Через мгновение я уже подходил к низкому лазу в туннель Аль-Ка, первый в этом заведении. Нырнув во тьму подземелья, я оглянулся. В полумраке зала я не мог обнаружить, заметил ли кто-нибудь мой вход в туннель, однако, интуиция подсказывала мне, что мои действия незамеченными не остались.

Через мгновение я углубился в туннель. Свет, попадавший сюда из зала через лаз, практически не позволял что-либо разглядеть, а когда я отдалился от входа, померк совсем. Вскоре мне пришлось передвигаться на четвереньках, при этом потолок туннеля был не выше чем в футе над моей головой. Пол туннеля местами был застелен ковром, но по большей части под коленями и ладонями оказывался голый камень. Тут и там по обе стороны туннеля попадались занавешенные кожаными шторами альковы, в которые вели круглые, около двух футов диаметре лазы. Иногда внутри алькова горела маленькая лампа, свет которой, проникая сквозь неплотности занавеса, слабо подсвечивал туннель. Однако, по большей части, туннель был погружён во мрак. В некоторых из освещённых альковов, шторы были задёрнуты не полностью, я смог разглядеть рабынь и их клиентов. В одном, девушка стояла на коленях спиной к стене, совершенно голая, и с поднятыми руками, прикованными цепью к кольцу в стене. Она бросила на меня совершенно дикий взгляд, и задёргалась, зазвенев цепями. Мужчина ласкал её плетью. В другом алькове рабыня была распластана на полу, на спине, ее широко раскинутые руки и ноги были прикованы цепями к кольцам, вмурованным по углам комнатки. Она жалобно тянулась всем телом к мужчине, который, очевидно развлекаясь, возбудил её до состояния, когда она была не в состоянии контролировать свои потребности. Думаю, что он мог бы позже снизойти да её просьб, хотя бы потому, что она была довольно красива. В ещё одном алькове девушка лежала на животе, с привязанными к рабскому кольцу запястьями. Я не знал, была ли она выставлена в это положение для использования или для наказания, или, возможно, для того и другого.

Однако большинство альковов, как и большая часть туннеля, тонули во тьме. Некоторые были пусты. Это было мне на руку, поскольку я подозревал, что у меня может возникнуть потребность в них. С другой стороны многие из альковов, которые освещены не были, явно не пустовали. Изнутри многих, когда я проползал мимо, до меня долетало тихое звяканье цепей, жалобные звуки, несомненно, вызванные беспомощными движения маленьких, прекрасных ручек и ножек, на которых они были заперты, и мягкие страстные стоны используемых рабынь. Скорее всего, многим из этих женщин запретили говорить. Они служили в темноте своим невидимым клиентам в качестве простых, беспомощных, безымянных предметов для наслаждений. В некоторых из других альковов, явно не пустых, на цепи сидели рабыни, ожидавшие в темноте и одиночестве момента, когда они окажутся во власти того, кто войдёт в их темницу. В туннеле Дельта, в алькове двадцать один, точно также ждала своих клиентов рабыня Лале, которая теперь, желанием надсмотрщицы, была превращена в самку четвероногого животного. Кроме того, в одном из альковов этого туннеля, хотя я и не знал в каком именно, сидела на цепи свободная женщина с кляпом во рту.

Внезапно я замер, прислушиваясь к подозрительному звуку, донёсшемуся из-за моей спины. Кто-то приближался ко мне по туннелю. Само собой, я ожидал, что тот, кто был заинтересован во мне, последует за мной в туннель. Моя кайва моментально оказалась у меня в руке. Мимо меня по туннелю прополз мужчина, обдав ни с чем несравнимым ароматом паги.

Облегчённо вздохнув, но не расслабляясь, я продолжил свой путь.

— Ещё-о-о-о! Ещё! Умляю-у-у! Умоля-ю-у-у Ещё-о-охх! — услышал я женский голос, доносившийся из алькова справа от меня. — Пожалуйста-а-а, Господи-и-иннн, не останавливайтесь! Не-е-ет! Не остана-а-авливайте-е-есь! Пожалуйста-а-а! Я прошу ещё-о-о! Ещё-ё-о-охх!

Крики и стоны сопровождались весёлым звоном цепей, отчаянно дергаемых их беспомощной пленницей.

— Пожалу-у-уйста-а-а, Госпо-о-оди-и-ин! — забыхаясь кричала рабыня. — Пожалуйста! Пожалуйста-а-а! Я беспомощна! Я вся Ваша! Пожалуйста, Господин, я умоляю Вас! О, о, о-о-охх, да-а-а, Господи-и-иннн! Да, Господин! Да! Да! Да-а-а! А-а-а-айй! О, спасибо-о-о, Господи-и-ин, мой добрый хозяи-и-ин! О-о-оххрр! О! О! О-о-охх! Я Ваша! Вы сделали меня Вашей! Купите меня-я-а-а, я прошу Ва-а-ас. Я хочу любить Вас и служить Ва-а-ам! Купите меня, отведите меня в Ваш дом! Берите меня! Вы сделали меня Вашей!

Потом крики стихли, из алькова доносилось только тяжёлое дыхание и тихий скрежет движущейся по полу цепи.

— Господин? — простонала рабыня, и звук её голоса сопровождался звуком тихо брякнувшей цепи. — Господин? О-о-ох, Господин! Вы собираетесь сделать это со мной снова? Нет, добрый Господин, я не смогу отказать Вам. Я должна вынести то, что Вы хотите сделать со мной. Вы снова хотите превратить меня в беспомощное, извивающееся, кричащее животное, не контролирующее себя, и служащее для Вашего удовольствия? Сделайте это со мной, пожалуйста, ведь я — рабыня! Я чувствую это! Я чувствую это! Сделайте это! Я не могу остановить Вас, я не хочу останавливать Вас. Я — рабыня. Я Ваша. Сделайте со мной, что захотите. Начните, умоляю Вас. О! О! О-о-о, да, да, да-а-а, Го-о-оспо-о-оди-и-и-н!

Усмехнувшись, я продолжил свой путь. Туннель стал более извилистым, однако, не став при этом более просторным. Номера альковов, если нет лампы, можно было определить на ощупь. Проведя пальцами над очередным лазом в альков справа, я прочитал номер двадцать шесть. Значит, следующий альков впереди и слева — двадцать седьмой. Альковы расположены в шахматном порядке, полагаю, это сделано, прежде всего, ради приватности. Это расположение, также, служит, чтобы снизить вероятность неожиданных и нежеланных встреч лицом к лицу в проходе. Гореане частенько прохладно относятся к таким вещам. По моим прикидкам, я уже должен был забраться довольно далеко в туннель. Чёрный ход, или коридор, ведущий к таковому, как мне казалось, не должен быть слишком далеко от этого места. Возможно, мне повезёт, и я просто спокойно выберусь отсюда через чёрный ход. Это было бы просто замечательно. Я замер, терпеливо вслушиваясь в темноту. Я превратился в слух. И я снова услышал настороживший меня звук. Вообще-то, это был очень тихий, на грани слышимости звук, но это был однозначно, звук издаваемый металлом, касающимся камня. У такого звука, конечно, могло быть множество объяснений, и среди них одно, которое я счёл особенно настораживающим. Такой звук издаёт нож, который находится в руке человека, ползущего по туннелю.

— Цисек, — позвал я, продолжая ползти дальше вглубь туннеля. — Цисек! Где Ты? Где Ты, моя маленькая Цисек?

— Стой, — окликнул меня голос спереди.

— Тал, — отозвался я. — Цисек случайно не сюда зашла? Ты, случайно не видел, сюда рабыня не заходила?

— Да что тут вообще можно увидеть, — недовольно проворчал тот же голос.

— Ну, может Ты почувствовал её? — предположил я. — Это, наверняка, было приятно.

— Ты что, пьяный? — поинтересовался мой невидимый собеседник.

— Нисколечко, — заверил его я.

— Что Ты здесь делаешь? — спросил мужчина.

— Странный вопрос! Что мужчина обычно может делать в туннелях? — поинтересовался я. — Сам-то Ты, что тут делаешь?

— Отвечай, — угрожающе потребовал он ответа.

— Честно говоря, не многое, — снизошёл я до ответа. — А Ты уверен, что Цисек мимо Тебя не проползала?

— Мимо меня никто не прополз бы незамеченным, — немного зловещим голосом как мне показалось, пробурчали из темноты.

— Может быть, она прошла другим путем? — задумчиво заметил я.

— Постой-ка, а Ты кто? — спросил мужчина.

— Меня зовут Боск, — честно ответил я.

— Здесь в туннеле есть кто-нибудь ещё? — осведомился он.

— Думаю, да, и много, — сообщил я.

— Я не про альковы, — уточнил он.

— Один был, — ответил я.

— Где он? — сразу спросил мужчина из темноты.