Я повернул её лицом к лагерю, раскинувшемуся между нами и Торкадино.

— Как Ты думаешь, Ты заслужила благосклонность своего владельца? — поинтересовался я.

— Я страстно надеюсь на это, — сказала она.

— Ты видишь, что там? — спросил я, указывая на одно место в лагере.

— Да, Господин, — признала она.

— Скажи, что Ты там видишь, — приказал я.

— Это — загон для лагерных девушек, — ответила моя рабыня.

— Правильно, — кивнул я. — А Ты помнишь ту девушку, временный владелец которой оказался не полностью доволен её обслуживанием?

— Да, Господин.

— Что с ней сделали за это? — спросил я.

— Её беспощадно выпороли, — вздохнула Фэйка.

— Сегодня вечером, Ты будешь служить мне, — сообщил я.

— Да, Господин, — улыбнулась она.

— Ты знаешь, что будет сделано с Тобой, если я не буду полностью удовлетворён? — поинтересовался я.

— Меня будут беспощадно пороть, как и её, — ответила женщина.

— Ты возражаешь? — спросил я.

— Нет, Господин. У меня нет никакого иного пути.

Я отошёл от неё, и присоединился к остальным своим спутникам.

— Это — дорога сокровищ, — сообщил я, указывая на узкую ленту видневшуюся вдали. — На другом её конце находится Ар.

— Ну, так давайте начнём наш путь, — предложила Боадиссия. — Мне не терпится поскорее достигнуть Ара.

Я оглянулся и окинул взглядом ладную фигуру Фэйки. Она улыбнулась мне. Как же она красива! Я собирался взять её этим вечером, и можно не сомневаться, что она будет стараться изо всех сил доставить мне удовольствие. Ведь если она этого не сделает, то я выпорю её, и так, что она это запомнит надолго. Нельзя идти на компромисс с рабынями. Они же женщины.

Мы отправились вниз по склону холма, медленно приближаясь к дороге. Большинство беженцев направлялось в ту же сторону, а кое-кто уже почти достиг дороги. В моих ножнах скрывались охранные грамоты, а под ними лежали письма, выданные мне офицером, который теперь был хозяином Торкадино. На всех письмах имелась его размашистая, чёткая, легкочитаемая роспись — «Дитрих из Тарнбурга».

Я обратил внимание, что невысокий мужчина с узкими глазами и тонкими усиками опять оказался поблизости. Очевидно, он отстал от основной группы. Я не придал этому большого значения.

— Бумаги, бумаги? — спрашивал солдат. — Имеются ли у Вас какие-либо бумаги?

— Нет, — ответил я.

Не думаю, что было бы мудро афишировать то, что у меня имелись охранные грамоты до тех пор, пока не станет понятно, что без этого продолжать движение будет невозможно. Солдат направился к другим, задавая тот же самый вопрос. Ни кого из беженцев, конечно, никаких бумаг не оказалось.

Мы находились в лагере у дороги, в одиннадцати днях пути от Торкадино. Это был неплохой лагерь, удобный, расположенный в тенистом месте, и поблизости имелся родник. Помимо беженцев здесь были ещё и крестьяне, приехавшие сюда, чтобы продать свои продукты. Через несколько енов все мы, Боадиссия, Хурта и я с Фэйкой, отправлялись дальше. Я заплатил за места в наёмном экипаже.

— Приятно снова увидеть солдата в униформе Ара, — заметил мужчина.

— Это точно, — поддержал я его.

— А иметь бумаги это необходимо? — поинтересовался у солдата коротышка с тонкими усиками, но видя, что солдат не обратил на него внимания, добавил: — В Ар можно войти без них?

Но солдат уже удалялся от него.

— Я только что разговаривала с возницей, — сказала Боадиссия, подойдя ко мне. — Он уже готов к отъезду.

Многие беженцев уже покинули лагерь пешком.

— Ты прелестно выглядишь Фэйка, — заметила Боадиссия, окинув рабыню критическим взглядом.

Фэйка, в этот момент стоявшая на коленях, упаковывая мои вещи, подняла голову и улыбнулась.

— Спасибо, красивая Госпожа, — поблагодарила она, и снова опустила голову.

— Совершенно очевидно, что рабство Тебе к лицу, шлюха, — бросила Боадиссия.

— Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, — отозвалась Фэйка, улыбаясь, но не поднимая взгляда.

— Экипаж Семнадцать отправляется через два ена! — огласил возница.

— Это — наш фургон, — забеспокоилась Боадиссия.

— Надо бы поднять Хурту, — сказал я.

— Он что, всё ещё спит? — удивилась девушка.

— Вот и разбуди его, — велел я. — По дороге поспит.

— Заканчивай со сборами, шлюха, — скомандовала Боадиссия Фэйке.

— Да, Госпожа! — заторопилась рабыня, а Боадиссия направилась будить Хурту.

Не завидовал я ей, работёнка предстояла не из лёгких. Далеко не всегда получалось легко растолкать гиганта алара.

— Я готова, Господин, — сообщила Фэйка, закинув на плечи мой дорожный мешок и улыбаясь мне во весь рот.

Я подошёл в ней и положил руки на ошейник, окружавший шею женщины. Моя невольница со страстью во взгляде посмотрела мне в глаза.

— А ведь и правда, — признал я заглянув в её глаза, — рабство действительно Тебе к лицу.

— О да, Господин, — прошептала Фэйка. — Да. Да!

— Дорогу! Уступи дорогу! — прокричал возница, сидевший на фургонном ящике, приблизительно на ярд ниже, поднятой и ограждённой перилами платформы заставленной скамьями, служившей пассажирской зоной.

Эта повозка имела два больших узких окованных по ободу железом колеса, диаметром около семи футов. В движение экипаж приводился двуногим тарларионом, породы немного меньшей, но более быстрой, чем обычный высокий тарларион используемый всадниками гореанской тяжелой кавалерии.

— Богатые тарски, — проворчал пешеход, сходя на обочину.

— С дороги! — снова крикнул возница, взмахнув кнутом.

О приближении его повозки заранее извещал звон двух колокольчиков, прикрепленных к выступам по обеим сторонам кузова прямо перед колесами. На этот раз мы миновали группу беженцев, и едва выбравшись из толпы, снова набрали скорость.

— Похоже, немного сокровищ перевозят в эти дни по этой дороге, — заметил Хурта.

— Несомненно, Ты прав, — кивнул я, — и насколько я заметил, основной поток движения направлен в сторону Ара.

— Косианская армия будет придерживаться этого маршрута? — уточнил Хурта.

— Скорее всего. По крайней мере, это — самый короткий маршрут между Торкадино и Аром

Я бросил взгляд на Боадиссию, стоявшую на передке повозки и, схватившись за передний поручень, всматривавшуюся вдаль. Волосы и платье девушки развевались на ветру.

— Смотри, — привлёк я внимание Хурты. — Видишь того солдата у дороги?

— Вижу, — ответил он, высовываясь из повозки, чтобы иметь лучший обзор.

— На нём другая униформа, но он тоже из Ара, — пояснил я.

— Это немного успокаивает, — сказал мужчина справа от меня.

За последнее время мы видели уже нескольких солдат такой форме.

— Вы едете в Ар? — поинтересовался низкорослый товарищ, сидевший напротив меня. Это опять был всё тот же самый торкадинец выделявшийся своими тонкими усами.

— Да, — признал я.

— А у Вас есть бумаги? — спросил он.

— Нет, — ответил я.

— Ох, — вздохнул коротышка, почему-то улыбаясь.

— А в чём дело? — полюбопытствовал я.

— Я предполагаю, что Ар не станет размещать всех беженцев, которые могут попросить у него убежища, — объяснил он. — Мне даже представить трудно, как они смогут принять такую массу народа. Уверен, что документы или письма могли бы быть необходимы, чтобы попасть в город.

— Возможно, — пожал я плечами.

— Любая такая бумага могла бы стоить на вес золота, — предположил он.

— Всё может быть, — не стал спорить я.

— Скажите, у Вас есть при себе какие-либо ценности? — шёпотом спросил он, наклонившись вперед, почти к моему уху.

— Нет, — ответил я.

Боюсь, при этом моя левая рука непроизвольно дёрнулась, как если бы собираясь коснуться ножен. Чтобы отвлечь внимание от моего движения, я проверил лёгкость, с какой выходит меч.

— Это даже хорошо, — сказал он.