Если же — нет, то, думаю, остается один выход — прошу пригласить меня в Ленинград для прямого разговора с теми, кого я не убедил этим своим письмом.

Глубоко уважающий Вас Константин Симонов.

P. S. Во-первых, простите за машинку — лежу больной. Во-вторых, может быть, для большей ясности назвать в фильме Юсупова не секретарем ЦК, а прямо Усманом Юсуповым, как это стоит в повести, чтобы было еще ясней, что за этим стоит определенная историческая фигура с ее обликом и портретным сходством? Может быть, так даже лучше будет?

Переданный Вами мне на отзыв сценарий двухсерийного фильма «Битва за Кавказ», принадлежащий перу А. Софронова, прочел.

Считаю своим долгом, как член коллегии Госкино, высказать свое мнение письменно и достаточно определенно, без недомолвок — ибо речь идет об осуществлении масштабной работы, связанной с творческим трудом множества людей и крупными затратами средств.

Скажу прямо, что, на мой взгляд, автора сценария «Битва за Кавказ», постигла полная неудача.

Название сценария не соответствует его содержанию.

Вся сюжетная основа сценария сводится к приключениям и подвигам разведчиков Тарасюка и Нижерадзе, и связанные с этим двум лирическим линиям их любви к Маше и Марине, благополучно завершающимся двойной свадьбой посредине войны.

Героям все или почти все удается, они неуловимы и неуязвимы, а их враги, немцы, непроходимо глупы.

Дополнительная, претендующая быть героико-комической линия Никитина и Саньки связана с такими невероятно легко совершаемыми, феерическими по изображению подвигами, что просто диву даешься.

Сцены, которым автор пытается придать так называемый «национальный колорит» смахивают на дурную оперетту. Как пример того, до какой безвкусицы и до каких нелепостей тут дело доходит, сошлюсь хотя бы на 65, 66, 67 и 68 страницы первой серии сценария. Слово «оперетта» пришло мне на язык не случайно. Сценарий в своих основных сюжетных линиях как раз и построен на традиционных приемах старой оперетты — двух лирических парах, первой и второй, плюс различные комические персонажи и происшествия.

О войне можно снимать картины в разных жанрах. Можно снимать комедию «Женя, Женечка и „катюша“». Можно снимать фильм приключенческий, вроде «Неуловимых». Очевидно, можно снять и оперетту. Если бы автор сценария «Битвы за Кавказ» не назвал его так, а писал бы сценарий музыкально — героической комедии, не претендуя ни на что иное, я бы ограничился пожеланием большего вкуса и меньшего легкомыслия в обращении с фактами войны даже и в музыкальной комедии.

Но сценарий «Битва за Кавказ» есть странная по самому замыслу попытка соединить приключенческо-комедийный, сугубо условный сюжет с подлинной хроникой Великой Отечественной войны, с изображением одного из ее крупных событий и с введением рядом с опереточными героями значительного числа исторических лиц: Сталина, Жукова, Буденного, Петрова, Исакова, Гречко, Леселидзе, Штеменко, Брежнева, Суслова. Такое сочетание одного с другим мне кажется несерьезным и, не колеблясь, добавлю, спекулятивным.

Сценарий не показывает ни масштаба, ни серьезности, ни трудности той подлинной битвы за Кавказ, в которой участвовали все эти исторические лица. Не показывает и их подлинной деятельности на подлинной войне.

Думаю, что и ушедших военных и политических деятелей, и военных и политических деятелей, играющих крупную роль в современной жизни страны, надо всемерно оберегать в искусстве от спекулятивных попыток соединять правду с вымыслом и от злоупотреблений их именами в дурно сочиненных псевдоисторических сценариях, вроде «Битвы за Кавказ», где нет ни подлинного Кавказа военных лет, ни подлинной битвы за него.

По моему глубокому убеждению, о битве за Кавказ надо говорить языком подлинной истории и подлинного искусства и в данном случае, скорее всего, надо начинать эту работу сызнова, с самого начала.

С товарищеским приветом, Константин Симонов.

Сценарий прилагаю.

К. С.

Извините, что отвечаю Вам с большим запозданием, виной тому сначала длительная командировка, потом — болезнь.

Вы затрагиваете в Вашем письме тему потерь. В данном случае речь идет о потерях 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии.

Тема потерь — горькая тема, я, наверное, так же как и Вы, был бы счастлив, если бы, вспоминая о войне, мог бы оперировать не цифрой в двадцать миллионов погибших, а цифрой во много раз меньшей. Но, увы, так оно было, и с этим ничего не поделаешь.

С такой проблемой, как потери людские, надо обращаться осторожно. Так я и сделал, приводя те данные, которые имеются в Подольском архиве о потерях 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии. Я взял только необходимые данные, связанные с ключевыми моментами событий на фронте, и опустил ряд других данных, приводить которые в данном случае не было абсолютной необходимости.

Если привести все данные за период сорок первого — сорок третьего годов, даже на начало сорок четвертого, то картина, к сожалению, выглядела бы еще более горькой.

Если вы пожелаете убедиться в этом лично, Вы можете обратиться так же, как это сделал я, в Подольский архив, поднять документы 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии и познакомиться со всем тем, что предстанет перед Вашими глазами.

Если говорить в целом, думаю, что путь дивизии представлен мною в его истинном виде как путь героический, а в итоге — победоносный, и у ветеранов дивизии нет оснований обижаться на меня.

Данные, приводимые мною, я брал не с потолка, а из документов, и отвечаю за них.

Встречался я и с участниками боев, в частности с участниками боев под Ельней, в их числе и с полковником, впоследствии генералом, Некрасовым. Имею записи этих бесед, дающих представление о жестокости этих боев.

И наконец, это уже не относится к истории данной гвардейской дивизии, а вообще к истории войны. К сожалению, многие наши мемуаристы, описывая события сорок первого года, особенно тяжелые и горькие для нас (если говорить о соотношении наших и немецких потерь в тот период войны), вспоминая то время, сильно преуменьшают наши потери и в еще большей степени преувеличивают немецкие потери. Если бы собрать некоторое количество, а их довольно много, мемуарных книг, авторы которых особенно далеко в этом смысле уклоняются от истины, и подсчитать те потери, которые мы нанесли, по словам авторов этих книг, немцам как в людской силе, так и в технике, — то в итоге получаются цифры, которые, будь они правдивыми, должны были б привести нас к выводу, что к весне 1942 года немцам уже почти нечем было воевать с нами — ни по линии людского состава, ни по линии техники. Однако, к сожалению, дело обстояло на практике иначе, и всякому человеку, который сколько-нибудь серьезно относится к истории войны, приходится считаться с этим фактом так же, как со многими другими горькими фактами, без которых правдивой истории войны не напишешь.

Желаю Вам всего доброго.

Уважающий Вас Константин Симонов.

Я признателен Госкино СССР за тот интерес, который проявлен к моему предложению создать вместе с режиссером А. Ю. Германом фильм «Экипаж» о труде и подвигах наших танкистов в последний год Великой Отечественной войны.

Благодарен я и за решение оформить со мной договор на сценарий этого фильма как Госзаказ.