После её слов, уже известную им формулу начали произносить соратники, за ними всё нарастающим гулом повторяли воины, они клялись:

- Я клянусь именами Зевса Мстителя и Ареса Энниалия, что буду следовать за Зеной и во всём повиноваться ей, пока она не объявит окончание похода, или пока смерть не осенит меня. Жизнь и смерть моя отныне в её руках, и все силы мои я клянусь положить для победы, клянусь защищать своих соратников и помогать им всем, чем смогу.

Когда все смолкли, Зена взяла меч и приблизилась к жертве, Александр поставил рядом большую чашу, она рассекла горло барану и вместе они держали тушу так, чтобы основной поток крови устремился в кратер. Поставив наполнившуюся более чем на треть чашу перед воинами, воительница сказала:

- Теперь пусть каждый окунёт оружие своё в кровь и вернётся на своё место, эта печать будет несмываема для вас до окончания похода. Пусть боги покарают отступника вечной тьмой и забвением!

Она первой окунула свой меч в чашу, за ней подошли и Габриэль с друзьями и Ономакритом, в закатном огне медленно двигалась цепь воинов, что опускали в кровь копья и мечи, в это время части жертвы уже сжигались, и дым поднимался к густо-синему небу. Многие из города могли видеть этот необычный ритуал, и одни опасались этих людей, ставящих под угрозу их спокойное существование, другие же мучились от невозможности обрести подобную стойкость. Когда ночь вылилась из-за гор и спустилась к морю, ритуал был уже завершён, людей ждала последняя ночь в городе, и внезапная острая тоска мешала насладиться ею, но все думали уже о будущем, и сон их был короток.

Море было благостно к ним, и путешествие успокаивало, обе путницы проводили время плавания на открытом воздухе, на корме для них установили пару удобных раскладных лож, и они могли созерцать движение мира вокруг. Габриэль была заворожена этим движением, она раньше никогда не совершала длительных морских путешествий и дивилась, как медленно, но неуклонно меняется мир берегов. Ещё до полудня залив остался позади, и перед ними раскинулось сияющее Ионическое море, чуть позже девушка указывала любимой на островок Итаку по правому борту, не веря, что своими глазами видит обиталище Одиссея. Мимо плыли живописные берега Акарнании - горы, покрытые лесом, редкие дымки поселений, с другой стороны росли массивы Кефаллении, впереди же лежала Левкада, которую надо было огибать. Уже за этим островом они увидели по левому борту действительно открытое море, к коему опускалось солнце, в вечереющем мире корабль совершал последний рывок этого дня. Потемневшая земля огромного и дикого Эпира выглядела мрачной, сердце сжималось от воспоминаний о том опустошении, что произошло здесь несколько поколений назад, с тех пор людей можно было здесь встретить куда реже, чем зверей, однако впереди уже виднелась конечная цель этого дня - остров Керкира. В сгустившейся темноте, ориентируясь на огни, судно встало на ночную стоянку, на следующий же день предстоял долгий путь вдоль берегов казавшейся бесконечной Иллирии.

Путницы с первыми тридцатью воинами шли на головном судне из нанятых ими, каждое следующее должно было отправляться с разницей в сутки, чтобы не создавать излишней концентрации вооружённых людей в порту, казну отряда разделили на три части и везли на трёх судах. На море им встречались редкие корабли, это был долгий путь, но хороший ветер и возможность двигаться по прямой в открытых водах позволяли идти довольно быстро. Иллирийская земля была прекрасна и казалась полностью дикой, просто глядя на неё, можно было забыть о тяжести всего случавшегося в Элладе и представить себе путь аргонавтов, поиск всё ускользающего мира, где нет зла. На этот раз идти пришлось до глубокой ночи, по огням огибая острова, коими была прикрыта Салона, переночевали на судне, бросив якорь перед огнями города, ибо Зена опасалась привлечь внимание ночной выгрузкой, утром же спокойно вошли в порт.

В Салоне выходцы из Италии составляли почти половину населения, они держали всё в своих руках, но было и много иллирийцев, принадлежавших к племени далматов, поэтому можно было затеряться. После выгрузки каждый занялся своим делом - купцы демонстративно отправились знакомиться с властями, воины же, обернувшись в плащи и накидки, сразу начали группами покидать город, лагерь разбили в десяти стадиях от него. С моря никакой угрозы не ждали, поэтому корабли прибывали, и людей беспрепятственно выпускали за ворота, даже с конями и купленными телегами для обоза, лишь разросшийся лагерь стал поводом для слухов среди местных жителей, но отряд не стал ждать большего интереса и на шестой день выступил на северо-запад. Ещё от ахейских купцов они узнали, что крепость Промона, которую держат либурны, является удобным местом для них, ибо стоит достаточно близко к морю, на дороге, ведущей на север, и правитель её, Агрон, не чужд эллинской образованности. Именно туда они и направились, сразу заметив, насколько тяжелы местные дороги, и как мало следов человеческих деяний встречается вокруг.

Опасность нападения была не большой, ибо вблизи римских поселений иллирийские племена вели себя более мирно, однако самим видом сплочённого отряда Зена хотела окончательно отбить желание у местных обратиться к своим разбойным привычкам. Она вела половину своих людей вооружёнными, и всадники двумя группами двигались впереди и позади отряда, нанятые в Салоне проводники указывали на дальние горы, говоря, что цель их пути лежит там.

- Воистину, наша земля кажется, по сравнению с этим, единым обустроенным городом, здесь же можно с голоду умереть, так и не увидев людей, - говорила Габриэль друзьям, когда побуждала ударами ног своего коня взбираться на очередной холм. Персей, что был рядом, вторил ей, оглядывая заросшие лесом горы:

- Хотя дорога и имеется, но запросто можно потерять её, если не знаешь мест, ибо иногда она просто исчезает в густой траве. Проводники говорят, что за два дня пути мы не увидим ни одного жилого поселения, и что надо опасаться волков.

- Не знаю, возможно, что отсутствие людей будет для нас куда полезнее, чем встреча с ними, ибо нет ничего для нас хуже, чем проливать кровь в бессмысленных столкновениях, когда цель наша так далека, - ответила девушка.

- Смелее, вперёд! - кричал им уже стоявший на вершине Александр. - Негоже нам бояться иллирийцев, ибо наши предки не раз обращали их в бегство!

Они смело скакали впереди, пока вечер и усталость не заставили их смириться, в этой дикой земле тонули все человеческие усилия, и только Зена выглядела непреклонной, велев искать место для стоянки. Полностью подходящего открытого пространства рядом не оказалось, но воительница указала, как вытянуть лагерь вдоль дороги, никаких палаток не ставили, просто покрылись плащами и накидками, у кого они были, не избежали тяжкого бремени и назначенные часовыми. В окружающей природе кое-что было знакомым, но многое выглядело чужим, и сложно было унять тревогу, будучи окружённым этой варварской ночью и мрачными елями, слыша крики ночных птиц и живших тайной жизнью зверей. Следующим утром Зена быстро повела их далее, всеми своими действиями показывая, что так теперь будет всегда, и уже к середине дня они достигли возвышавшейся на горе крепости Промоны.

Под стенами её состоялись переговоры, посредниками в коих выступили проводники отряда, они вызывали вождя, и он выехал верхом без сопровождения, демонстрируя своё мужество. Агрон, о коем они уже кое-что слышали из рассказов, был, подобно большинству иллирийцев, темноволос, носил острую бороду и усы, он был одет по-эллински, завернувшись в синеватый с серебряными звёздами плащ, из-под коего виднелся белый хитон. Он покружился на чёрном жеребце, оглядев выехавших вперёд Зену со спутниками, и начал разговор на эллинском языке, оставив без дела иллирийских проводников-переводчиков: