- Прости меня, прости за всё. Я очень виновата перед тобой и понимаю это. Уходи спокойно и надейся на утешение.

- Гордость... умереть от твоей руки... - ещё прошептала Каллисто. - Всё... наш уговор... Бери голову...

Зенаnbsp; достала лежавший диск, сжала его правой рукой, на ней перчатки не было, и лезвие рассекло ладонь, но она не замечала, закручивая весь корпус для удара. Она умела рубить своим шакрой, поэтому повернулась налево, занеся руку над умирающей, и молниеносно распрямилась, словно топором пройдя бритвенной остроты диском по шее. Лезвие зацепило и деревянный пол, глухо лязгнув, вгрызаясь в него. На чёрном кровавом узоре, золотистые локоны словно горели в лучах солнца, что вваливались через проём входа, этот вид заворожил Зену, у которой не было сил встать, но возвращавшаяся боль привела в чувство. В этот момент сноп света исчез, солнце скрылось за тучей.

Она встала, взяла голову и шакру и медленно пошла, тут только заметила, что пальцы левой руки ничего не держат, и приходится прижимать ею ношу к телу, что левая нога норовит подкоситься, доставляя боль от каждого шага. Путь казался бесконечно долгим - ступени, ворота, что она открывала, повалившись на колени, сумрак рощи. Наконец, она вышла на равнину, из последних сил удерживаясь прямо, тысячи людей встали и смотрели на неё в молчании, даже Габриэль словно окаменела. Кольчуга на ней висела лохмотьями, расползшись во многих местах, по переносице шла кровавая полоса до подбородка, кровь на руках уже сворачивалась, темнея, и вся она казалась вовсе не человеком, но демоном смерти. Зена подняла на мгновение голову вверх, потом бросила её в сторону свевов, тут начался рёв, переходящий в ураган, тысячи кельтов грохотали и прыгали, глядя на безмолвных, оцепеневших врагов. Габриэль и другие эллины побежали к воительнице, она же, увидев большое дерево на краю рощи, толстый столетний дуб, зашла за него, чтобы никто не видел, и там рухнула на землю. Девушка схватила её голову, в этих объятиях, словно погружаясь в приятные волны моря, она и провалилась в неведомую темноту.

Габриэль кричала врачей, Александра же бил озноб от осознания произошедшего. Он пошёл в сторону свевов, веля им подчиниться условиям договора. К нему навстречу выступил высокий светловолосый воин в плаще с золотыми звёздами, он что-то сказал гордо, и сбоку юноша услышал, как гельвет перевёл на эллинский язык, что вождь признал поражение. Именно Александр, осознав свой долг сейчас, взял на себя контроль за выполнением условий, с отрядом кельтов и эллинов он наблюдал за сборами врагов. Свевы попросили выдать им тело Каллисто, и юноша согласился, он сам побывал в храме, осмотрев место битвы и забрав оружие Зены.

Когда аркадянин возвращался, его внимание привлекла отдельная группа обнажённых свевов, около сотни человек, что держали в руках мечи и кинжалы. Сплошная пелена облаков ползла по небу, словно само солнце удалилось в печали, и в полутьме лица людей выглядели мрачными. Александр остановился и смотрел на них в оцепенении, а воины приступили к кровавому действу - одни начали поражать других мечами и кинжалами в грудь, потом вонзали и в себя. Когда эта сцена воплощённой смерти закончилась, все они лежали без движения.

- Что они делают? - вырвалось у юноши.

- Это те воины, что связали себя клятвой с демоницей, - сказал Сеговак. - Они поклялись быть с ней и в смерти, поэтому убивают себя, узрев, что она оставила этот мир.

- Я знал, что это будет славная битва, - приблизился друид... - Она принесла нам победу, и это чувствовалось, витало в воздухе. Даже само место уже предрекало великую славу.

- Что значит это место? - спросил Александр.

- Божество, что живёт в этом храме, приносит победу нашему племени. Однажды он победил тьму, совсем как она сегодня.

- Как зовут вашего бога?

- Говорят, что мы почитаем одних богов, только под разными менами. У вас он зовётся Гераклом, насколько я знаю, славный бог героев...

Часть третья.

Клеарх пришёл в себя, его бил озноб, то ли от того, что провёл ночь на холодной земле, то ли от того, что память прошлых деяний не отпускала. Его словно изранили железом, и он, со страхом, ощупывал себя, проверяя, ибо казалось, что меч и кинжал входят в плоть снова и снова. Ничего не было, он вспомнил, что жив, что Каллисто погибла уже давно, и окровавленная Царица воинов лежит где-то за пеленой времени, и всё это не с ним. Юноша разбудил друга, ибо солнце уже начало выползать из-за гор, словно кузнец лил расплавленный золотой металл. Опасность витала рядом, поэтому времени на разговоры не было, они шли молча и быстро, тревожно оглядывая опустевший мир. Никакого представления о местонахождении врага они не имели, поэтому приходилось внимательно вслушиваться и идти не по дороге, а близ неё, если было возможно.

Недалеко от какой-то деревни им встретился человек с осликом, будто не знавший ничего и шествовавший по своим делам. Николай окрикнул его:

- Послушай, добрый человек! Не знаешь ли, как близко находятся варвары?!

- Какие ещё варвары? - в ответ спросил он, подойдя ближе.

- Ты ничего не знаешь? С севера идёт набег, они уже скоро будут здесь. Готы перевалили за реку, как бывало и раньше.

- Впервые слышу. Спаси нас всех Митра, - пролепетал путник.

- Скажи, хотя бы, на Пеллу мы верно идём? - вступил в разговор Клеарх.

- Да, прямо по дороге, часов пять быстрого хода, - кивнул человек.

- Спасайся сам, пока есть ещё время.

- Я на юг поспешу, - путник торопливо потянул своего ослика.

Они решительно двинулись на Пеллу, надеясь достичь города немного после полудня, появилась надежда, что варвары ещё достаточно далеко, ибо человек, пришедший с севера, опасности не видел. Солнце припекало, создавая несколько благодушное настроение. Скоро слева они увидели очертания далёких крепостных стен на горе, однако это была не Пелла, ожидавшаяся впереди, но какой-то другой город.

- Ничего, скоро будем на месте, - ободряюще сказал Николай. В этот момент впереди, на развилке дорог показались всадники, через мгновение донеслись и звуки движения, звяканье металла. Путники, не сговариваясь, бросились в траву, потом переползли к краю рощи, и там замерли, укрытые приличным кустарником. Десяток конных воинов помчался прямо мимо них, направляясь на юг, из-за плотно уложенного камня стоял сильный грохот. Головы всадников были непокрыты, их смуглые лица и длинные волосы выдавали кочевников, на одних блестела чешуя панцирей, другие обходились лишь длинными хитонами.

- Роксаланы, - сказал Николай, когда они удалились, - часто эти степняки союзничают с готами.

- Дорога на Пеллу уже закрыта, - ответил Клеарх. - Нельзя нам туда. Что это за город слева? До него, кажется, стадий двадцать пять.

- Не знаю точно, но, похоже, что это Бероя.

- Лучше нам сойти с главного тракта и на эту самую Берою свернуть. Похоже, что варвары вокруг Пеллы крутятся, здесь же за час добежим.

Они двинулись влево, следуя по едва различимой тропинке, потом вышли на земляную дорогу к городу, однако старались идти по обочине. На пути им никто не встретился, Бероя же выросла впереди своими мощными крепостными стенами, напоминая каменные челюсти горного великана. Они знали, что их издалека заметили на пустой дороге, поэтому вблизи города шли уже открыто, надеясь на милость гарнизона.

Крепость была весьма крупной, но не могла сравниться размерами с большими городами, вроде Адрианополя или Фессалоник. Путники подошли к массивным надвратным башням, наверху уже появились люди, что выглядывали из-за зубцов, Клеарх инстинктивно чувствовал направленные на себя рыла хиробаллист, заряженных, как он знал, тяжёлыми, железными стрелами. Сами орудия были не видны, прячась в тени узких амбразур.