Судя по фотографиям 1960-х годов, в доме престарелых доживало свой век немало тех, кого тогда называли «из бывших». Их выдавала горделивая дворянская осанка и аристократические манеры. Обитателям дома было в ту пору 70—80 лет, то есть родились они в конце XIX века. Есть свидетельство, что среди жильцов была вдова писателя Н.Г. Гарина-Михайловского.

Когда в 1988 году весьма пожилых обитателей особняка перевели в другой интернат, а здание поставили на капитальный ремонт, оно уже почти лежало в руинах. Естественно, за все это время от прежних прекрасных интерьеров практически ничего не осталось, — не стало мраморных каминов, наборных паркетов, зеркал, люстр...

Одно время, казалось, забрезжила надежда: на рубеже 1980—1990-х годов финская община церкви на Большой Конюшенной, много занимавшаяся благотворительностью, взяла многострадальную усадьбу «на поруки». Три зала удалось привести в порядок, восстановить росписи, лепнину, однако через три года эта работа прекратилась...

Медицинский работник Дома престарелых. Июль 1964 г. Фото из архива П.В. Половникова

Как отмечал в публикации 1980 года С.А. Красногородцев, жилой фонд Коломяг составлял на то время около 340 преимущественно небольших индивидуальных деревянных домов, построенных 35—100 лет назад...

Генеральный план развития Ленинграда и Ленинградской области еще в 1966 году отводил территорию Коломяг и окрестностей под массовое жилищное строительство. В печати в ту пору не раз появлялись публикации, в которых говорилось, какой замечательный новый жилой район вырастет в недалеком будущем на месте деревни Коломяги. К примеру, одну из них напечатала в ноябре 1979 года «Ленинградская правда». В ней объяснялось, что в мастерских ЛенНИИпроекта № 1 (руководитель — архитектор В.Ф. Назаров) и № 2 (руководитель — архитектор Н.И. Апостол) разработан проект детальной планировки жилой зоны Коломяги, а все работы по новому жилому строительству в Коломягах планируется завершить в 1984—1985 годах. Новоселье справят 200 тысяч ленинградцев.

По словам Н.И. Апостола, «здесь будет построено 2 миллиона квадратных метров жилой площади. Отлично впишутся в своеобразный ландшафт Коломяг запроектированные тут наряду с другими домами улучшенных серий малоэтажные дома. Их проекты разработаны в 18-й мастерской (руководитель — Н.З. Матусевич) нашего института и рассчитаны на пригородную зеленую зону. Квартиры в этих домах расположены на двух уровнях, а окна широко открыты навстречу свету и солнцу. В Коломягах будут возведены Дворец культуры, библиотеки, школы, больницы, поликлиники, родильный дом, ясли-сады, кинотеатры, спортивные сооружения, магазины, ателье бытового обслуживания. Транспортные магистрали свяжут Коломяги с другими районами города. В этой жилой зоне сохранятся тихие зеленые улицы, где главенствовать будут пешеходы».

Краевед С.А. Красногородцев, используя, по всей видимости, планы архитекторов, писал в 1980 году, что новый крупный жилой район, рассчитанный на 200 тысяч жителей, раскинется от парка Челюскинцев (бывшего и нынешнего Удельного) до речки Каменки. Застроить его предполагается многоэтажными, до 30 этажей, домами улучшенной конструкции, а также малоэтажными — от 2 до 7 этажей.

«Планировкой местности некоторые улицы предназначаются преимущественно для пешеходов, — пояснял С.А. Красногородцев. — Детская железная дорога будет снята, по части ее трассы пройдет жилая и торговая улица, пронизывающая массив с юга на север. Скоростная транспортная магистраль на более низких отметках с пешеходными переходами через нее соединит район с транспортной развязкой Поклонной горы».

Из-за нерешенности инженерных вопросов к реальному проектированию не удавалось приступить до начала 1980-х годов. Только в 1982 году появился первый проект детальной планировки Коломяг, однако его реализацию вновь отложили более чем на пять лет. В середине 1980-х годов Коломяги все так же оставались тихой патриархальной деревней, к которой вплотную подошла городская застройка, — своего рода «деревней в городе». Однако уже во второй половине 1980-х годов планы властей по расселению Коломяг стали, наконец- то, приобретать реальное наполнение.

В новом генеральном плане развития Ленинграда и Ленинградской области до 2005 года, принятом в 1987 году, вновь подтверждалась экономическая и градостроительная целесообразность освоения территории Коломяг для массового жилищного строительства в 1990—1995 годах. Время поджимало, ведь Коломягам предстояло стать одной из площадок реализации программы партии и правительства, называвшейся «Жилище-2000». Как многие еще помнят, лозунг этой программы звучал так: «Каждой семье к 2000 году — отдельную квартиру». Район Коломяг должен был составить шестую часть всего нового жилищного строительства в Ленинграде на 13-ю пятилетку.

Проект детальной планировки Коломяг, рассмотренный на градостроительном совете, утвердили решением Ленгорисполкома в 1988 году. Им предусматривались постепенный снос «малоценного» малоэтажного жилищного фонда, за исключением капитальной жилой застройки, принадлежащей больнице имени Скворцова-Степанова, и зданий, имеющих историко-культурную и архитектурную ценность; освобождение территорий от предприятий и организаций, имеющих участки во временном (автостоянки, гаражи, складские базы, огородничество «Березка» и др.) и в постоянном землепользовании, а также перебазирование Малой Октябрьской железной дороги.

В зону нового жилищного строительства попадало, таким образом, 450 гектаров, на которых размещались Коломяги, Мартыновка и частично Озерки. Согласно последней переписи населения, проживало в трех поселках 3745 жителей. По плану детальной планировки, утвержденному в 1988 году, объем намеченного здесь жилищного строительства составлял 1 480 000 кв. м общей площади.

Проект детальной планировки Коломяг согласовали Госинспекция по охране памятников, комиссия союзного и российского Министерств культуры, Центральный совет Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). Ленгорисполком своим решением утвердил проект застройки кварталов 11Б (бывшая деревня Коломяги) и 12А (бывшая деревня Мартыновка). Декларировалось, что застройка будет осуществляться «на основе конкурсной разработки прогрессивных архитектурно-градостроительных решений, обеспечивающих повышение плотности малоэтажной застройки с одновременным улучшением качества жилой среды и комфорта проживания»...

Однако на деле благие планы возведения нового жилого массива означали практически полный снос и перепланировку Коломяг, Мартыновки и Озерков. На месте прежней застройки должны были появиться широкие магистрали, рассекающие все и вся, а вокруг них — типовые многоэтажные дома. Из всей коломяжской старины в лучшем случае сохранились бы церковь и бывший графский дом у пруда.

Именно такая судьба постигла в 1960-х годах практически все бывшие старинные предместья, которые вошли в городскую черту. Старая застройка там сметалась практически подчистую, чтобы освободить место под новые кварталы массового строительства. Именно так, к примеру, исчезли бывшие северные предместья — Гражданка и Ручьи. Немного более щадящей оказалась реконструкция Лесного и Удельной — там уцелели значительные островки прежней застройки.

Конечно, жителям бывших пригородов и предместий, оказавшихся в зоне строительства, было очень тяжело и грустно покидать свою «малую родину», свои насиженные места. По воспоминаниям старожилов, многие воспринимали грядущее расставание со своим прежним образом жизни как своего рода жизненную катастрофу. Они ощущали настоящую трагедию, чем-то похожую на то, что переживали герои знаменитой повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой».

«Нам велели выселяться из Коломяг в 1986 году, — вспоминает Наталья Александровна Малыгина (Васильева). — Наш дом на Тбилисской улице, № 13, был довольно старый, постройки 1913 года, очень красивый, обильно украшенный резьбой, однако назвать его ветхим было бы неправильно. За этот дом нам предоставили двухкомнатную квартиру в новостройках на улице Хошимина. Переезд в город воспринимался очень тяжело: мы привыкли, что есть свой дом, свой участок земли, сам себе хозяин, а тут мы оказались на десятом этаже, шумно, воздух не тот. Мама после отъезда из Коломяг ни разу там больше не побывала: она боялась, что ей будет очень тяжело видеть прежние родные места, с которыми была связана вся жизнь. И связь с коломяжскими знакомыми тоже оборвалась...»