— Тогда наймем частный самолет, — твердо сказал Деметрий. — Изадора отложила человеческие наличные для особых случаев. Сейчас как раз такой.

Орфей кивнул, хотя горло перекрыл комок размером с булыжник. Да, это особый случай. Он считал, что сложнее всего будет вытащить Грифона из преисподней, и не задумывался о том, что будет дальше.

Дрожащей рукой Орфей погладил Грифона по ноге, успокаивая и его, и себя.

— Все будет хорошо, Гриф. Все будет хорошо.

Но Грифон не ответил. Он отдернул ногу, как от ожога, затем спрятал лицо в ладонях и заплакал еще горше.

Долгие часы перелета в Монтану прошли в тишине. Самолет, который они наняли на Крите, оказался просторным, с одной стороны стоял диван, с другой — кресла капитана, а проход вел в небольшую, но симпатичную ванную комнату. Но они, казалось, и не заметили окружающей их роскоши, уж слишком свежи были воспоминания о пережитом ужасе последних нескольких часов, даже нескольких дней.

Грифон лежал на диване, а чтобы он не нервничал, Скайла гладила его, когда он шевелился, что-то бормотала, если вдруг начинал беспокоиться, напевала ему песенку во время дозаправки, потому что в тот момент казалось, будто несчастный готов стрелой умчаться прочь. Он свернулся в клубочек, как раньше в хижине, спрятав лицо и повернувшись ко всем спиной. Орфей несколько раз оборачивался, чтобы убедиться, что Грифон еще дышит, настолько тихо брат себя вёл. Иногда тот засыпал, иногда лежал без движения, уставившись широко раскрытыми глазами на спинку дивана, словно перед застывшим взглядом проходили видения.

Деметрий большую часть времени провел в кабине с пилотом, а Скайла то утешала Грифона, то ходила к бортовой кухне за едой. Сирена говорила немного, но ее пение успокаивало и натянутые нервы Орфея. А уж когда она принесла ему сэндвич, села рядом и сжала его ладонь прежде чем начать есть, в груди Орфея снова разлилось знакомое тепло, которое он чувствовал всякий раз, как Скайла оказывалась поблизости. Когда касалась его, когда он вспоминал о том, как она защищала Грифона на их пути из преисподней, пела, чтобы брат чувствовал себя спокойным и защищённым, и подбадривала его в хижине, пока Орфей не знал, что делать.

Она была надежна, как скала: взяла управление ситуацией на себя, когда Орфей не справился, хотя сама тоже наверняка была абсолютно измотана. Проследила за тем, чтобы обратная дорога в колонию прошла без проблем в тот момент, когда Орфей мог только сидеть и безотрывно смотреть на брата, не в силах избавиться от образов подземного мира, безостановочно кружившихся в голове.

И она не только не пыталась отнять сферу, висевшую теперь у Грифона под рубашкой, но даже не взглянула на нее.

Последней мыслью, промелькнувшей у Орфея, когда они приземлились в темноте в Миссуле, был вопрос: «Чего же она ждет?»

Ник позаботился о том, чтобы в аэропорту их встречала машина. Пока они ехали в колонию, Скайла сидела рядом с Грифоном и продолжала что-то тихо успокаивающе ему говорить. Каждый раз, когда пейзаж за окном менялся, глаза Грифона становились дикими, он бросал бешеные взгляды по сторонам, словно в поисках кого-то.

Когда они подъезжали, Грифон повернулся к Орфею:

— Я не хочу их видеть. Парней. Если они здесь… — Голос его охрип, но взгляд оставался ясным, яснее, чем за все то время с момента, как они его нашли. — Если они здесь, вели им уйти.

— Все, что захочешь, Гриф. — У Орфея перехватило горло. Он сжал плечо брата и встретился взглядом с Деметрием, сидевшим впереди. Хранитель молча кивнул и снова уставился в темноту за ветровым стеклом.

Путь по туннелям показался Орфею короче, чем несколько дней назад, когда он вел через них Скайлу и Мэйлию. Неужели прошло всего несколько дней? Боги, кажется, будто минули года, столько всего случилось.

Ник встретил их в большой пещере, откуда в разных направлениях ветвилось множество туннелей, и повел к лифту. Теперь, когда Грифон вышел из транспорта и шел самостоятельно, он несколько успокоился. Скайла с Деметрием остались рассказать остальным о последних событиях, а Ник забрал Орфея и Грифона в комнаты на пятом этаже замка.

Бледно-голубые стены и обстановка произвели на Орфея впечатление, но основное его внимание было сосредоточено на брате: он помог ему войти, устроиться в кресле. Орфей с Ником тихо переговорили в дверях. Выяснилось, что все аргонавты сейчас здесь и очень хотят увидеть Грифона, но Орфей убедил Ника, мол, в настоящий момент это не лучшая идея.

Ник осторожно посмотрел на Грифона из-за плеча Орфея.

— Ты уверен, что он в порядке?

— Ты был бы в порядке после трех месяцев в преисподней?

— Нет, поэтому я волнуюсь.

— Я останусь с ним.

Ник кивнул, хотя на лице его все еще отражалась неуверенность.

— Если что-то понадобится, просто подними трубку. Телефон подключен к центральной линии.

Когда Ник удалился, Орфей закрыл дверь и вошел в комнату. Грифон по-прежнему неподвижно сидел на кресле, уставившись в пространство.

Он выглядел как всегда: стройное, здоровое, мускулистое тело, хотя и несколько осунувшееся. Но пустой, мертвый взгляд и изможденное лицо говорили о том, что состояние его души было отнюдь не лучшим.

Орфей подошел к брату и потянул его за руку вверх.

— Пойдем в душ. От воды тебе станет легче.

Грифон не возражал и покорно пошел в ванную, где обнаружилась большая стеклянная душевая кабина и большое зеркало над двумя умывальниками. Но когда Орфей потянулся к его рубашке, Грифон остановил брата.

— Я справлюсь сам.

— Ты уверен?

— Я умер, а не стал идиотом, — прошептал Грифон, отворачиваясь. Он стянул рубашку через голову и бросил ее на пол, затем снял с шеи цепочку и уронил и ее. Цепочку, на которой висела сфера Крона.

Он ненадолго замер, прежде чем начать расстегивать штаны.

— Ты не возражаешь? Мне хотелось бы немного побыть одному.

— Да, конечно. Я буду в другой комнате, если тебе понадоблюсь.

Орфей посмотрел на сферу, лежавшую на полу у ног брата. Руки чесались схватить ее, но он поборол это желание. Артефакт никуда не денется. Орфей вышел и закрыл дверь, но прислушивался к звукам в ванной, чтобы убедиться, что Грифон снова не расклеится. Некоторое время за дверью было тихо, потом брат спустил воду в туалете и включил душ.

Орфей отошел от ванной и уже собирался спуститься вниз, узнать, чем занята Скайла, но тут в комнату постучали.

Не дожидаясь ответа, женщина, о которой он только что думал, приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Можно войти?

В груди Орфея разлилось тепло, которое смыло волной паники — попробует ли она сейчас забрать сферу?

— Конечно. Грифон сейчас в душе.

Скайла вошла, как и всегда, великолепная: длинные ноги, волосы струятся по плечам.

— Как он?

— Лучше. — Орфей бросил взгляд на дверь ванной и снова повернулся к собеседнице. — Думаю, худшее уже позади.

— Надеюсь. — Она скрестила руки на груди и осмотрелась. — Неплохо. Лучше, чем розовая комната, которая досталась Мэйлии.

Орфей уже почти и забыл про вампирочку. Он прижал пальцы к правому виску.

— Как она?

— Хорошо, как обычно. И ее самочувствие — последнее, о чем тебе сейчас стоит беспокоиться.

Почему она так заботится о нем? Где та ужасная сирена, которую Зевс послал убить его? Орфей потер лицо ладонями. Прилив адреналина прошел, и теперь он ощущал растерянность и опустошение. Воин сел на стул, где прежде сидел Грифон.

— Аргонавты здесь?

— Да. И царица с сестрами.

— Фантастика. — Опять они явились. — Грифон не хочет…

— Деметрий уже предупредил их. Пока они остаются внизу.

— Как Ник-то обрадуется.

Скайла прислонилась к ручке кресла, и ее бедро оказалось лишь в нескольких сантиметрах от руки Орфея.

— Да, он в восторге, — саркастически отозвалась сирена. — Что между ними происходит? Не поделишься историей?

— Ник брат Деметрия.