- Не смотри туда. Не надо тебе смотреть...
Она всё же не могла оторвать глаз от разворачивавшегося на поле брани, а там битва перешла в истребление. Многие римляне из рядов Помпея сдались, бросив оружие и подняв руку вверх, их щадили, велев сесть на землю в одном месте. Совсем другое отношение было к варварам и эллинам - страшному избиению подверглись лаконцы, беотийцы и афиняне, что стояли в фаланге, они умирали стоя, сжимаясь в круг и защищая друг друга. Всадники также не избегли гибели - многих убивали на равнине, другие собрались на дальнем холме, но и там не находили спасения. Яркие плащи, панцири и щиты создавали мозаику цветных пятен среди серой массы тел, покрытых оседавшей пылью. Отчаянные крики достигали, хотя и приглушёнными, даже наблюдательного пункта, где располагались путницы.
- Наши... - глаза Габриэль наполнялись слезами. - Сколько там наших...
- Опустошение, - лишь прошептала Зена.
Цезарианцы двинулись на штурм лагеря, и там закипела осадная работа, ибо перед решительным наступлением солдаты предпочли заняться обстрелом и укреплением позиций. Зена наблюдала уже без особого интереса, она видела, что из-за стен нападавшим отвечают, но единой организации нет. Через полчаса началась последняя атака, легионы овладели воротами, и дальнейшее уже было невидно, лишь по звуку можно было понять, что идёт отчаянный бой. Конные отряды цезарианцев рыскали по всей равнине и окрестным холмам, выискивая беглецов из вражеской армии. Одна из таких групп приблизилась к холму путниц, и воительница сказала:
- Надо спуститься вниз, в убежище. Они могут очень близко пройти.
Девушка послушалась, и они укрылись в овраге, накинув ветки на небольшой вход в их шалаш. Храп коней раздался шагах в сорока, но потом стал удаляться, однако они предпочли провести в убежище ещё около часа и лишь потом осторожно вышли. Гула битвы уже не было слышно, на самом горизонте ещё можно было разглядеть тёмные массы людей вокруг дальнего холма.
- Что там происходит? - спросила Габриэль.
- Остатки армии Помпея, видимо, заняли тот холм, а Юлий его окружает, желая покончить со всей войной сегодня, - ответила Зена, всматриваясь из-под ладони.
- Что стало с самим Магном?
- Я не знаю. В любом случае, он потерял всё.
Солнце клонилось к закату, и день сменялся ранним вечером, когда армии вновь пришли в движение и скрылись за горизонтом, держа путь куда-то на север. Люди из городка Палеофарсал вышли на поле битвы, чтобы посмотреть и собрать возможные трофеи, однако павших охраняли отряды легионеров, в захваченном лагере Помпея также кипела работа.
- Они ушли? - девушка почти уже успокоилась после всего.
- Помпеянцы пытаются отступать по высотам, возможно, попробуют войти в один из городов, но шансов у них мало. Цезарь отправился в преследование, хотя и оставил в захваченном лагере несколько легионов.
- Что мы будем делать?
- Что нам остаётся? Надо уходить отсюда как можно дальше. Лучше покинуть центральные области и скрыться на островах... на Кипре или Крите. Сейчас идти опасно, ибо вокруг много отрядов рыскает, переночуем в укрытии и ближе к утру выйдем. Найдём способ связаться с Александром, в конце концов, у нас ещё есть сторонники в городах.
- Я согласна. Здесь мы уже ничего не сможем сделать.
- Пойдём вниз, опасно сидеть тут, где нас могут заметить, - Зена обернулась к оврагу.
- Что теперь будет с Элладой?
- Многим, возможно, придётся заплатить за мечту, однако надеюсь, что, занятый другими землями, Юлий на нашу будет обращать мало внимания. Вновь рабство и вновь отсутствие надежды на освобождение... В любом случае, нам здесь появляться в ближайшее время будет опасно.
Они вернулись в укрытие, где было ещё темнее и казалось, что ночь уже вошла в свои права. Было тихо, лишь птицы поблизости усилили своё пение, голоса же людей были не слышны. Габриэль легла на спальном мешке, воительница расположилась у входа, чтобы сторожить, оружие она положила себе на колени. Время тянулось медленно, и девушка сама не заметила, как сон овладел ею, она перевернулась на бок, укрывшись краем плаща. Увидев это, Зена оставила внешнее спокойствие, взгляд её стал жёстким, выношенное решение больше нельзя было откладывать, и она взяла сумку, достав из неё восковую табличку любимой и её же стило для письма. Дочь Ареса написала пару десятков слов, положила табличку рядом с девушкой, потом тихо встала, взяв оружие и свой плащ, и вышла в тёмный уже мир, над которым зажглись глаза богов. Она ступала осторожно, но скоро, выйдя на открытое пространство, ускорила шаг, держа путь на дальнюю гряду холмов.
Габриэль долго ворочалась во тьме, не видя никакого света, но всё же, когда казалось, что ничего уже не будет, мир открылся перед ней. Тёплый ветер обдавал мощными волнами, небо завораживало синевой, и степь под ним была неспокойной, словно море в шторм. Она стояла на коне посреди этого бескрайнего пространства, многотысячное войско развернулось позади неё и по сторонам, впереди же виднелся город, белый камень его походил на слоновую кость. Мир казался уютным, но внутреннее чувство говорило, что опасность близка, и война захватывает их как водоворот. Всадники поднимались в сёдлах, всматриваясь вдаль, леопарды бились на поводках, и знамёна хлопали под порывами ветра. Вновь восточное дивное воинство словно восставало из небытия, пестрели в глазах золотые маски и чешуя панцирей, гребни шлемов и попоны лошадей. То, что было, или же то, что лишь грезилось, миражи царств во тьме.
Зена выехала чуть вперёд, она не смотрела на людей, лишь город притягивал её взгляд. Чёрный её конь опустил голову, звякнув колокольчиками в гриве, сама она была уже полностью снаряжена, и панцирь, отражая солнечные лучи, ослеплял всех, кто пытался смотреть на него прямо.
- Этот день, - сказала она. - Мы войдём в твердыню. Сегодня всё свершится.
- Не атакуй, - внезапно произнесла девушка, сама испугавшись своих слов. - Я уже знаю, что будет. Ты погибнешь там, и я последую за тобой. Я уже видела... костёр, эта степь...
- Что ты говоришь? Мы шли к этому так долго. Теперь уже нельзя отступать, да и никогда было нельзя, - воительница обернулась, глаза её, обведённые тёмной тушью на восточный манер, были непреклонны. Чужая, но всё же близкая в чём-то.
- Ты погубишь нас. Давай просто уйдём, будто и не было ничего, - продолжала Габриэль, подавляя в себе страх. - Пусть не будет костра, просто затеряемся в этом мире.
- Нет, я не могу отказаться от своей судьбы. В этом бою вся моя жизнь, все мои надежды. Мы обретём наше царство, и в этом увидим волю богов, - Зена развернулась на лошади к войску. - Настал час, которого мы ждали! Вперёд, к славе!
Она рванулась вперёд, и конная лава последовала за ней, заревев и закричав на тысячи голосов. Чёрный зверь потянулся к белому городу, знамёна заметались, головы драконов загудели, наполняемые ветром. Они уходили навстречу року, и казалось, что мир стал хрупок и может рассыпаться от единственного прикосновения.
- Не уходи, - прошептала девушка, уже зная, что её никто не услышит. Они уходили.
День потух, вновь воцарилась тьма, и из неё пробилось новое видение, как юное растение прорастает сквозь камень. Горы поднимались вдали, одетые плащами облаков, они казались неприступными, но всё же за ними горело золотом небо неизвестной страны. Каллисто сидела на большом, плоском камне и смотрела на эти далёкие вершины, она словно собралась в долгий путь.
- Опять ты, - сказала Габриэль.
- Оно приближается, я уже чувствую, - голос фессалийки был весел. - Решение всех наших судеб на пороге. Видишь, новый мир лежит за перевалами, и я уже чувствую, что путь открывается, запах чего-то неведомого дохнул в лицо. Моё ожидание скоро закончится.
- Ты, наконец, уходишь?
- Да, ибо круг замыкается. Я дождалась свершения всех моих надежд.
- О чём это ты? - девушка подошла к камню, также взглянув на дальние горы.
- Скоро узнаешь, - усмехнулась Каллисто, - ибо тебя это также касается. Зена уже выступила в свой последний поход, но у неё ничего не выйдет. Всё кончится так, как ты и видела. Костёр...
