломая своей жертве позвоночник. Юный Роккан коснулся земли уже мёртвым. Новый враг грациозно приземлился на четыре лапы и двинулся навстречу атакующим зверям. Заметив новую, более серьёзную, чем мальчишка, вооруженный палкой, опасность, псы атаковали волка, набросившись на него с разных сторон.

Лаваль бежал по крыше, ловко перепрыгивая с одного дома на другой. Кое-где ему приходилось передвигаться по узким балкам и балконным перилам, но он знал все эти пути с самого детства и они ему были хорошо знакомы. Преследователь был не таким ловким, но держался неплохо, хотя и начал понемногу отставать от ловкого юнца. У него не получалось передвигаться так же грациозно, как у наёмного убийцы, но то, что он до сих пор сохранял приличный темп, делало ему честь. Перед глазами Лаваля застыла картинка с лицом девушки. Она была безумно красива. Он вспомнил своё замешательство, когда увидел её обнажённой, и на это были причины: ему заплатили за убийство мужчины. Своё ремесло убийцы молодой человек знал отлично, но с женщинами он не имел никаких дел. Лишить жизни зарвавшегося наглеца или последнего подлеца - это одно, а вот предать смерти девушку... Он не мог понять, где совершил ошибку, заказчик указал адрес совершенно точно и заплатил щедрый аванс, который Лаваль возвращать не намеревался. Молодой человек уже думал о том, как найдёт его и задаст ему пару-другую вопросов. Уж что-что, а развязывать языки он умел. Было немного жаль, что его любимый кинжал, которому он дал имя Сабьер, остался в той комнате, но с другой стороны, забытая вещь - это отличный повод, чтобы вернуться и встретиться вновь, но в других обстоятельствах. Девушка была не из робкого десятка, о чём сейчас напоминала рана на щеке и глухая боль в колене, обжигавшая при каждом шаге.

Сзади послышался грохот падающей черепицы. Она со звоном разлеталась на тысячи кусочков, ударяясь о мостовую. Молодой человек обернулся и увидел, как его преследователь судорожно барахтался на краю крыши, пытаясь удержаться от падения. Его руки соскальзывали, но он успел пальцами ухватиться за какой-то выступ. Лаваль остановился. Да, он был наёмным убийцей и получал за это деньги, но он никогда не убивал ради удовольствия. Преследовавший его человек не должен был сейчас находиться на этой крыше, а уж тем более умирать такой нелепой смертью, он просто выполнял свой долг или был заложником приказа. Молодой человек развернулся и поспешил к месту, где его преследователь цеплялся за возможность выжить. Он присел рядом с ним и принялся с любопытством разглядывать висящего человека. Преследователь явно побывал в большом количестве передряг, шрамы обильно украшали его руки и лицо. От натуги вены на его шее вздулись, а лицо покраснело.

- Чего смотришь, - прошипел он сквозь зубы, отдавая последние силы на борьбу с силой притяжения земли, - или помоги или столкни вниз!

Хватать его за руку и тянуть на крышу было чревато падением и встречей с мостовой. Поэтому, заметив рядом трубу от камина, у Лаваля созрел отличный план.

- Держись и никуда не уходи, - весело обратился он к висевшему человеку, издевательски похлопав его по щеке, вызывая тем самым поток бранных слов, которые от натуги превратились в набор хриплых неразборчивых звуков.

Наёмный убийца снял с себя моток верёвки с металлической кошкой, которая частенько помогала в его ремесле. Он перекинул её через трубу, прочно встал и, крепко держа двумя руками, начал постепенно спускать вниз, позволяя под собственной тяжестью скатываться по крыше.

- Держи! Я спущу тебя вниз, - пояснил Лаваль.

Преследователь ухватился за предоставленную ему помощь, верёвка, обретя тяжесть, рванула вниз, но наёмный убийца держал её очень крепко. Он начал медленно опускать человека вниз. Наконец тот достиг мостовой и присел на неё, тяжело дыша. Цепляясь за край крыши, он потерял изрядно сил. Лаваль посмотрел на него сверху вниз.

- Милорд, приношу свои извинения за своё вторжение! Передай той девушке, что я не хотел её пугать или причинять ей вред, - его голос буквально звенел от задора в прохладном вечернем воздухе, - к тому же я видел её голой,  теперь обязан на ней жениться. А свои обязательства я выполняю!

- Самодовольный юнец, - пробормотал Риот. Ему было неприятно осознавать, что его обвёл вокруг пальца какой-то проходимец. Но он сделал для себя простой и очевидный вывод: ночное нападение на Гану - это или недоразумение, или часть чьей-то продуманной игры. Иначе охотник сейчас не сидел бы на холодных камнях, переводя дух, а лежал в неестественной позе с поломанными костями.