— Понятно, хотя скорее наоборот, еще запутаннее все стало. Тогда другой вопрос. При чем здесь «Крафт Фудс»? Какое отношение «пищевой контроль» имеет ко всему происходящему?

— Завидует Александр Алексеевич, вот и клеит ярлыки. Но в точности и едкости определений ему не откажешь. Да, мы следим за пищевой продукцией, и это наш основной профиль деятельности. Ты спросишь, для чего тогда существует Роспотребнадзор, санэпидстанция и прочие проверяющие организации? По идее, это их задача, и государство на это деньги выделяет.

— Вообще-то да. Именно это меня и удивляет больше всего. К тому же никогда не видел, чтобы мы пробы колбасы или творога делали, у нас и лаборатории нет. Все больше с бандитами общаемся и сектантами.

— Нет никаких сектантов. Заруби это себе на носу. Опасные заблуждения ведут к ложным выводам. То, что цели их трудно понять, не значит, что они буйные и спятившие. Что же касается качества пищевых продуктов, то ты слишком шаблонно мыслишь, а ведь давно уже пора научиться анализировать всю картину целиком. Ты ведь самостоятельно вычислил «Краш-колу», а теперь тупишь, как губернатор за три года до выборов?

— Вы хотите сказать, что эта дрянь не только в напитках встречается? — реально ужаснулся я, представив себе такую картину.

Михась злорадно ухмыльнулся — мол, предупреждал тебя.

— Ты даже не представляешь, сколько этой радости в нашей жизни. Трудно найти хоть что-то съедобное без этих «наполнителей». По крайней мере, у крупных производителей.

— Вы говорите о консервантах, усилителях вкуса или о психотропных препаратах? Это же разные вещи. Или я чего-то опять не догоняю?

— Не просто не догоняешь, а реально тормозишь. Добавки с буквой «Е» — это детский лепет и невинные шалости по сравнению с тем, что реально добавляют в человеческую еду.

— «Крафт Фудс» тоже добавляет?

— Мы что, рыжие? Конечно. Но есть один маленький нюанс. Наши пищевые добавки и наполнители предназначены для нейтрализации чужих и агрессивных. Активные тоже используются, но это весьма специфическая ниша и тебя пока не касается.

— Получается, мы действительно занимаемся пищевыми добавками? — Вот так взять и обломать все мои героические мечтания? Я-то думал, что-то удивительное, невероятное.

— Вижу, ты разочарован. Через пару дней это чувство пройдет. На самом деле наша работа и опасна, и трудна. Тебе, между прочим, премия полагается. Две тысячи долларов. Не каждый день находишь место прорыва, да еще в обрамлении нихиля.

— Какого прорыва? — Так и поседеть можно в одночасье. Плавные у Михаила переходы от пищевых загустителей к историям, от которых густеет кровь в жилах.

— Разве я не сказал? — невинно удивился кровопиец на высокой должности. — Присутствие нихиля — первый признак прорыва какой-то сущности в наш мир.

— К… ка… кой суч… сущности?

— Откуда мне знать какой? — развел руками мой руководящий руководитель. — Кто их там разберет, откуда они лезут и как себя проявляют. Может, из другого измерения, может, из нашего, может, из преисподней, если верить товарищам инквизиторам. Тут как повезет. Точно никто не знает.

— Но ведь проход был заложен кирпичной кладкой? И замуровали совершенно точно до фестиваля, как оно могло оттуда выбраться?

— Тебя куда-то не туда занесло. Обычно такие «гости» не имеют физической формы, да и не живут они здесь долго, развоплощаются в девяноста девяти процентах случаев, сразу, в первые же минуты. Будем надеяться, что и в этот раз ничего особенного не произойдет.

— Как-то вы слишком спокойно об этом говорите.

— Чего зря волноваться? Проявит себя тварь бестелесная — будем реагировать. Не проявит — значит, скопытилась от несварения, туда ей и дорога.

Поверил ли я сему откровению? Ага, щазз! Не тот человек Миша, чтобы сказать всю правду, а из правдивых кусочков легко можно выложить замечательную и убедительную ложь, даже ни разу не набрехав.

Именно поэтому я предоставил начальству лишь небольшую щепотку нихиля, спрятав основную добычу в укромном месте, не буду говорить где, но это за гаражами во дворе. Естественно, весь предъявленный «пепел» был конфискован, наглядно опровергая тезис о его ненужности и бесполезности. Две тысячи долларов в качестве компенсации откровенно разочаровали, тем более что с обменным курсом творится что-то непонятное. Мировые финансовые рынки штормит изрядно, бакс стабильно и уверенно снижается даже по отношению к откровенно слабому рублю. Что обесценивает мои и так невеликие сбережения, которых я и потратить никак не могу.

На следующий день подозрения, что меня дурят самым наглым образом, подтвердились. Стадион закрыли наглухо. Официальная версия — угроза обрушения и конструкторская ошибка при проектировании, но черные номера на армейских «Уралах», которые можно наблюдать на территории спортивно-увеселительного капища, намекают, что прибыли специалисты несколько иного профиля.

Блин, надо было больше пепла набрать: теперь в заветную канализацию хода нет, зальют бетоном, заварят люк — и делу конец.

— Добрый день, господин Шолотль 0101! Хотя, наверное, у вас ночь сейчас?

— Здравствуйте, господин Айван. Не стоит утруждать себя лишними формальностями, для нас понятия дня и ночи — чистая условность. Что вас интересует?

— Не буду ходить вокруг да около. У меня есть нечто оригинальное — нихиль на продажу. Будете брать?

— Признаться, удивили. Вы первый, кто обращается к нам с таким предложением.

— Все происходит когда-нибудь впервые. Почему бы нам не положить начало этой традиции? На взаимовыгодных условиях.

— Вы можете продемонстрировать указанный товар?

— Могу, но как вы определите, что это не обычный песок или пепел?

— Мы доверяем своим клиентам. Насколько это возможно. Требуется визуальное подтверждение.

— Пожалуйста, — несколько раз встряхиваю баночку с пеплом перед камерой.

Увиденное удовлетворяет покупателя. Содержимое и впрямь несколько необычно себя проявляет при встряске, не слипается и потом долго оседает, невесомо паря в виде взвеси. Кстати, массы у него, такое ощущение, нет совсем.

— Не скрою, предложение заманчивое. Но боюсь, что не все так просто. Позвольте уточнить, какой срок прошел с момента… так скажем, получения?

— Вам зачем это знать? — насторожился я.

— Не подумайте ничего плохого, это не попытка выведать информацию, тем более бесплатно. Но вы должны понимать, что свежий нихиль и нихиль в стадии окончательного распада имеют разную ценность. Если бы вы обратились в первые часы после выброса, можно было бы успеть организовать пересылку.

— Примерно трое суток прошло. — Эх, была не была, надеюсь, ничего секретного не выдаю.

Шолотль 0101 ненадолго завис — очевидно, происходило обращение к вышестоящему начальству-серверу или кто там у них за главного?

— К сожалению, слишком поздно. У нас нет представительства в России, и поэтому физически не успеваем вывезти груз из страны.

— Жаль, очень жаль. Придется поискать другого покупателя.

— Огорчен, что все так сложилось. Но мы с удовольствием купим у вас спектральную пиррограмму. За разумную цену.

— Э-э-э… Разумная — это сколько? И что такое пиррограмма? С чем ее едят и где ее делают?

— Предлагаю десять унций. Вы, конечно, скажете, что это невысокая цена…

— Я бы сказал, что это очень низкая цена, — невежливо перебил я, подозревая, что меня хотят нагло обуть, занизив цену вдвое, если не втрое.

— Соглашусь. Цена и вправду невысокая, — и не подумал изменить формулировку электронный торгаш. — Но и вы должны понимать, что кустарная пиррограмма, выполненная непрофессионалом, не может стоить дороже! Или у вас есть необходимое оборудование для полного исследования?

— Черт с вами, согласен на двенадцать. — Спорить бессмысленно, поскольку понятия не имею, о чем идет речь.

— Замечательно. — Хотя на электронной физиономии нет ни следа эмоций, готов поспорить на литр текилы против пакета кефира, что покупатель сейчас довольно ухмылялся где-то глубоко внутри своих транзисторных потрохов.