В октябре 1966 года я обратился в ЦК КПСС за помощью в связи с неправильными действиями Главлита, запретившего печатать мою работу «Сто суток войны». Почему эти действия неправильны, я излагал в своем письме к Вам; не хочу отнимать у Вас времени повторениями.

В последовавших за этим беседах со мной секретарь ЦК КПСС П. Н. Демичев, высказав мне несколько критических замечаний, одновременно подчеркивал, что я не должен считать свою работу запрещенной, что речь идет о предстоящем обмене мнениями и практическом разговоре по моей рукописи и о внесении в нее некоторых корректив.

В ожидании этого практического разговора прошло 10 месяцев. Я дважды перечел свою работу и сделал в ней некоторые исправления и купюры, касавшиеся главным образом пакта 1939 года, о чем еще в августе месяце 1967 г. письменно сообщил тов. П. Н. Демичеву.

На вопросы зарубежной печати, когда выйдет моя работа у нас и за рубежом, я отвечал, что не могу назвать дату ее выхода, но могу твердо заявить, что, раньше чем она выйдет у нас, о ее переводе не может быть и речи.

Затем, к этому времени, были получены шифровки из Италии о том, что там находится неизвестно кем и какими путями переправленный туда текст моей работы. По согласованию с Отделом культуры ЦК КПСС я отправил письмо в Италию, в категорической форме выразив свое непримиримое отношении к публикации моей работы, где бы то ни было до ее выхода на Родине. Затем, во время поездки в Италию, я, также по согласованию с Отделом культуры и нашим посольством, принял все зависевшие от меня меры к тому, чтобы моя работа не могла обманным путем выйти ни в Италии, ни в других странах, прежде чем я сам не передам для перевода ее текст после того, как будет решен вопрос о ней и начата ее публикация в Советском Союзе.

После моего письма товарищу Демичеву прошло еще 4 с половиною месяца. А в общей сложности я жду практического обсуждения и решения вопроса уже пятнадцатый месяц.

Моя работа была объявлена, набрана и сверстана в «Новом мире». Она полтора года лежит в издательстве «Советская Россия». Она объявлена подписчикам в 6-м, последнем, томе собрания моих сочинений, который должен выйти в конце 1968 года.

Уже второй год, где бы я ни был — в Москве или на Дальнем Востоке, дома или за рубежом, меня, продолжают спрашивать: когда будет опубликована моя работа? Что я должен отвечать?

Мне с каждым днем все тяжелей жить и работать. Я не могу понять, кому и зачем нужно ставить меня, советского писателя, во все более безвыходное положение и делать при этом вид, что ничего особенного не происходит.

Еще раз настоятельно прошу о помощи.

Глубоко уважающий Вас Константин Симонов.

Пишу тебе потому, что так и не смог устно достаточно ясно объяснить тебе свое душевное состояние, которое не позволяет мне, без насилия над собой как писателем, взяться за статью, о которой шла речь, и разбирать в ней только одну сторону вопроса, умалчивая о другой ее стороне.

Тебе, как главному редактору «Правды», члену ЦК и просто как человеку, которого я уважаю, считаю себя вправе показать некоторые мои письма, написанные за последние шесть лет и в противоположность многим иным личным и коллективным посланиям нашего времени попавшие только туда, куда они были писаны.

Кроме этого, посмотри две странички из моего предисловия к собранию сочинений и речь на съезде писателей в том виде, как она была сказана.

Посмотри, пожалуйста, внимательно все подряд. И я думаю, что тебе станет ясно, что я был бы неискренен, если бы по тем же самым, больным для меня как для писателя вопросам, писал одно в ЦК и в Союз писателей, а другое — в печать.

Я глубоко уверен, что в интересах советской литературы необходимо изменить неправильную практику, сложившуюся в нашей цензуре, которая слишком часто предъявляет писателям требования, несовместимые ни с правдой истории нашего великого общества, ни с честью нашей советской литературы. И чем скорее это положение будет изменено, тем сильнее станут наши позиции в борьбе с зарубежной и внутренней антисоветской пропагандой, и в том числе — с окололитературной подпольщиной и полуподпольщиной.

Я глубоко убежден в этом. Но мои соображения на эту тему, к сожалению, пока, видимо, не для печати. А для печати я писал и буду писать статьи только на те темы, на которые могу писать не кривя душой. Таких тем в нашей жизни много, большинство. На них я, в меру своих сил и способностей, пишу все эти годы в «Правду».

С товарищеским приветом,

уважающий тебя Константин Симонов.

Год назад, после моего вторичного обращения к Вам, Вы обещали мне решить затянувшийся вопрос с моей книгой «Сто суток войны», лично прочтя ее.

Я хорошо понимаю всю меру Вашей занятости, но все же как мне быть?

Со времени моего первого обращения к Вам пошел третий год.

Со времени моего второго обращения к Вам и посылки Вам экземпляра моей работы со сделанными мною купюрами, дополнениями и поправками — пошел второй год.

Последний том моего собрания сочинений, в который входит эта книга, так до сих пор и не набирается. А между тем подписчики должны были получить его еще в прошлом году.

Я дал себе слово, что не напомню Вам о себе раньше, чем через год, но этот год прошел.

Не зная, как дальше быть, еще раз прошу о помощи.

Уважающий Вас Константин Симонов.

Получив Ваше письмо о рукописи И. Эренбурга «Летопись мужества», адресованное одному из нас и извещающее, что издательство не могло принять к изданию этот сборник, мы, два секретаря Союза писателей СССР, два военных корреспондента, неплохо знающих и что такое в ней место Ильи Эренбурга, просим Вас в корне пересмотреть свое неправильное решение.

Прежде чем писать Вам это свое письмо-рецензию, к которому, как мы надеемся, Вы отнесетесь с не меньшим вниманием, чем к рецензиям Г. Владимирова и П. Жилина, мы оба вновь внимательно прочитали рукопись сборника статей И. Эренбурга «Летопись мужества» и изучили отзывы и рецензентов издательства А. Дымшица и Л. Кудреватых, предлагающих издать книгу, и отзывы П. Жилина и Г. Владимирова, предлагающих не издавать ее.

Мы подтверждаем свое ранее сложившееся мнение, что сборник статей И. Эренбурга следует непременно издать, а отзывы рецензентов, возражающих против этого, считаем необоснованными.

Почему мы так считаем?

Во-первых, статьи И. Эренбурга доносят до нас живое дыхание тех трудных, но героических дней. Людям молодым, не пережившим войну, они откроют много нового, им неизвестного. Людей нашего поколения они многое заставят вспомнить — нельзя без волнения читать эти статьи. Во-вторых, издать этот сборник — наш долг по отношению к памяти писателя, так много сделавшего для победы над фашистскими захватчиками. И нас радует, что все рецензенты — пусть некоторые только в придаточных предложениях — высоко оценивают значение публицистики Эренбурга военных лет, потому что в последнее время появились статьи некоторых заушателей (например, статья П. Глинкина в «Молодой гвардии», 1970, № 5), готовых пересмотреть всё и вся и объясняющих нам, хорошо помнящим это время, что выступления Эренбурга, оказывается, чуть ли не приносили вред воюющему народу! И думается, волокита с публикацией сборника возникла не без воздействия такого рода настроений. В-третьих, страстный и антифашистский, и патриотический пафос этих статей Эренбурга делает их актуальными и сегодня. Не сомневаемся, что в такого рода показе звериного облика фашизма, в проповеди непримиримой ненависти к фашистской идеологии и «практике» заинтересованы и наши друзья в ГДР, решительно боровшиеся с наследием фашизма, и прогрессивные круги в ФРГ, ведущие и сейчас трудную борьбу с теми, кто стремится возродить фашизм и милитаризм.