Наше неодобрение справедливо в отношении рекламодателей, делающих ложные и обманчивые заявления, и в отношении политиков, которые не выполняют свои обещания, хотя и стоит признать, что порой они дают невыполнимые обещания под давлением самих избирателей. Жизнь неопределённа и непредсказуема, и поэтому мы всегда стараемся узнать, что произойдёт в будущем, чтобы быть к этому готовыми. С помощью директивных высказываний мы пытаемся узнать, как осуществить определённые желательные события, и как избежать нежелательных событий. Мы снижаем неопределённость жизни, полагаясь на то, что говорит нам директивный язык. Однако директивные высказывания имеют такое свойство, что события не происходят так, как были спрогнозированы. Если после того как мы поступили, как нам было сказано, но не нашли душевного спокойствия, наши налоги не снизили, наш молодой человек к нам не вернулся, и желе, которое рекламировали на всю страну, не дало нам «моря энергии», наступает разочарование. Такие разочарования могут быть как тривиальными, так и тяжкими; так или иначе, они настолько распространены, что мы порой даже не жалуемся на них. В своих последствиях они, тем не менее, весьма серьёзны. Каждое из них, в большей или меньшей степени, служит нарушению взаимного доверия, без которого невозможно сотрудничество в человеческом обществе.

Поэтому каждый из нас, кто делает директивные высказывания, вместе с их указанными или скрытыми обещаниями, морально обязан быть настолько уверенным, насколько может, так как не может быть абсолютной уверенности в том, что он не создаёт в слушателях ложные ожидания. Политики, которые обещают немедленно покончить с бедностью, рекламодатели, которые обещают, что проблемы жизни в браке можно решить, покупкой хозяйственного мыла новой марки, газетчики, которые пророчат развал страны, если финансирующая их партия не будет избрана – все, кто подобным образом пользуется языком, по описанным причинам, угрожает общественному порядку. Не имеет значения, высказываются ли такие обманчивые директивы в силу невежества и ошибок или с сознательным намерением ввести в заблуждение, потому что разочарования, которые они вызывают – близки в том, что они губительно сказываются на умении и желании людей доверять друг другу.

Однако проповеди, неважно, насколько возвышенные, и пропаганда, не важно, насколько, убедительная, не создают общество. Мы можем игнорировать такие директивы, если захотим. Мы подходим к директивным высказываниям, которые мы не можем игнорировать, если хотим оставаться организованными в социальных группах.

То, что мы называем обществом – это обширная сеть взаимных согласований. Мы соглашаемся воздерживаться от убийства наших сограждан, и они соглашаются, в свою очередь, не убивать нас. Мы соглашаемся вести машину по правой стороне дороги, и другие соглашаются делать то же самое. Мы соглашаемся доставлять определённые товары, а другие соглашаются платить нам за них. Мы соглашаемся соблюдать правила организации, а организация соглашается позволять нам получать удовольствие от её привилегий. В эту сложную сеть согласований вплетены почти все мельчайшие аспекты наших жизней, и на ней основывается большинство наших ожиданий; и состоит она по существу из утверждений о событиях будущего, которые мы должны собственными усилиями осуществить. Без таких согласований, такой вещи как общество не существовало бы. Мы бы жались по одиноким пещерам и не смели бы доверять никому. С такими согласованиями и желанием со стороны подавляющего большинства людей жить по ним, поведение становиться относительно предсказуемым; сотрудничество становится возможным; устанавливаются мир и свобода.

Поэтому, для того чтобы продолжать существовать как люди, мы должны прививать образы поведения друг другу. Мы должны способствовать тому, чтобы граждане следовали социальным и гражданским традициям; мы должны способствовать тому, чтобы мужья почтительно относились к своим жёнам, тому, чтобы солдаты были отважными, судьи – справедливыми, проповедники – благочестивыми, а учителя – заботливыми в отношении своих учеников. На ранних стадиях культуры основным средством прививания образов поведения было физическое принуждение. Но такой же контроль можно практиковать, как люди открыли давным-давно, словами – то есть, директивным языком. Поэтому директивы, касающиеся того, что общество в целом считает существенным для собственной безопасности, делаются наиболее влиятельными, чтобы каждый индивидуум в этом обществе смог прочувствовать свой долг. Для полной уверенности, слова подкрепляются обещаниями наказания, которое, возможно, включает пытки и смерть, тех, кто не следует директивам.

Среди наиболее интересных лингвистических событий выделяются директивные высказывания с коллективной санкции, имеющие своей целью попытаться привить образы поведения индивидуумам в интересах всей группы. Как правило, они не просто сопровождаются ритуалом, а служат его главной целью. Пожалуй, не существует высказываний, которые воспринимаются нами серьёзнее и влияют на нашу жизнь сильнее, чем те, о которых мы спорим наиболее ожесточённо. Среди высказываний такого типа можно назвать: конституции стран и организаций, законные контракты, должностные присяги, и т. д. В брачных клятвах, конфирмациях, инициациях и официальных введениях в должность они выступают основной составляющей. Наводящие ужас вербальные джунгли, называемые законами – это просто систематизация директив, которые накапливали и изменяли на протяжении столетий. Законы – это сильнейшая коллективная попытка общества обеспечить предсказуемость человеческого поведения.

Директивные высказывания, сделанные с коллективной санкции, могут проявлять любые или все из следующих свойств:

1. Такой язык практически всегда выражается словами с аффективными коннотациями, чтобы произвести сильное впечатление. Архаичные и устаревшие слова, или возвышенная фразеология маловероятно используются в повседневном языке. Например: “Wilt thou, John, take this woman for thy lawful wedded wife?”[11] «Данный договор аренды, от десятого июля тысяча девятьсот сорокового года, между Сэмюэлом Смитом, здесь и далее именуемым Арендодатель, и Джеремайа Джонсоном, здесь и далее именуемым Арендатор, удостоверяет, что Арендодатель в соответствии со статьями данного договора, сдаёт в аренду Арендатору частное жилое помещение, а именно помещения, подпадающие под следующее описание…».

2. Такие директивные высказывания часто сопровождаются отсылками к сверхъестественным силам, призванным помочь выполнить клятву, или наказать нас за её невыполнение. Например, присяга обычно заканчивается словами: «И да поможет мне Бог». Молитвы и проповеди сопровождают высказывания важных клятв практически во всех культурах, от самых примитивных до самых цивилизованных. Они служат для того чтобы наши клятвы произвели на нас впечатление.

3. Если Бог не накажет нас за не следование согласованиям, то в утверждениях указывается или подразумевается, что это сделают наши собратья люди. Например, нам всем известно, что нас могут посадить в тюрьму за отказ от выполнения обязательств, неуплату алиментов или за супружескую измену. Нас могут также судить за «нарушение условий договора», «лишить сана» за действия, противоречащие священным клятвам, «лишить звания» за «поступки, неподобающие офицеру», «свергнуть» за «злоупотребление общественным доверием» или расстрелять за «измену».

4. Официальному и публичному высказыванию клятв могут предшествовать различные подготовительные дисциплины, такие как обучение значению высказываемых клятв; пост и умерщвление плоти перед приёмом в духовенство; церемонии инициации с пытками, как в случаях с присвоением статуса воина в некоторых племенах или в студенческих сообществах.